Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя
На правом от входа ряду за первой партой в позе записной отличницы сидела памятная по вступительным испытаниям «серая мышка», при ближайшем рассмотрении оказавшейся невысокой и хрупкой миловидной девушкой, лет шестнадцати-семнадцати на вид с темно-русыми волосами, стянутыми в образцовый пучок на затылке и огромными печальными голубыми глазами.
Через парту от нее сидели братья-близнецы, но очень разные. Один, улыбчивый, с озорными детскими глазами, с интересом разглядывающий все вокруг. Когда он заметил, как я за ним наблюдаю, то непосредственно помахал ладошкой и заговорщицки мне подмигнул. Его брат был его полной противоположностью — он безразлично смотрел строго в одну неизвестную точку на потолке, а его губы чуть кривились в презрительной гримасе.
На следующей парте, после близнецов сидела очень красивая девушка, которая тоже помнилась с поступления. В нашем мире у нее не было бы отбоя от парней и предложений снятся в рекламе или на обложку глянцевого журнала. Хотя первых у нее и тут хватает. За несколько дней, что мы не виделись кардинальных изменений в ее внешности не наблюдалось. Все те же золотые волосы, на этот раз стянутые в тугую косу с кокетливым зеленым бантиком на конце. Под форменной одеждой была светло-салатовая рубашка и коричневые замшевые штаны. Внимательный золотисто-карий взгляд сосредоточен на подпиливании ногтя на указательном пальце.
Пока я разглядывала присутствующих, прибыло пополнение в бесстрастном лице того парня, которого я приметила на церемонии Встречи, и у меня опять холодок пробежал по коже. Его взгляд остался таким же как вчера — холодным и равнодушным. Никаких признаков эмоций. Только еле заметный внимательный интерес, похожий скорее на интерес ученого, выбирающего очередную лабораторную крыску для опыта. Твердо чеканя шаг, он прошел по аудитории и устроился на предпоследней парте среднего ряда. Как его могли принять на факультет Огня? Это же глыба льда, а не человек. По сравнению с ним даже снеговик покажется горячим парнем.
Через пару минут прозвенел колокол, оповещающий о начале первого занятия, и на аудиторию упала просто могильная тишина, даже Аладрина (ура! я вспомнила, как зовут эту красотку) оставила в покое свой ноготь. А преподаватель все не появлялся.
Неожиданно из коридора донесся торопливый топот и в рывком открытую дверь с промежутком в несколько секунд ввалились двое — девушка и парень.
Девушка, тряхнув огненно рыжими встрепанными кудрями и обведя всех насмешливым и высокомерными зелеными глазами бойко юркнула на вторую парту среднего ряда и в спешке начала доставать перья и бумагу, поминутно то поправляя сползающую форменную одежку, то заправляя за ухо лезущие в лицо локоны. Вся она показалась мне какой-то дерганой, порывистой и неспособной сидеть без движения даже пары секунд.
Парень тоже был мне знаком, все оттуда же, с поступления. Всем присутствующим он подарил широкую, счастливую и одновременно обворожительную улыбку и лукавый прищур густо-синих глаз. Уселся он прямо передо мной, на первую парту, и тут же развалился на мягком стуле, явно вознамерившись додремать на занятиях то, что не удалось в кровати (интересно в чьей? явно не в своей!).
От занятий прошло уже минут десять, когда из-за двери послышались тихие степенные шаги и негромкий разговор. Дверь чуть скрипнула, все присутствующие подобрались, даже мой передний сосед, и в дверь вошел он… точнее… вошли они.
Мужчине на вид было лет сорок, короткие вьющиеся каштановые волосы, небольшая седина у висков и в аккуратной бороде. Серо-зеленые глаза с любопытством осмотрели нас, и его губы едва дрогнули в улыбке. Из одежды можно отметить простую коричневую развевающуюся мантию, под ней жилет и брюки болотного цвета, заправленные в поношенные сапоги и серая рубашка. Походка твердая, но заметна небольшая хромота на левую ногу — болезнь или ранение? Его спутнице из-за разницы в росте постоянно приходилось задирать голову или подпрыгивать.
В отличие от мужчины, женщина выглядела лет на двадцать с небольшим. Густые черные волосы, с красными искрами, сворачивались в тугие спиральки и при ходьбе постоянно подпрыгивали. Пухлые губы были безжалостно искусаны, а серые глаза смотрели на нас с обреченностью и отчаянием. Одета она была в похожую мантию, только застегнута та была на все пуговицы, даже тугой воротничок-стоечка. Движения молодой женщины были резкими и порывистыми, казалось ей неуютно и тесно не только в одежде, но и в нашем окружении.
