Френк Слотер - Дьявольская игра
— Так как быть со второй операцией? — снова спросил Петри.
— Сделаем маммопластику сегодня тоже, — сказал Майк операционной бригаде. — Естественно, нам необходимо провести подготовку и полностью сменить перчатки, халаты и простыни.
— Все готово, доктор, — сказала старшая медсестра. — Стол приподнять?
— Пожалуйста. — Майк снял халат, осторожно, чтобы не инфицировать руки, снял перчатки, в которых работал во время первой операции. — Чем ближе к сорока пяти градусам вы сможете ее приподнять, тем скорее мы закончим.
Пока проходила подготовка и операционная бригада надевала новые стерильные халаты и перчатки, Майк изучал груди Жанет, обнаженные после того, как его помощник убрал стерильное полотенце. Они были маленькие, однако хорошей формы и высоко поднятые, с ореолами темной кожи вокруг сосков.
— Такого типа груди идеально подходят для подмышечного метода, — сообщил он персоналу. — Даже под местной анестезией легко добраться до концов основных пекторальных мышц под ними, расширить пространство и вставить протезы. Затем, выдвинув вперед соски, увеличить объем груди до размеров, которые предпочитает иметь пациентка.
— Если ты сможешь починить их так же, как ее лицо, — сказал Петри, — девочке не придется даже носить лифчик.
— Ей придется его носить, иначе она получит от меня нагоняй. — Майк взглянул на фотографа, который только что закончил делать предварительные снимки. — Готов, Джо?
— Как скажете, доктор.
— Все в порядке, — подтвердила старшая медсестра, — у нас есть два набора стерилизованных протезов разных размеров, как вы приказали, доктор Кернз.
…Когда Майк наконец отошел от операционного стола, галерея огласилась восторженными возгласами, а фотограф приблизился, чтобы запечатлеть крупным планом замечательный окончательный результат.
— Это действительно произведение искусства, и какой прекрасный финал! — воскликнул доктор Петри. — Одно можно сказать точно: независимо от того, понравится ли ей новое лицо или нет, она никогда не подаст на тебя в суд за результаты последней операции.
16
Джордж Стенфилд и Джеральд Хатчинсон ждали в палате Жанет.
— С ней все в порядке, — сообщил Майк. — Она будет находиться в реанимационной, пока не придет в сознание. Но это только предосторожность.
— И тогда она будет в полном порядке? — спросил Стенфилд.
— Несомненно. Доктор Себастьян наблюдал за операцией с галереи и полностью одобрил всю процедуру. Он даже намерен дать описание использованного мной метода подъема раздробленных скуловых костей в новом издании своего учебника.
— Прекрасно, Майк, — сказал Джордж Стенфилд.
— Маммопластика ее тоже совершенно не утомила, — добавил Майк.
Джеральд Хатчинсон глядел в окно и не участвовал в разговоре, пока Майк не упомянул об операции на груди. Тогда он резко обернулся и спросил:
— Какого черта! Что вы имеете в виду под маммопластикой?
— Это операция по увеличению размера груди…
— Я знаю, что такое маммопластика — это подленький способ воспользоваться женским тщеславием. Кто, черт возьми, дал вам право на это?
— Вчера во время вечернего обхода мисс Берк спросила меня, могу ли я сделать увеличивающую маммопластику после того, как закончу операцию на лице, — объяснил Майк. — Она мотивировала это тем, что если я намерен сделать из нее богиню, то должен дать ей соответствующую грудь.
— Я слышу об этом впервые, — удивился Стенфилд.
— Во сколько вы оба были здесь вчера? — спросил Майк.
— Я был примерно в три, — сказал Стенфилд.
— Я находился здесь примерно до четырех, — уточнил Хатчинсон, — вчера вечером у меня была лекция.
— По всей видимости, мисс Берк приняла решение относительно маммопластики после того, как вы ушли, — сказал Майк. — Она подписала согласие на операцию, она знала, что делает. Кроме того, операция совсем незначительная. Многие хирурги делают ее сейчас даже в своих приемных. Мисс Берк была в хорошем состоянии, когда я закончил восстановление лица, поэтому я сразу же приступил к маммопластике. Сожалею, что вы об этом не знали.
— Жанет часто шутила по поводу фальшивых грудей, — сказал Стенфилд, — но я не предполагал, что она относится к этому так серьезно. Наверное, после нашего ухода ей пришло в голову, что вы можете исправить сразу же и это.
