Френк Слотер - Дьявольская игра
12
Сразу же после ухода Маккарти позвонил доктор Себастьян:
— После ленча я осмотрел мисс Берк, — сообщил он. — Ты, Майк, действительно считаешь, что сможешь сделать ее похожей после операции на свою модель?
— Я был совершенно уверен в этом, когда закончил работу над скульптурой, но на сегодняшний день так много людей сомневаются в этом, что я уже утратил уверенность.
— Не позволяй их сомнениям сбить тебя с пути. Если успех будет хотя бы частичным, это уже большое достижение.
— Жених был там?
— Он ждал меня, — сказал Себастьян. — Он быстро осознал, что не заставит меня признать тебя неспособным для такой работы. Тогда он постарался склонить меня к мысли, что после тяжелого сотрясения мозга девушка недостаточно рационально мыслит, чтобы дать письменное согласие на операцию. Я охладил его пыл также и в этом вопросе.
— Не пойму, почему он чувствует ко мне такую антипатию. До того как мисс Берк и ее дядя упомянули о нем вчера, я не знал о его существовании.
— Хатчинсон симпатичный и сильный, и мне кажется, он был доминирующей стороной в их отношениях. Потом вдруг возникла вероятность того, что его невеста может стать исключительной красоткой и будет нравиться многим мужчинам. Бьюсь об заклад, наш друг испугался отойти на второй план, если ты превратишь его девушку в современный вариант Афродиты.
— Доктор Рандал Маккарти тоже осмотрел ее сегодня утром. Он только что ушел от меня.
— Хорош тип, да?
— Я его видел первый раз. Он производит впечатление. Он разделяет ваше мнение о том, что Жанет Берк вполне рационально мыслит, чтобы принимать решения самостоятельно.
— Она уже приняла свое решение сегодня, дав письменное согласие на операцию в моем присутствии, а Хатчинсон стоял и кусал ногти, — сказал Себастьян. — Не стоит, Майк, недооценивать Рандала Маккарти из-за его вида повесы, каковым он, вероятно, и является. В своей области — парапсихологии — он пользуется большим авторитетом. Скажу тебе по секрету, что психологическое отделение университета и отделение психиатрии медицинской школы организуют совместный исследовательский проект конкретно для него, в той области, какую они называют «экстрасенсорное видение отдаленных объектов».
— Никогда об этом не слышал, — признался Майк.
— Это одна из форм экстрасенсорной чувствительности, по которой они специализируются в Станфордском научно-исследовательском институте. Я видел некоторые эксперименты Маккарти. Результаты поразительны.
— Эти два года в Службе косметической хирургии в Бельвю я был настолько занят, что почти не читал газет.
— Поговори с Маккарти когда-нибудь, — посоветовал Себастьян. — Он заставит тебя удивляться многим вещам, которые ты раньше принимал как должное. Да, кстати, можно я буду завтра наблюдать за операцией со смотровой галереи? Судя по тому, что рассказывал Торндайк, будет весьма интересно посмотреть, как ты заменишь изуродованные скуловые арки. Если получится, я хотел бы включить рассказ об этом в новое издание моей работы.
— Будьте моим гостем, — сказал Майк, — может, это придаст мне уверенность.
— Ты получил ее вместе с дипломом доктора, — ответил Себастьян. — Желаю удачи.
13
Жанет Берк сидела в кровати, когда Майк проводил свой обход. Похоже, она не была рада видеть его.
— Что заставило вас прислать сюда этого сморщенного типа? — строго спросила она.
— Я попросил его провести консультацию, когда вы еще были без сознания и мы не могли определить, насколько ваш мозг пострадал от сотрясения. После того как вы пришли в себя и по всему стало видно, что вы способны рационально мыслить, я просто забыл отменить свою просьбу. У вас что-то не сложилось с доктором Маккарти?
— О нет. Все в порядке. Наверное, я просто устала от споров с Джеральдом. Он не хочет, чтобы вы делали мне операцию.
— В этом главная проблема, — сказал Майк с улыбкой. — Он уже разыскал меня в справочнике медицинских специалистов, перед тем как вылететь из Чикаго, и решил, что оперировать вас должен доктор Себастьян.
— Он здесь тоже был.
— Я знаю. Как только я понял, что хочет ваш жених, я позвонил шефу, к попросил его с вами встретиться. Доктора Себастьяна очень заинтересовал мой план операции и сама модель.
— Джеральд говорит, модель это только уловка, чтобы убедить меня согласиться на операцию.
— А что думаете вы?
На этот раз девушка улыбнулась.
