Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки
И, отняв руку, поднес мою ладонь к губам и осторожно поцеловал.
– Вам пора.
Тут же одна из створок двери распахнулась, и невероятно напыщенный лакей в расшитой позументом ливрее торжественно провозгласил:
– Миледи Мейнмор, его величество Дериан Второй ожидают вас!
Себастьян подтолкнул меня, и я вынуждена была сделать шаг вперед.
В просторном зале, ярко освещенном, несмотря на близость вечера, находилось несколько человек. Не рискнув осматриваться, я почти вслепую сделала три положенных шага от двери и замерла в глубоком реверансе.
– Поднимите к нам свое личико, дитя, – раздалось повелительное, и лишь тогда я позволила себе оторвать взгляд от узорчатого ковра на полу.
Перед камином размером едва ли не во всю стену в шикарных, весьма похожих на троны креслах сидели трое. Два человека стояли чуть сбоку от кресел, а в отдалении у стены расположился еще один за пюпитром. Все окружающие были разодеты в пух и прах: наряды расшиты каменьями и жемчугами, пальцы унизаны перстнями, даже в ушах у мужчин прозрачными алмазными каплями поблескивали серьги. Разве что стоявший за пюпитром оказался облачен в весьма скромные одежды. В центральном кресле сидел наиболее старший из всей троицы мужчина, и я поняла, что, скорее всего, именно он король.
– Действительно, необычное лицо, – словно соглашаясь с ранее неслышимым высказыванием, произнесла дама, стоявшая ближе всего к креслам.
Я с легкостью определила, что ей было хорошо за сорок, но выглядела она чрезвычайно хорошо для этого возраста.
– Но она не похожа на нашу бабку, – полуутвердительно произнес мужчина в центральном кресле, и я получила подтверждение – вот он, государь.
Оставаться в полусогнутом состоянии, когда к тому же колени и ступни находятся в весьма неустойчивом положении, становилось все труднее. Еще немного, и я могу шлепнуться этим необычным личиком прямо в ковер. Но, на мое счастье, буквально тут же было сказано:
– Подойдите ближе.
Я с затаенным облегчением распрямилась и сделала еще три шага по направлению к креслам. Леди Норис не один час провела за наставлениями мне, как правильно подходить, что отвечать, как двигаться… да едва ли не тому, как следует дышать перед королем, тоже научила.
Не поднимая прямого взгляда на сидящих, я постаралась рассмотреть, что же меня окружает. Обстановка оказалась богатой, можно даже сказать, чрезвычайно богатой. Обтянутые шелком стеновые панели, позолоченная лепнина, парчовые портьеры и вуаль на окнах. Ковер во всю комнату, и кругом резная, опять-таки позолоченная, мебель. Если особняк герцога Коненталя казался мне великолепным, то сейчас это слово приобрело новый смысл.
Тут сидящая по правую руку от короля девушка в ярко-алом наряде, который своим цветом так выгодно подчеркивал ее уложенные в сложнейшую прическу блестящие темно-каштановые волосы, наклонилась к королю и, спрятавшись за веером, начала что-то тихо говорить. Я же была вынуждена смиренно стоять, опустив глаза долу, и не шевелиться.
Для себя я поняла, что девушка – единственная дочь его величества, принцесса Маргарет. Следовательно, сидящий слева от короля – ее супруг…
Я осторожно перевела взгляд, на миг мазнув по лицу принца, и… и едва не упала от удивления и испуга. В кресле сидел не кто иной, как один из семерки моего муженька. Тот смешливый, с ярко-рыжими вихрами, с россыпью конопушек на носу и щеках, с удивительно голубыми глазами. Казалось, даже сейчас в них таился смех, словно еще немного, и он вновь засмеется звонко и заразительно. Неужели он, будучи мужем наследной принцессы, принимал участие в столь… столь низком действе?! Неужели он не знал, как решил обойтись со мной Кларенс?!
Его величество вновь обратил на меня внимание, а я наконец-то смогла рассмотреть, как же выглядит сам король. В общем-то, ничего необычного, уже седой, несколько полноватый мужчина с правильным овалом лица и прямым носом. Разве что румянец на подернутых морщинками щеках говорил о крепком здоровье, да полноватые и красные губы намекали, что его величество все еще пылал страстью к… к жизни. Его пронзительные карие глаза из-под кустистых бровей смотрели на меня внимательно.
– Можете приблизиться еще, – произнес он и, когда я незамедлительно сделала очередные три шага, продолжил: – А теперь поведайте нам о себе.
