Либба Брэй - Прекрасное далеко
Фоулсон осторожно подходит ко мне сзади.
— Вы говорите, что Евгения Спенс теперь… что?
— «Правда в Ключе». Вот что говорила Вильгельмина. И я готова все узнать.
Я прижимаю ладони к стене и обращаюсь к Вильгельмине:
— Покажи мне!
Свет фонаря становится ярче, стены раздвигаются — и вот я уже в Зимних землях, в ту самую ночь, когда случился пожар. Резкий ветер несет черный песок и снег. Огромная тварь-охотник в черном плаще, длинном, как мантия королевы, крепко держит Евгению Спенс за руку. Она стоит на коленях и швыряет свой амулет моей матери.
— Ты должна запечатать сферы! Сейчас же! Поспеши!
Моя матушка послушно тащит Сару к восточному крылу, а Евгения начинает читать заклинания, чтобы запечатать сферы.
Охотник нависает над ней.
— Ты не можешь вот так легко запереть нас здесь, жрица! Хотя ты и не принимаешь нас, мы от этого не перестали существовать.
Он с силой бьет Евгению по лицу, и она падает. Ее кровь проливается на лед и снег, как лепестки умирающего мака.
И она пугается.
Приближается еще один охотник.
— Убей ее! — рычит он, обнажая острые зубы.
— Ну да, если мы это сделаем, мы получим ее личную магию, но не магию Храма! И нам не попасть будет в их мир, — огрызается первый охотник. — Нет, мы не принесем тебя в жертву. Не сейчас. Ты нам поможешь пробить брешь в другой мир.
Евгения с трудом поднимается на ноги.
— Я никогда этого не сделаю. Вам меня не сломать. Моя преданность нерушима.
— Ну, то, что кажется нерушимым, бывает иной раз весьма хрупким, — улыбается охотник. — К дереву!
Охотники тащат Евгению к Дереву Всех Душ. Оно выглядит далеко не таким величественным, каким видела его я. Одна из тварей Зимних земель режет руку Евгении. Она кричит от боли, а потом от ужаса, когда осознает, что они намерены с ней сделать. Но они не обращают внимания на ее крик. Твари держат ее руку так, чтобы кровь жрицы лилась на корни Дерева Всех Душ, и через несколько секунд ветви дерева оплетают все тело Евгении.
— Когда прольется ее кровь, она должна слиться с деревом!
Ветви и корни продолжают свое дело, пожирая Евгению, и она становится частью дерева, ее душа впитывается в него.
— Отпустите меня, прошу… — молит она шепотом.
Я вижу Евгению, заключенную в дереве, наблюдаю, как ее сознание с годами распадается. Я вижу, как она впервые просит тварей о жертве и как тончайшая полоска красного цвета прорезается в клубящихся тучах Зимних земель.
Существа в благоговении склоняются перед Евгенией.
— Мы растеряны, нам нужен вождь. Нам нужна мать. Ты поведешь нас?
Ветви дерева тянутся к тварям и обнимают их, как защищающие руки. И голос Евгении плывет из дерева, как тихая колыбельная:
— Да… да…
Туман сгущается. Дерево снова говорит:
— В тот мир пришла та самая, владеющая великой силой. Она даст нам все, что нужно.
— Мы прольем ее кровь на дерево! — восторженно гремит охотник.
— Но сначала я должна подготовить путь к нашему возвращению, — говорит дерево.
Картина меняется. Я вижу мюзик-холл. Вильгельмина Вьятт пишет на грифельной доске: «Вы должны восстановить восточное крыло и снова войти в сферы. Орден должен восторжествовать, одержать победу».
Слезы радости льются по щекам Вильгельмины, когда она получает весточку от горячо любимой Евгении. Она показывает написанное мисс Мак-Клити, и тут же все начинает крутиться. Да и как бы мог Орден не обратить внимание на послание Евгении?
Но Вильгельмина умеет видеть во тьме, и вскоре она все узнает. Я возвращаюсь в эту комнату и вижу, как Вильгельмина царапает на стенах свое отчаянное послание. А когда знание становится совершенно невыносимым для нее, она втыкает под кожу иглу и погружается в забвение. Я вижу, как она пытается предостеречь Орден письмами и мольбами, но кокаин и страхи делают ее неуравновешенной; она пугает жриц Ордена, и они прогоняют ее. А когда она пишет книгу, предпринимая последнюю попытку докричаться до них, — они видят в ней предательницу и лгунью.
Безвозвратно погрузившись в наркотики, Вильгельмина все же делает еще одно, последнее усилие. Она прячет кинжал в рамку грифельной доски и сбегает однажды холодной ночью. Ее ум растерзан, она видит призраков — охотников и прочих тварей Зимних земель — в каждом темном углу. Мимо по улице проезжает экипаж, но в ее восприятии это тоже некий дух. Она бежит к причалам, а там поскальзывается, ударяется головой о пирс — и падает в Темзу. И когда речные бродяги вытаскивают ее из воды, тьма, которой так боялась Вильгельмина, уже поглощает ее, но девушку это больше не заботит. Она медленно погружается в неведомые глубины, и я следую за ней.