— Не прикидывайтесь простаком, Джордж, — сказал Джеральд Хатчинсон тоном старшего наставника. — Жанет, наверное, сказала Кернзу, что мы с вами вечером уже не появимся, поэтому он, зная, что его никто не остановит, и пользуясь ее не вполне рациональным состоянием, уговорил ее на еще одну дорогостоящую операцию, чтобы набить себе карманы. — Он резко повернулся к Майку. — Вы не посмеете утверждать, что сотрясение мозга не сказалось на ее сознании.
— Она действительно показалась мне возбужденной и немного не в себе, — врожденная честность заставила Майка признаться, — даже ее голос звучал как-то странно, когда она просила сделать эту операцию.
— Что вы имеете в виду. Она говорила не своим голосом? — спросил Стенфилд.
— Именно. Я объяснил все это смущением при такого рода просьбе, однако другие странные вещи также имели место.
Майк рассказал о странных волнах на экране энцефалографа, что заставило его обратиться за консультацией к доктору Рандалу Маккарти.
— Маккарти? — нахмурился Джеральд Хатчинсон. — Были какие-то сообщения о скандале, связанном с ним, когда он прибыл сюда в университет преподавать?
— Не могу знать, — сказал Майк, — в это время я работал в Нью-Йорке.
— Я проверю, когда вернусь в издательство, — сказал Джордж Стенфилд, — но я не помню этого скандала.
Вдруг Майку пришла неожиданная мысль:
— Вы говорили, что ФБР отдало вам копии пленок, которые были в чемоданчике Жанет, те, с интервью Лин Толман?
— У меня оригиналы, — сказал Стенфилд, — ФБР сняло копии и оставило их у себя.
— Можно послушать некоторые из них?
— Конечно. — Стенфилд с любопытством взглянул на него. — Приходите ко мне в кабинет к пяти часам. К этому времени я постараюсь отыскать и эту историю о докторе Маккарти.
— Еще один шарлатан? — усмехнулся Джеральд Хатчинсон. — Неудивительно, что вы убедили его подтвердить нормальное состояние Жанет, когда она явно была не в себе.
Майк проигнорировал этот выпад. В противном случае ему пришлось бы просто ударить Хатчинсона.
17
— Мы можем прослушать пленки в нашей звуковой лаборатории, — сказал Джордж Стенфилд, когда Майк во второй половине дня пришел в кабинет газетчика. — Между тем я нашел кое-какие материалы о докторе Маккарти, которые могут вас заинтересовать.
Джеральд Хатчинсон тоже был в комнате, но не произнес ни слова, когда Майк вошел.
Материал о докторе Маккарти был посвящен его довольно загадочным экспериментам в области парапсихологии, и Майк вспомнил, что доктор Себастьян явно был под большим впечатлением от способностей психиатра. Он едва закончил чтение, когда зазвонил телефон и Стенфилд поднял трубку.
— В лаборатории все готово. Майк, вы закончили? — спросил он, положив трубку.
— Да, но мне еще нужно провести вечерний обход в больнице.
В лаборатории они устроились в удобных креслах.
— Запускайте пленки, — сказал Стенфилд механику.
Раздался щелчок, и из динамика донесся голос Жанет Берк.
— Пленка номер три, интервью Лин Толман… Ну, хорошо, Лин, расскажи мне, как ты сошлась с людьми, которые устраивали взрывы?
Из динамика вырвался поток ругательств, и Майк замер от неожиданности. Почти с первых слов он узнал этот хрипловато-наглый голос. Он слышал его вчера вечером в палате Жанет Берк, когда она просила сделать ей маммопластику, и еще раз сегодня утром, когда Хал Петри начал делать ей анестезию.
— Что-нибудь случилось, доктор? — спросил Джордж Стенфилд.
— Нет. А что?
— У вас вид, как будто вы увидели призрака.
— Услышал, а не увидел. — Майк быстро пришел в себя. — Первый и последний раз я видел Лин Толман, когда она лежала мертвая на полу в аэропорту. Слышать ее голос сейчас довольно странно.
Майк не сказал газетчику и Джеральду Хатчинсону, который подозрительно смотрел на него, что слышал этот голос из уст Жанет Берк уже дважды за прошедшие сутки. Но был еще и третий случай, когда охваченный ужасом перед катастрофой женский голос прокричал: «Спаси меня, мой Господин!»
Силой, которую Толман призывала спасти ее, мог быть не кто иной, как сам Сатана. Из этого следовал лишь один вывод, дошло до сознания Майка, тот, который он тщетно пытался отбросить с того самого момента, когда впервые увидел странные вспышки тета-волн на мониторе энцефалографа, соединенного с мозгом Жанет Берк.
