Евгения Барбуца - Сказка для волка
— А то, что по всему выходит, не такой уж я и человек, как думала. — Слова вылетали помимо воли. Отчего-то я знала, озвучив собственные мысли, я сделаю их реальностью.
— Скажи это.
— Я не обращаюсь в волка и не вою на луну! — Не дождется. Ни за что это не признаю!
— Но ты генетически идентична нам. Отчет об анализе твоей крови у меня в компьютере.
Ой.
Ищущий да обрящет.
Чувство нереальности происходящего только усилилось. Слегка кружилась голова, но соображать я могла. Он все-таки сказал эти слова. Ту правду, которую я упорно отрицала. Как можно поверить в подобное? Сами подумайте. Живешь себе живешь, никого не трогаешь, тихо радуешься собственному счастью. И тут раз! Окружают тебя злые дяди-оборотни. Естественно, нормальный человек начинает задаваться вопросом, а с чего вдруг подобное счастье да на его неподготовленную голову. А волки-оборотни тонко так намекают на толстые такие обстоятельства в лице твоей необычности. При этом не раз упоминается, что как минимум ты не похожа на простого человека, а как максимум чем-то похожа на самих волков-оборотней. И вот в твоей голове начинают зарождаться сомнения. Сначала по поводу собственного психического здоровья, потом по поводу психического здоровья окружающих тебя нелюдей, и только когда закрывать глаза уже не получается, начинаешь допускать крамольную мысль. А может, они правы? И тогда ты начинаешь искать доказательства, подтверждающие или опровергающие их слова. К своему ужасу, доказательств обнаруживается предостаточно, пусть косвенных, но они имеются. Острый слух у тебя с детства? Обоняние может поспорить с собачьим? Спишем на психическое отклонение. Ведь ты не обрастаешь шерстью по малейшему желанию. Но, преодолевая чужое упрямство и собственный страх, ты удостаиваешься прямого ответа от одного из серых волков. И тогда случается когнитивный диссонанс. Ведь так приятно было считать себя человеком. Еще приятнее было упрямо игнорировать прямые и не очень намеки. Ведь еще древний философ говорил: мы есть то, чем себя считаем. Стул есть, пока мы в него верим.
Вот она, правда, лежит перед тобой, предательской змеей заползает в душу через уши. Светится на экране монитора. Сияет черными знаками на белом листе. И ты понимаешь одну простую непреложную истину. Мало того, что в эту правду поверить трудно, ее еще и принять не получается. А все почему? Потому, что я не превращаюсь в волчицу. Ну не превращаюсь, и все тут! Что с того, что передо мной на экране монитора открыты два документа? Моя ДНК и ДНК обычного оборотня. И я собственными глазами убеждаюсь, что они идентичны. Те же лишние хромосомы. Те же неизвестные аминокислоты. Тот же невероятный состав крови. Но я по-прежнему не превращаюсь в рассадник блох о четырех лапах. И на луну я не вою. Тот случай в яме не считается!
И все происходящее можно было бы списать на чью-то злую шутку, пафосную фальсификацию, пожалуй, даже на чересчур жестокий розыгрыш, если бы не одно «но». Что-то не заметила я среди окружающих меня нелюдей ценителей юмора. Подобная шутка в голову даже конченому шизофренику не придет, что уж говорить о разумных оборотнях?
Тогда ты и понимаешь, что правда, к которой ты стремилась, волей-неволей способна тебя раздавить. Как переосмыслить двадцать три года предыдущей жизни, когда с последними неделями смириться не способна?! Как заставить себя сказать вслух простых два слова? Нет, конечно, в этом могут помочь другие пять слов — «я не такая, как все», которые сопровождали меня на протяжении всей жизни. Но для измученного сознания слова «я оборотень» больше похожи на надгробную плиту для психики. И стоит только произнести простых два слова с совершенно невероятным смыслом, как начинает темнеть в глазах.
— Я оборотень, — прошептала я, не отрывая остекленевшего взора от экрана монитора Сашиного ноутбука. Придется как-то с этим мириться.
Произносить злополучную фразу было на удивление легко. Все равно что сказать «небо голубое» или «ты сошла с ума, Руслана». Губы шевелились привычно, подчиняясь приказу головного мозга. Но самым тяжелым оказался не отказ от собственного упрямого отрицания, а обрушившиеся после всего вопросы.
— Тогда почему я не превращаюсь, как вы? — повернула голову в сторону Александра.
Из лавины разнообразных вопросов на поверхность всплыл именно этот.