Судорожно вздохнув, я выныриваю из видения. Картик стоит рядом и гладит меня по волосам. Вид у него встревоженный.
— Ты была в трансе несколько часов. Как ты себя чувствуешь?
— Часов… — повторяю я.
У меня болит голова.
— Что ты видела?
— Мне нужен воздух, — говорю я. — Мне нечем дышать. Давайте выйдем.
Мы выбираемся из вонючего здания, влажный воздух реки ударяет в лицо, и я снова чувствую себя хорошо. Я рассказываю все.
— Никто не убивал Вильгельмину, — говорю я, глядя на лодки, подпрыгивающие на воде. — Это был несчастный случай. Она поскользнулась, ударилась головой и утонула. Глупо, как глупо…
Я могла бы то же самое сказать и о себе. Я могла бы отказаться от всего этого…
Нет, не сейчас. Я ведь все еще могу это остановить. Самое время.
— Мистер Фоулсон, — говорю я, — мы должны немедленно мчаться в школу Спенс. Как быстро вы можете нас туда доставить?
Он усмехается.
— Да с любой скоростью.
— Тогда вперед, — говорю я.
Мы бежим к экипажу, который, слава богу, по-прежнему стоит на месте, и мистер Фоулсон гонит лошадей на восток, к школе Спенс.
— Амар пытался меня предостеречь, — говорю я Картику.
— Джемма, он погиб. И незачем…
— Нет, он пытался! «Бойся рождения мая». Речь шла о дне рождения. И Вильгельмина пыталась показать мне надгробие. Евгения Спенс родилась шестого мая! А это — завтра!
Картик смотрит в окно кареты на светлеющий горизонт.
— Это сегодня.
Глава 63
Вдали показывается здание школы. День встает из темной зелени лугов, как мираж. С востока надвигается гроза. Ветер бушует, срывая с деревьев листья. Далеко-далеко какая-то темная тень припала к земле на фоне неба, как кошка, готовая к прыжку. Падают первые капли дождя. Они оставляют на платье безобразные пятна.
Я не задерживаюсь для того, чтобы снять перчатки. Я врываюсь в школу, ищу Фелисити и Энн. Я быстро рассказываю им обо всем и прошу подождать меня. Потом я отправляюсь на поиски миссис Найтуинг. Я нахожу ее в кухне, она отдает Бригид какие-то распоряжения по хозяйству.
— Мисс Дойл! Мы не ожидали вас сегодня. Как себя чувствует ваш отец…
— Миссис Найтуинг, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами, в гостиной. Это очень важно. И мне нужно, чтобы мисс Мак-Клити тоже присутствовала при разговоре.
Настойчивость моего тона сразу настораживает миссис Найтуинг. Она даже не делает мне выговора за дурные манеры. Через несколько мгновений она входит в малую гостиную, и за ней идет мисс Мак-Клити. Она краснеет при виде Фоулсона.
— Мистер Фоулсон… какой сюрприз!
— Сахира, ты должна все выслушать, — говорит он.
— Я все знаю о тайном плане восстановления восточного крыла и проникновения в сферы, — говорю я. — Этот план оставила вам Евгения Спенс.
Мисс Мак-Клити падает в кресло как подкошенная. На лице — крайнее потрясение.
— Она объяснила вам, что, если вы заново отстроите башню, вы сможете найти тайную дверь и опять войти в сферы. Но я уже открыла эту дверь.
Глаза мисс Мак-Клити округляются. Миссис Найтуинг переводит взгляд с Мак-Клити на меня, Картика, Фоулсона… как будто ждет, что кто-то наконец объяснит ей все происходящее.
— И это совершенно неважно, что именно я вошла туда первой… весь план был ложью. Евгения предала вас. «Она мошенница», — вот что говорила Вильгельмина. Она пыталась вас предостеречь, но вы именно ее считали лгуньей, — продолжаю я, шагая взад-вперед перед камином. — Евгения давно уже заключила союз с существами Зимних земель. Восстановление восточного крыла сняло печать между мирами, а моя магия придала ей сил. Она не собиралась открывать для вас путь в сферы; она хотела впустить в наш мир тварей Зимних земель.
— Это невозможно! — возражает миссис Найтуинг.
— Вильгельмина пыталась рассказать мне обо всем. Она приходила ко мне в видениях. Она и Амар говорили, что следует бояться рождения мая, и я думала, что это означает первый майский день, но Вильгельмина имела в виду кого-то, кто родился в мае. Она подразумевала Евгению Спенс. Евгения предала ее. Она предала всех нас. Я знаю, что это выглядит чистым безумием, но я говорю вам правду.