Я еще раз, как положено, присела в реверансе, но уже не в таком низком, как первый, и, осторожно подбирая слова, начала рассказывать, кто я и откуда, из какого времени, не забыв при этом сообщить, что разница меж моим временем и временем бабки нынешнего монарха составляет более ста двадцати лет.
Конечно, рассказ получился довольно скомканным и поверхностным. Но как много можно рассказать людям, незнакомым со многими привычными для меня вещами, за какие-то полчаса? Однако я была рада, что время первой аудиенции ограничено. Стоять на протяжении более чем получаса, не шевелясь, в тяжелом платье, в еще не разношенных туфельках – удовольствие сомнительное. Однако на приеме у короля всем особам некоролевской крови полагалось находиться на ногах, а об удобстве посетителей никто позаботиться не соизволил. Вот теперь я на своей шкуре испытала, что чувствовали караульные у Мавзолея. Правда, мне хоть говорить пришлось. Или это, наоборот, делало задачу еще труднее? В горле давно пересохло. Еще немного, и я, чего доброго, подкашливать начну…
– А чем вы занимались в своем мире? – неожиданно уточнила у меня дама, стоявшая ближе всего к креслам. Я уже поняла, что это была та самая леди Иннес – постоянная фаворитка короля.
– Работала в строительстве…
– Где?! – явно не ожидая подобного ответа, едва не воскликнула та.
– Работала в строительстве, – безропотно повторила я, сначала не совсем поняв, что же ее так удивило, а потом, примерив каждое слово по отдельности, да еще на женщину здешнего мира, поспешила пояснить: – Я чертила на бумаге и поясняла, как именно нужно делать. Я проектировала. Но сама на стройке не работала.
Леди Иннес посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. Правда, оно было несколько иного свойства, словно разглядывала чрезвычайно экзотическую зверушку, которою не знаешь, то ли погладить и умилиться, то ли испугаться.
– Вы были проектантом? – уточнил король.
В основном он направлял весь разговор, а прочие члены королевской семьи и приближенные лишь изредка вставляли реплики.
– Да, ваше величество, – я сделала короткий реверанс, где-то в подсознании отмечая, что уже не прочь даже таким варварским способом размять ноги.
– Чудесно, – едва ли не промурлыкал король. – Тогда завтра после обеда мы ждем вас и побеседуем уже предметнее.
И едва отзвучало последнее слово, я услышала, как дверь распахнулась, в комнату ступил кто-то из придворных. Для меня это послужило командой, и я, как учила леди Норис, начала кланяться и, пятясь, отступать к дверям. Оставалось надеяться, что задним фасадом я не впечатаюсь в двери или еще куда. А то вот конфуз будет!
Но все обошлось. Оказавшись в галерее за закрытой дверью в королевские апартаменты, я облегченно вздохнула и первым же делом скинула с измученных ног туфельки. Оставшись в одних шелковых чулках, не сдерживая стона блаженства, я опустилась на полную стопу.
Вот это кайф, когда горящим натруженным ступням холодный паркетный пол приносит такое долгожданное облегчение!
Когда я оказалась способна воспринимать окружающее, то заметила замерших возле дверей лакеев. Они, скосив любопытные глаза, с трудом удерживали положенное каменное выражение на лицах.
– Вот так вот, – я демонстративно развела руками в стороны, а потом, ни капельки не смущаясь, нагнулась и подобрала откинутую в сторону обувь. – Порой и пыточный сапожок будет приятнее, чем свежий шедевр обувщика, – пояснила я и, так и не рискнув надеть туфли обратно на измученные ноги, босиком пошла прочь от дверей по галерее.
На следующий день встреча с королем проходила уже более скромно. Меня никто не наряжал как куклу, не мучил прическами. Попросту пригласив через неприметную дверцу войти в кабинет и усадив на стул, без соблюдения протокола, со мной повели настоящую беседу.
Поначалу спрашивал его величество, а потом подключился невзрачный человек, вновь стоявший за пюпитром. Он оказался неким бароном Ковали, самым главным изобретателем. Леди Иннес сидела в стороне и лишь молча слушала.
Поначалу я отвечала робко, но потом раздухарилась, вошла, так сказать, в раж и, уже не особо выбирая слова, начала делиться воспоминаниями. Перво-наперво меня стали расспрашивать о моей работе. Пришлось рассказать, чем я занималась, что специализация у меня водопроводно-канализационная.
– Если хотите, я вам ватерклозет спроектирую и ванную… – в итоге предложила я, но тут же поправилась: – Правда, у вас они и так уже в богатых домах есть…
И замолчала. Но тут подал голос Ковали:
