Наталья Мазуркевич - Скандал – не повод жениться!
– Ладно, – протянул Танан, сменив гнев на милость. Конечно, существовала вероятность, что он просто испугался танцевального спуска с лестницы, но я предпочитала игнорировать этот несущественный факт. – Но меня ты тоже обнимешь! А то брату из-за матушки перепало, а мне…
– А у тебя, кроме меня, есть еще такой замечательный брат, – напомнила я строго.
– Есть, – подтвердил Косичка. – Но такую замечательную старшую сестру я тоже хочу.
– Вредина! – рассмеялась я, беря Танара под руку. Стоит ли говорить, что Танан тут же ухватился за вторую и поволок нас вниз по лестнице, к той части парка, где мне еще гулять не доводилось.
Устланные галькой дорожки шли напрямик. Ни никому не нужных петель, которыми так славились земные парки, ни хитроумных зигзагов, обрывавшихся тупиками, – дорожки королевского парка были удивительно точны и практичны, как будто монарх с придворными лично топтал их пару недель, а ушлые строители замостили уже готовые тропки.
Та, по которой шли мы, кончалась у беседки. Но не обычной, на пять-шесть человек, как любят возводить хозяйственные дачники, а огромной крытой громадины. У входа в нее дежурила стража, и было светло как днем. Внимательно вглядываясь в лица, доблестные служители охраны пропускали гостей. Из-за плотных штор разглядеть, что происходило внутри, было невозможно, но никто из тех, кто скрылся в беседке, не поспешил оттуда выйти.
– Леди Мальяра здесь? – спросил Танан у стража. Риентанец кивнул и отступил, освобождая дорогу. Даже по мне лишь мазнули взглядом. А вот тем, кто шел за нами, мужчины заступили дорогу, и начался форменный допрос.
Внутри оказалось весело и очень тепло. Если в бальном зале короля декораторы отдали предпочтение холодным тонам, то здесь царило лето. Яркое, теплое, завораживающее и родное. Отличалась и музыка: вместо размеренных вальсов играло ритмично-зажигательное танго. Мне даже вспомнилось, как в детстве, скинув тапочки, мы с папой репетировали нечто смутно похожее на то, что исполняли риентанцы. И ведь не мешали им ни узкие брюки, ни длинные юбки.
Танан с восхищением проводил взглядом пару, только что покинувшую центр круга. Я последовала его примеру и натолкнулась на миловидную женщину лет сорока. Ее кавалер что-то шептал на ухо своей партнерше, отчего та краснела кончиками ушек, не укрытых прической. Кажется, не одни мы наблюдали за этой картиной. Но здесь никто их не осуждал, презрительно не хмурился, напротив, как будто пошла цепная реакция. Пары из круга стремительно его покидали, чтобы вместе отойти в сторону и обсудить нечто провокационное.
– Танар, Танан, мальчики мои, – заметила нас леди, прерывая речи своего спутника.
– Леди Мальяра, – улыбнулся Танар, подводя меня к ней. – Я бы хотел представить вам свою спутницу. Миледи, рад представить вам мою невесту, Мари. Мари, позволь познакомить тебя с моей бабушкой, прекрасной леди Мальярой.
Прекрасная леди совсем уж по-плебейски хихикнула в кулачок, выражая глубину своего уважения к официозу.
– Танар, ты же знаешь, что здесь любимые заморочки Тальяры не в чести.
– Знаю, – кивнул риентанец и обнял меня за талию. Не потому, что нам нужно было играть перед кем-то, а потому что он так захотел. Я придвинулась ближе.
– Нет, я так не могу! – вознеся руки к небу, завопил Косичка. – Бабушка, ты просто обязана помочь мне завоевать Риксаньяру. Я уже не могу спокойно на них смотреть. Ну сколько можно? Вы своими нежностями заставляете меня нервничать! – пожаловался любимой бабушке Танан.
– Саньяра вышла погулять, – подмигнув, поведала бабушка. – Рядом с озером светлячков. Говорила, что будет там ровно четверть часа. Это было четыре минуты назад.
Наскоро извинившись, Танан поспешил ретироваться. Интуиция подсказывала, что искать его следует рядом со светлячками и источниками воды. Мы все вместе проследили за его бегством навстречу любви. И кажется, никто не смог остаться равнодушным.
– Мари, ты всегда будешь желанной гостьей в нашем доме, – заверила меня Мальяра. Ее спутник согласно кивнул. Он не проронил ни слова с того момента, как мы пришли. Я пыталась найти в этом пепельном блондине знакомые черты, но их не было, как будто кавалер бабушки не имел никакого отношения к семье Танара.
– Спасибо, – открыто улыбнулась я. Мальяра подошла ближе и совсем уж неожиданно обняла меня.