— Я не знаю, — прикрыл глаза Саша. — Твоя кровь немного отличается от нашей. Вот здесь, видишь? — Он ткнул пальцем в какую-то диаграмму, а после в таблицу с цифрами и странными названиями. — Этого быть не должно.
Я ничего не поняла. Абсолютно! Медицинские термины словно специально закрывали от меня цифры. Язык цифр я понимала лучше, чем родную речь, и лишь благодаря им я уловила, что определенных веществ в моей крови больше, чем у среднестатистического оборотня, а что-то вообще лишнее. Но странные длинные названия на латыни не привносили ясности в мой личный хаос.
От шока я даже пошевелиться не могла, в противовес моему внутреннему состоянию. Так и сидела сломанной куклой в удобном кресле хозяина кабинета. Сам Назаров стоял рядом, задумчиво потирая шрам на скуле.
И хотелось курить впервые за несколько недель.
— Нам нужен Борис, — вздохнул Саша. — Чую, именно он окажется ключом ко всему. Странно даже, — усмешка исказила его губы, — про нас он ничего не знает, иначе контора уже давно бы занялась нашей разработкой. А тебя вот воспитывал.
— А как так получилось, что про вас никто не знает? Я имею в виду, столько лет находиться бок о бок с людьми, даже убирая всех свидетелей, в наш век продвинутых технологий полностью скрыть свое существование невозможно. Правительственные службы не могут не догадываться о вас. — Мне все равно, о чем спрашивать, лишь бы не о фактах, касающихся непосредственно меня и дяди.
— Естественно, это невозможно, — хмыкнул Саша, поднимая меня на руки. В свой кабинет он тоже принес меня на руках, будто сомневался в моих способностях к самостоятельному передвижению. Сходство с игрушкой усилилось. Он понес меня в спальню. — На заре человечества мы не скрывались, но люди становились сильнее. Вскоре стало понятно, что человечество слишком ограниченно как вид. Недостаточно умны, недостаточно сильны, слишком маленькая продолжительность жизни. Неизбежно противостояние двух видов. Мы решили скрыть свое существование. — Он шел плавно, словно и не нес девицу на руках, поднимаясь на второй этаж по лестнице. — У людей слишком короткая память. Через некоторое время мы стали легендой. Но ты права, периодически случались стычки, оттого сказки о нас никогда не забывались. А потом появилась инквизиция. Упорные ребята, они искали монстра и нашли его. В итоге инквизицию пришлось уничтожить.
— Как это? — изумленно выдохнула я, а мои глаза приняли форму блюдца.
— Ру, ты сама видишь, как я живу. Еще год назад, зная обо мне, ты и не подумала бы, что я оборотень. А я год назад крупно поругался с губернатором. Помнишь, чем это кончилось для него?
Я помнила. Губернатор ушел в отставку.
— Ты хочешь сказать, что и сейчас в эшелонах власти может оказаться кто-нибудь из оборотней? — Я не хотела верить в это.
— Были, есть и будут, — буркнул он. — Единственным нашим упущением был третий рейх.
Он открыл дверь спальни, а у меня дернулось веко.
— А там что случилось? — осипла я.
— Недосмотрели, — вздохнул он, укладывая меня на кровать. — Мы были на пороге войны за территорию и упустили из виду человеческую политику. Люди, как оказалось, от нас мало чем отличались. Вот только когда мы опомнились, немецкие ученые уже поймали пятерых наших и успешно преследовали еще дюжину. От третьего рейха тоже пришлось избавиться.
Отчего-то меня посетило дикое желание удариться головой о стену. Это же абсолютно отличная от официальной история мира!
— Деньги и ресурсы, да? — печально заметила я.
— Да, — кивнул он, садясь рядом. — Но сейчас с развитием технологий и ростом СМИ стало гораздо сложнее. Радует лишь любовь человеческих управленцев к сокрытию всего, что не укладывается в привычную картину мира.
— Но если вы такие могущественные, тогда почему меня, оборотня, по вашему же убеждению, воспитывал человек? — Я все-таки задала этот вопрос. — Как получилось, что именно меня вы проворонили?
— Придется поднять данный вопрос на Совете, — нахмурился он.
— Совет? — пискнула я.
Боже, стоит узнать малое, чтобы большее само упало на голову. У них еще и Совет есть, ужас.
— Совет Вожаков, — улыбнулся он. — Это как НАТО или СНГ, собираются Ведущие и решают, как оградить свои Стаи от людей. Опять же Совет отслеживает всех одиночек.
— Саша, — посетила меня мысль, — а один Хорт может убить другого Хорта просто так? Не вмешивая Совет?
— Вообще-то нет. Поединки между носителями титула Хорт должны проводиться на арене при свидетельстве остальных Ведущих.