Эта любопытная пара прошествовала к кафедральному возвышению. Мужчина тут же уселся за стол и открыл принесенную с собой папку с какими-то бумагами. Женщина растерянно осмотрелась в поисках еще одного стула, но потом, махнув рукой, с покорным вздохом совершенно не стесняясь, уселась на стол и закинула ногу на ногу. Все это в абсолютной тишине.
Мужчина наконец оторвался от чтения, выпрямился, откашлялся и заговорил.
— Добрый день студенты. Рад приветствовать вас на Огненном Факультете. Меня зовут магистр Тивал Дренго. Моя спутница — магистр Неки Рено. — Женщина неохотно кивнула и выдавила подобие радостной улыбки. — С сегодняшнего дня мы назначены вашими кураторами. Все возникающие у вас вопросы по поводу обучения, правил поведения и вообще всего можете смело задавать нам — чем сможем всем постараемся помочь. На первом курсе лично мы будем преподавать вам два предмета, я — управление стихией, а магистр Рено — основы магических построений. Заранее большая просьба занятия не пропускать. Сегодня же у вас никаких занятий в прямом смысле не будет — нам необходимо точно выяснить уровень вашего дара и уточнить кое-какие данные ваших биографий для заполнения досье. Плюс у вас еще сегодня вводное занятие по физподготовке. Да и вообще, — добавил мужчина с теплой улыбкой, которая ему необычайно шла — познакомимся с вами поближе, все-таки мы станем почти семьей на несколько лет. Начнем, пожалуй, со знакомства друг с другом. Я буду называть фамилию, а вы, пожалуйста, вставайте, называйте полное имя и несколько слов о себе.
Он снова улыбнулся и опустил глаза в папку.
— Итак, Аморен?
Близнецы переглянулись, и встал тот, что с постным лицом.
— Шабант Аморен. Восемнадцать лет. Люблю читать и аккуратных и пунктуальных людей. — И в упор уставился на небрежно распахнутую мантию магистра Дренго. В уголках глаз магистра Рено заплясали смешливые искры, и уголки губ дернулись в непроизвольной улыбке — это был явный камешек в их огород.
Невозмутимый мужчина только покивал и что-то быстро записал.
— Спасибо, садитесь. Следующий, второй Аморен?
Второй близнец усмехнулся и лениво поднялся.
— Шарек Аморен. Тоже восемнадцать. Люблю охоту и своего пса Хика. У меня есть брат — страшный зануда.
Кармий фыркнул. Рыжая со среднего ряда откровенно захихикала. Упомянутый брат сердито засопел. Снова несколько строк в бумагу и разрешение садится.
— Вайф?
Тихий, чуть дрожащий голосок «серой мышки»:
— Енара Вайф. Семнадцать лет. Люблю танцы и садоводство.
— Замечательно. Горонский?
Кармий принял очень серьезный вид и встал.
— Кармий Горонский, к вашим услугам. Двадцать лет от роду. Интересуюсь артефактологией и холодным оружием.
— Любопытно. Можете садиться. Камшен?
Я встала, мысли лихорадочно метались, пытаясь найти что-то нейтральное для «нескольких слов».
— Сайфарема Камшен. Девятнадцать лет. Увлекаюсь историей магии, мифологией и эльфийской поэзией. Люблю лошадей.
Мои слова вызвали неожиданное оживление у магистра Рено.
— Вы правда любите эльфийскую поэзию? Можете что-то прочесть?
Я растерянно огляделась.
— Здесь?
— Да, будьте любезны. — Ехидная улыбка.
Мысли путались, но вроде удалось что-то выудить. Я прокашлялась и продекламировала, одно особенно запомнившееся четверостишье:
Странное чувство. Так больно в груди,
Будто мне сердце пронзили ножом,
Будто душа моя там, позади
Ищет покоя и ночью и днем.
Я перевела дыхание и посмотрела на женщину. Она уважительно и немного лукаво мне кивнула, и я с облегчением уселась на место. Слава всем богам и Создателю, пронесло! Магистр Дренго с повышенным любопытством меня оглядел, и я очень старалась не поежиться и не выдать, как мне такой взгляд неприятен. Он педантично занес какие-то пометки в бумаги, перелистнул страницу и кажется, сосредоточил все свое внимание на следующем студенте.
— Макгро?
Золотоволосая красавица поднялась легко и изящно. Каждое ее движение было наполнено грацией и врожденным чувством достоинства и собственного превосходства. У мужской части коллектива началось обильное слюноотделение.
— Аладрина Макгро, — у нее и голос был красивый, как серебряный колокольчик и в то же время мягкий и обволакивающий. — Люблю петь и создавать различные интерьеры.
