Алёна Алексина - Перехлестье
На прекрасном лице промелькнула тень, и колдуну на миг показалось, будто перед ним сидит не молодая женщина, а высохшая старуха с мертвыми глазами. Но морок развеялся, стоило Анаре пошевелиться. Колдунья шумно выдохнула и снова обрела прежнюю безмятежную царственность: ни сомнений, ни страхов, только властность и привычка повелевать.
– Где ты был? – требовательно спросила женщина, поворачиваясь к духу.
– Исправлял ваши ошибки, – зло огрызнулся тот.
Глен и подумать не мог, что сейчас клокочущая в груди злоба спасает ему жизнь – Анара всерьез подумывала над тем, чтобы развеять кажущегося ей бесполезным призрака по ветру.
– Ошибки? – с холодной надменностью переспросила хозяйка Жилища и тут же отчеканила: – Я не допускаю ошибок.
– Ах, не допуска-а-аешь… – уважительно протянул Глен. – То есть Джинко сам себя отправил в харчевню? Этот дурак никогда ничего не делал правильно. Ты поручила мне одно, я согласился, и вот – я возвращаюсь, а ты, оказывается, решила действовать иначе. Какая прелесть. Я и забыл, сколь стремительно женщины меняют свои намерения.
– Не говори так со мной, мальчик, – опасным голосом сказала Анара. – Не забывайся.
– Знаешь что, госпожа… – Колдун шагнул вперед и навис над колдуньей. – Твой слуга пытался погубить ее пестом для перетирки пряностей! На кухне. Тогда как всего через стену в обеденном зале трапезничали дэйн и Грехобор. А этот кретин даже заклинание тишины наложить не догадался! В итоге на ее вопли сбежался чуть не весь околоток. Но и это еще не все. Его сообщник тоже отличился, воспользовавшись при побеге даром. Так что дэйн запомнил его. О, и самое главное: ни один из твоих посланников ничего не добился. Девчонка цела, невредима, ненавидеть не стала. Одним словом, шуму наделали, а результата нет. Или тебе сказали другое?
Анара скрипнула зубами, но промолчала. А Глен тем временем продолжил:
– Поэтому, чтобы исправить сотворенное этими двумя дураками, мне пришлось так изворачиваться, что я уже сам в своей лжи запутался.
И он отошел от колдуньи, всем видом изображая оскорбленного в лучших чувствах преданного слугу.
– Но ты… смог? – помолчав пару мгновений, вкрадчиво спросила женщина.
– Не совсем. Но она все-таки решила уходить к лантеям, как ты и хотела.
– Она не испорчена. – В голосе говорившей звучала искренняя досада. – Ты можешь ее привести?
– Нет, спасибо Джинко. Она мне больше не верит.
Колдунья в сердцах стукнула кулаком по подлокотнику старого кресла и резко поднялась на ноги, словно собиралась выместить гнев на ком-то из присутствующих.
– Есть еще одна возможность, – дождавшись, пока собеседница возьмет себя в руки, продолжил Глен. – Девчонка очень верит Василисе. Я бы даже сказал: боготворит ее. Понимаешь, о чем я? Предательства подруги она не перенесет. Ее не обязательно губить, лишая невинности. Или обязательно?
– Нет… – злодейка с предвкушением улыбнулась. – Как мы это сделаем?
– Василиса из другого мира и…
– Вот ведь дрянь! – Анара прищурилась. – А я-то гадала… Продолжай.
Глен коротко изложил свой план, видя, как напряженное лицо колдуньи разглаживается, обретая привычное самоуверенное выражение.
– А ты молодец… – с легким удивлением признала женщина, как только дух замолчал. – Когда все закончится, думаю, ты станешь по левую руку от меня. А по правую… – она мечтательно прикрыла глаза, – по правую станет Жнец.
– Почему он? – Колдун опустился на пол, наблюдая за собеседницей.
Бесплотный дух знал, как она любила смотреть на всех сверху вниз, и теперь старался всячески закрепить злобную радость своей госпожи, потешив ее самолюбие.
– Жнецов боятся даже самые сильные маги, даже дэйны, – тем временем назидательно произнесла Анара. – Жнец способен убить любого, у кого есть душа. Любого.
– Зачем нам такой опасный маг?
– Только он может ходить по другим городам. Он и Грехобор. Они единственные, кто могут влиять на дэйнов по ту сторону переправы, за пределами Аринтмы. А зачем мне это – не твоего ума дело. Важно то, что он здесь и на нашей стороне, – отрубила Анара.
Глен ничего не ответил, понимая тщетность дальнейших расспросов.
Жнец.