— Я сказала ему, что, если вы сможете сделать меня только наполовину похожей на эту модель, я все равно стану в два раза красивее прежнего. По всей видимости, Джеральд невзлюбил вас еще до вашей встречи и совсем распалился, когда доктор Себастьян так хорошо о вас отзывался. После этого у нас был крупный скандал, и если бы мое кольцо не было заперто в сейфе, я бы швырнула его ему в лицо.
— Подождите до конца операции с решением таких серьезных вопросов, как разрыв помолвки, — посоветовал Майк. — Мне не хотелось бы иметь это на своей совести.
— Вообще-то я думаю, Джеральд поднимает столько шума из боязни, что вы действительно сделаете меня похожей ка модель. Он никогда не мог мириться со вторыми ролями, а с женой, прекрасной, как Афродита Праксителя…
— Он будет в тени, где бы вы не появились.
Жанет хитро взглянула на него:
— А вас бы это беспокоило, окажись вы на его месте?
— Нисколько, в конце концов, вы были бы ходячей рекламой моих способностей в пластической хирургии. Но возвратимся к доктору Маккарти. Почему он вам не понравился?
— Я ничего против него не имею. С ним весьма интересно разговаривать, но его интересовала скорее Лин Толман, чем я. Он ставил вопросы так, будто пытался психоанализировать ее через меня.
— Кроме психиатрии он специализируется в парапсихологии, экстрасенсорике. Когда вы были без сознания, мы заметили странные волны на вашей энцефалограмме, как будто ваше сознание стремилось прорваться наружу. Доктор Фогарти подумал, что Маккарти сможет нам объяснить это явление.
— Это мне напомнило… — сказала она и замолчала. Потом спросила: — Эти иголки в моей голове все еще нужны? Я хотела бы смыть кровь с волос.
— Конечно же, — ответил он. — Я дам указание, когда буду уходить.
— Что сказал вам обо мне этот сморщенный тип?
— Только то, что все рыжие немного шизоидны, но он считает это нормальным.
— Доктор Маккарти спросил меня, как обстоят дела с моей книгой, но я не могла ему ответить, поскольку не знаю, сохранился ли мой чемоданчик или сгорел во время аварии.
— Не сгорел. Он у вашего дяди.
— Почему же он мне не сказал?
— Думаю, потому что он и ФБР пустили слух о бумагах и пленках в вашем чемоданчике, как о содержащих много информации о действиях Лин Толман в Чикаго.
— Но там же ничего нет. Я пыталась узнать у Лин детали, но она всегда отмалчивалась.
— Мы знаем об этом, но ФБР хочет создать впечатление, по крайней мере в Чикаго, что многое стало известно. Они хотят выследить сообщников Лин.
— А я буду приманкой?
— Идея состоит именно в этом, но за дверью вашей палаты круглые сутки дежурит агент ФБР, так что вы в безопасности.
— Мне это все равно не нравится, — сказала она. — Лин погибла из-за меня, и теперь ФБР использует меня в надежде выманить ее сообщников. Не кажется ли вам, что это аморально?
— Если учесть совершенное Лин и ее бандой, то нет.
— Наверное, вы правы.
— Между прочим, доктор Маккарти хочет проследить, как изменение облика подействует на вас.
— Вы одобряете это?
— Если вы не будете возражать.
— Наверное, это будет интересно. И у него есть чувство юмора. Передайте ему, я согласна.
— Я позвоню ему после операции. Вы хотите еще что-нибудь спросить о завтрашнем дне, перед тем как я уйду?
— До начала операции вы больше не придете?
— Вы увидите меня, но скорее всего не вспомните этого. Доктор Петри, анестезиолог, с самого начала даст вам большую дозу, чтобы во время операции не пришлось использовать много анестетика.
— Попросите его полностью отключить мое сознание, перед тем как отвезти в операционную. Я не хочу знать, что происходит.
— Вы ничего не запомните, — пообещал Майк, направляясь к выходу.
— Доктор Кернз!
Он замер, держась за ручку двери, и на секунду задумался, могла ли какая-нибудь женщина незамеченной войти в палату. Другой женский голос назвал его по имени, однако, когда он повернулся назад, в комнате, кроме него и Жанет Берк, никого не было.
Но голос совершенно очевидно был другим. Он имел какой-то хриплый, нагловатый оттенок, и когда Майк приблизился к кровати, то увидел, что выражение лица Жанет, насколько это можно было заметить, тоже изменилось. До этого она выглядела озабоченной и немного возбужденной предстоящей операцией, теперь была развязной, вызывающей и даже немного дерзкой. Когда он заглянул в ее глаза, то заметил в них какой-то странный, насмешливый отсвет, который раньше отсутствовал.
