Кристофер Мур - На подсосе
Китайские парни не были ни в малейшей степени безобидны, но Джоди не думала, что они кинутся на нее нападать. Жаль. Один — тот, что с пистолетом, — крикнул ей вслед что-то по-кантонски, грязное и оскорбительное, по тону ясно. Джоди развернулась, не сбавив шаг, улыбнулась так, как это обычно делают на красных ковровых дорожках, и сказала:
— Эй, нанокраник, ебись в рот!
В ответ последовало много беснования и суеты: тот, кто поумнее — от него волнами шел страх, — придержал своего друга Нанокраника, тем самым спасая ему жизнь. «Да она из легавых наверняка или просто ебанутая. Что-то тут не так». Все толпились вокруг своей навороченной «Хонды», сопя огромными клубами тестостерона и фрустрации. Джоди усмехнулась и свернула в переулок — срезать путь подальше от скопления людей.
— Моя ночь, — прошептала она. — Только моя.
В пустом переулке она теперь видела только одну фигуру — впереди по тротуару шаркал какой-то старик. Его ореол жизни походил на перегоревшую лампочку: старика окружала темно-серая кайма. Он шел, ссутулившись, упорно, словно знал, что если остановится, больше уже не сдвинется с места. Судя по тому, что видела Джоди, он мог и вообще больше не шевельнуться. На нем были пальто и шляпа, мешковатые вельветовые штаны в широкий рубчик, которые на ходу шуршали, как грызуны на гнездованье. С Залива подуло ветерком, на Джоди пахнуло резкой вонью отказывающих внутренних органов, затхлого курева, отчаяния, глубинной загнившей болезни — и воодушевление оставило ее.
Она легко скользнула в новую личину, которую ей заготовила ночь — так ключ входит в замок.
Джоди постаралась шагать как можно громче, чтобы старик услышал, и он помедлил, когда она с ним поравнялась. Он по-прежнему семенил, хоть и почти на месте, словно мотор его работал вхолостую. Медленно полуобернулся к Джоди.
— Здрасьте, — сказала она.
Старик улыбнулся.
— Ох, ну и милая же вы девушка. Проводите меня?
— Конечно.
Вместе они прошли несколько шагов, потом старик сказал:
— А я, знаете, умираю.
— Да, я так и подумала, — сказала Джоди.
— Просто хожу вот. Думаю и хожу. В основном — хожу.
— В такую ночь приятно ходить.
— Прохладно, только мне не холодно. У меня полный карман обезболивающего. Хотите?
— Нет, мне не надо. Спасибо.
— Мне уже больше не о чем думать.
— Самое время.
— Вот бы еще хорошенькую девушку поцеловать разок перед концом. По-моему, мне больше ничего и не нужно.
— Как вас зовут?
— Джеймс. Джеймс О'Мэлли.
— Джеймс. Меня зовут Джоди. Очень приятно с вами познакомиться. — Она остановилась и протянула ему руку.
— Что вы, это мне приятно, уверяю вас. — И Джеймс как мог поклонился.
Она взяла его лицо в ладони и придержала, чтобы не упал, а затем поцеловала в губы, мягко и долго. А когда отстранилась, они оба улыбались.
— Это было чудесно, — сказал Джеймс О'Мэлли.
— Да, правда, — подтвердила Джоди.
— Ну, теперь со мной, наверно, всё, — произнес Джеймс. — Спасибо вам.
— Что вы, это вам спасибо, — ответила Джоди. — Уверяю вас.
И она обхватила щуплого старика руками, и прижала к себе, поддерживая за голову, как младенца, а он лишь вздрогнул немного, когда она впилась.
Немного погодя Джоди свернула его одежду в узел и взяла под мышку, а старые его полуботинки-броги подцепила двумя пальцами. Прах, некогда бывший Джеймсом О'Мэлли, лежал на тротуаре кучкой серой пыли, словно негатив тени, выбеленная клякса. Джоди ладонью разровняла ее и ногтем написала: «Хорошо целуетесь, Джеймс».
А когда она уходила оттуда, из одежды Джеймса, как из песочных часов, просыпалась тоненькая струйка пыли, и ее унесло холодным бризом с Залива.
У парня, работавшего на дверях в «Стикляном Кате», похоже, на голове взорвался ворон — волосы его торчали в стороны слипшимся хаосом черных шипов. Изнутри доносилась такая музыка, что там будто еблись роботы. И при этом ныли. Ритмически монотонно. Европейские такие роботы.
Томми несколько оробел. У парня со взорванным вороном клыки торчали лучше, сам он был бледнее, а в губах у него висело семнадцать серебряных колец (Томми сосчитал).
— Наверно, трудно с ними свистеть, а? — спросил Томми.
— Десять долларов, — ответил Взорванный.