Маг, способный убить дэйна. Маг, не подчиняющийся более воле небожителей. Увидев однажды всю мощь силы Грехобора, Глен осознал убогость способностей колдунов. Они не умели всецело пользовать свой дар. Никто из них, даже самый могущественный, не обладал и десятой долей той силы, которую явил Грехобор, а если и обладал, то не мог ее подчинить. Наоборот, это сила подчиняла себе хозяина и, если он сопротивлялся, терзала его так свирепо и люто, что смертная оболочка не выдерживала.
Даже Глен сейчас справлялся со своим даром только потому, что был мертв. Его дух боролся постоянно, страдал, раздираемый сотнями противоречий, влекомый темными желаниями и гневом, но телесных страданий он не испытывал, и это облегчало противостояние.
И вот – Жнец. Маг, рядом с которым даже всесильная Анара была ничем. И если такой, как он, действительно решил пополнить ряды мятежных колдунов, вероятность победы Анары существенно возрастала. А ведь до сегодняшнего дня дела шли с переменным успехом. Вот только… зачем ей Жнец? Понятно, что для какой-то конкретной цели. Но что это за цель? Убить дэйна? Отца? Магов? Ну не Маркуса же она собралась уничтожить, в самом-то деле!?
– Анара!
Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в Жилище ввалился запыхавшийся, сырой до нитки и забрызганный грязью мальчишка лет тринадцати. Он мелко дрожал, и первым порывом было – пожалеть испуганного, замерзшего ребенка, вот только… у того, кто заглядывал в его не по-ребячески злые глаза, мигом отпадало желание сочувствовать.
Синол – так звали мальчика – получил свою силу всего три недели назад, и за это время из непоседливого подростка превратился в жестокого звереныша. Хорошо осознавая свое превосходство над простыми смертными, он научился ловко использовать проклятый дар. Перво-наперво расправился со всеми давними и недавними обидчиками, а затем и с родителями, которые стали казаться ему самодурами. А уж после родителей пришел черед младших сестер и братишек, заботиться о которых не входило в планы юного колдуна.
Еще недавно Глен спокойно отмахнулся бы от всего этого, говоря себе, что случившееся с Синолом – просто судьба, не было у мальчишки выбора, он лишь стал тем, кем обрек его стать проклятый дар. Да, именно так и подумал бы Глен несколько дней назад. Но сейчас… что-то не давало ему покоя. Три недели назад. Именно тогда умерли те самые маги, которых они «освободили» из Клетки.
– Анара, там дэйн! Он убил Комиаша! – выдохнул тем временем запыхавшийся парнишка и привалился к стене.
– Где – «там»? – хладнокровно спросила колдунья.
– На окраине квартала, недалеко отсюда. Мы гнали святошу, и дэйн…
– Комиаш снова использовал силу? – перебила рассказчика женщина.
– Ага. Этот дурак отец никак не хотел слушаться, все лопотал, что пойдет на суд, мол, пусть карают по всей строгости, заслужил и все такое… и Комиаш решил его подтолкнуть.
– Идиот! – Магесса поднялась с кресла. – Дэйн один?
– Да. – Синол вытер лицо рукавом грязной рубахи.
– Ты, ты, ты и ты, – обводя глазами колдунов, командовала Анара. – Идите и разберитесь с ним. И вы трое тоже. Семерых должно хватить, чтобы измотать его. Отвлекайте его от Синола и помните – магией дэйна не убьешь, но клинок поразить может. Остальные – вон и быстро. Вам нужно как можно скорее достичь западного убежища. Ты еще здесь?! – сверкнула колдунья глазами, заметив, что Синол по-прежнему нерешительно переминается с ноги на ногу.
– Только семеро? – робко спросил он.
– Я не могу разбрасываться людьми.
– Но… – парнишка осекся и повесил голову, не выдержав яростного блеска глаз госпожи. – Слушаюсь.
– Нам тоже надо уходить. – Глен поднялся на ноги.
– Да, – отрывисто бросила Анара, направляясь к выходу.
– Зачем нам другие города? Маги? – со всем возможным равнодушием спросил дух.
Женщина окинула спутника презрительным взглядом:
– Задай себе вопрос, правдоискатель: почему у нас стало так много новых колдунов?
– Я…
– Мне надо пополнять ряды! Молодыми. Сильными. Яростными. Теми, кто захлебывается силой. А для этого мне нужны маги. Не думал же ты, что я пойду на Маркуса одна? А я хочу сокрушить этого божка. Уничтожить всех дэйнов. Дать безграничную власть колдунам.
Колдун едва нашел в себе силы сохранить невозмутимость и даже отрицательно покачал головой. Анара же, не обращая более внимания на духа, накинула капюшон и скрылась в сумерках уходящего дня.
Да уж. Справился со злостью. Глен усилием воли подавил поднимающуюся в груди ярость. Как же так? Как получилось, что его желание помочь обернулось этим? И как он мог быть настолько туп, что не понял – его просто используют, его и его желание спасти других, сделать мир лучше, хоть чуточку справедливей? И как он мог не заметить, что вместо блага творит черное зло?