– Позаботься о нем, – шепотом попросила она. Ее спутник едва заметно кивнул, намекая, что присоединяется к просьбе.
– Обязательно, – очень тихо пообещала я, отстраняясь, и, хитро улыбаясь, заметила, обращаясь к Танару: – Ничто не сможет тебя у меня забрать. Даже если ты сам будешь против. Вцеплюсь, как репейник.
Танар не смог сдержать смеха. А я смотрела на своего любимого нечеловека, который начал открываться мне.
– Я и сам тебя не отпущу, – пообещал риентанец. – Бабушка, был рад тебя увидеть. Дату свадьбы я сообщу отдельно. Лорд Сайтис, вам приглашение также будет выслано.
– С радостью его приму, – развенчал миф о своей немоте спутник леди Мальяры.
Я кивнула, подтверждая слова будущего мужа. Они хорошо смотрелись вместе, и мне хотелось увидеть их вновь. Хотелось, чтобы Танар смотрел на них, чтобы видел, что люди могут быть вместе не только из-за договоров или деловых выгод, что есть будущее и у союзов по любви.
– К сожалению, мы должны вернуться на королевский бал, – тяжело произнес Танар, тоскливо глядя на веселившихся здесь гостей. В бальном зале летней резиденции о подобном безудержном веселье, упоении друг другом, речи быть не могло. В террариуме королевского приема оставалось только ползать и шипеть, уклоняясь от смертельно опасных рывков королевских гадов.
– Я туда не пойду, – пожала плечиками Мальяра. – Не желаю видеть, как трон перейдет к этому слабохарактерному идиоту.
– Яра, – одернул подругу лорд Сайтис. – Ты говоришь так о короле в последний день до его восшествия на престол, – напомнил мужчина.
– Если он еще его займет. А если займет – как долго удержит? – весомо возразила Мальяра. – Отец не будет ему помогать. Он собирается улететь с Риентана и обосноваться на Мар-Тане. Он уже закупил партию саженцев, так что ничего не отвлечет его от работы в саду.
– Мы пойдем. – Танар поклонился и направился к выходу. Бабушка милостиво кивнула, отпуская внука. Я еще успела услышать, как она доказывает собеседнику, что возражать ей в делах, касающихся семьи, дело неблагодарное, ибо «этих рептилий она знает лучше».
Выходить через главный вход мы не стали. Я и сама не хотела возвращаться на бал, но Танару необходимо было присутствовать. С каждым шагом, сделанным в сторону резиденции, риентанец мрачнел. Что-то пискнуло у него в кармане, требуя внимания.
– Прости, я должен посмотреть.
– Смотри, – разрешила я. – Это твоя работа. Ты не должен извиняться за то, что хорошо ее выполняешь. Тем более мы здесь не для развлечения.
– Я тебя обожаю, – сжав мои пальчики, на миг просветлел Танар. Я пожала плечами и послушно всю дорогу разглядывала, насколько позволяло освещение, клумбы. Судя по тому, что на одной из лужаек копошился садовник, только у меня наблюдались проблемы с четкостью восприятия.
Перед входом в зал мы остановились. Я глубоко вдохнула, набираясь храбрости. Танар о чем-то сосредоточенно думал. Он хмурился, отчего я заподозрила, что что-то идет не так.
– Все в порядке?
– Да, – рассеянно кивнул риентанец.
– Поэтому ты напряжен? Или…
– К отношению леди Тальяры я уже привык, – слабо улыбнулся Танар. – Нет, меня волнует отсутствие плохих новостей.
– Но ведь это хорошо?
– Хорошо, – подтвердил мужчина, отводя меня к перилам. – Но мы имеем дело с Кароаланом. Если все идет своим чередом, значит, все идет так, как он задумал. И мне не дает покоя его приглашение. Если он действительно намерен выбрать замену из утвержденного списка, зачем ты здесь? Почему твое присутствие здесь необходимо?
– Не знаю…
– И я… И мне не нравится такое положение дел.
– Может, он решил сделать что-то хорошее? – неуверенно предположила я. Сомневаюсь, что мне поверил бы даже трехлетний карапуз.
– Это не в его правилах, – отрицательно покачал головой Танар и попросил: – Будь осторожна, у меня сердце не на месте, когда я думаю, что с тобой может что-то случиться.
– Не случится, – заверила его я, хотя мне и самой было не по себе от тишины. Если бы я упала, разбила вазу, наступила на чей-то подол или иным способом опозорилась, появился бы хоть какой-то ответ. Но ничего не происходило, и мне страшно было представить, что может случиться, чтобы компенсировать эти минуты спокойствия.
Бал не заметил нашего возвращения. Почтенную публику интересовали лишь новоприбывшие. Тех же, кого облили презрением или кому подобострастно улыбнулись, не принято было замечать без причины. А мы обходили гостей стороной, чтобы не давать им повода.