Томми отдал ему деньги. Парень проверил документы и проштамповал Томми запястье красным взрезом. Тут мимо них пропорхнула группка японских девушек, переодетых в трагических викторианских пупсов, — они замахали своими взрезанными запястьями так, словно возвращались с вечеринки радостных самоубийц, а не гвоздику на улицу курить выходили. И они смахивали на вампиров сильнее Томми.
Он пожал плечами и зашел в клуб. Там все были гораздо вампиристей его. Пока Джоди искала что-нибудь отвратительное матушке на Рождество, Томми купил себе черные джинсы и черную кожаную куртку в магазине «Ливайс», но искать там, очевидно, следовало скорее черную помаду и что-нибудь кобальтовое или фуксиевое — вплести себе в волосы. Да и фланелевая рубашка в контексте, наверное, была ошибкой. Он выглядел так, будто посреди жертвенной мессы проклятых заявился чинить посудомойку.
Музыка сменилась на небесный женский хор кельтской белиберды. Под техно-бит. И ноющих роботов. Роботов-нытиков.
Томми попробовал вслушаться сквозь него, как учила Джоди. Но там было столько черного света, стробоскопов и черных одеяний, что у его новообостренных чувств случился перегруз. Он пытался сосредоточиться на лицах людей, на их жизненных ореолах, разглядеть в мареве жара, лака для волос и пачули ту девушку, которую они встретили в «Уолгринз».
Ему и раньше в толпе случалось оказываться в одиночестве — и не просто так, а ощущать себя хуже каждого в ней человека, — но вот сейчас… Сейчас ему было иначе. И дело не в одежде и не в гриме — дело было в их человечности. Он больше не был частью человечества. Пришпорены его чувства или не пришпорены, ощущение было такое, что он прижимается носом к стеклу, а внутрь ему хода нет. Проблема лишь в том, что за стеклом этой витрины — магазин пончиков.
— Эй! — Кто-то схватил его за руку, и он развернулся так быстро, что девушка от испуга едва не совершила кувырок назад.
— Бля! Чувак!
— Привет, — сказал Томми. — Ух ты. — А сам подумал: «Вот и джемовый». То была девушка из «Уолгринз» — почти на фут ниже его ростом и тощенькая. К вечеру она преобразилась в беспризорницу: полосатые чулки все в дырах и красная хлорвиниловая мини-юбка. Футболку с лордом Байроном она сменила на безрукавку — разумеется, черную, — на которой капало с красных букв: «КРОВЬ Е?». До середины двуглавых мышц у нее доходили перчатки-сеточки. Грим создавал образ печальной сломанной марионетки-клоуна: по щекам струились нарисованные черные слезы. Девушка поманила Томми пальцем, чтобы тот нагнулся, и перекрикивать музыку ему было можно в самое ухо.
— Меня звать Эбби Нормал!
Томми ответил ей тоже в ухо — она пахла лаком для волос и чем еще? Малиной?
— Меня зовут Флад, — сказал он. — Ч. Томас Флад. — Это был его литературный псевдоним. «Ч.» на самом деле не означало ничего, Томми просто нравилось, как это звучит. — Зови меня Хлад, — прибавил он. Томми — дурацкое имя для вампира, а вот Хлад — ах, Хлад… Звучит бедственно и мощно, а также чуточку загадочно.
Эбби усмехнулась, как кошка на рыбоконсервном заводе.
— Хлад, — сказала она. — Хлад.
Томми показалось, что она примеряет это имя на себя. Он представил себе, что у нее есть школьная тетрадь в черной виниловой обложке, и скоро она будет рисовать в ней вензеля: «Миссис Хлад» в сердечке, пробитом стрелой. Собственной кровью рисовать. Он никогда не видел, чтобы девушку к нему настолько очевидно притягивало, и теперь сообразил, что понятия не имеет, как с этим быть. На миг в голове промелькнули три вампирские невесты Дракулы, которые пытаются соблазнить Джонатана Харкера в классическом романе Брэма Стокера. (После знакомства с Джоди он изучал всю художественную литературу о вампирах, которую только мог найти, ибо никто, похоже, так и не написал годного практического пособия по вампиризму.) Он и впрямь в силах справиться с тремя соблазнительными вампирскими невестами? Им что, каждый день придется носить по ребенку в мешке, как Дракула в книжке? Сколько детей в неделю пойдет на то, чтоб они были довольны? И где брать детские мешки? Хотя с Джоди он этого не обсуждал, она вряд ли будет довольна, если придется делить его с двумя другими соблазнительными вампирскими невестами — тут уж приноси ей мешок за мешком, набитые детьми, не приноси, все равно. Им нужна квартира побольше. Со стиралкой и сушилкой прямо в здании, потому что нижнего белья в крови будет навалом. Вампирская логистика — кошмар. Если у тебя клыки, нужен замок с обслугой. Ну вот как ему со всем этим справиться?
