Галина Гончарова - Средневековая история. Первые уроки
– Переломы?
– Ну да. Вы даете костям срастись самостоятельно, так?
Судя по глазам мужчин, так оно и было.
– А наше лекарское искусство ушло вперед. Я вытянула ногу, сложила поврежденную кость и крепко зафиксировала… Короче, она не двигается и не сдвигается. Примерно через пятьдесят дней ваш господин начнет ходить. И даже прихрамывать не будет.
– Пятьдесят дней, госпожа?!
Лиля кивнула.
– Ваш господин должен лежать. Неподвижно. Вы можете его перенести, но только когда я буду уверена, что все сделано правильно. И пусть лежит. На борту корабля. Я расскажу, как за ним ухаживать.
Судя по лицу помощника, с его плеч свалился большой и тяжелый груз.
– Ваше сиятельство…
Лиля подняла руку.
– Я понимаю, что в такое сложно поверить. Но вы сами убедитесь. Скоро заживет рана на боку. А потом и нога. Слово графини Иртон. Ваш господин не останется хромым. Разве что кости к дождю ныть будут.
– Госпожа, в пустыне дождь бывает редко.
Лиля улыбнулась.
– Господин дин Рашшайя, я прошу вас взять своих людей и покинуть эту комнату. Посмотрите на господина. Ему нужен покой. А мы с вами поговорим внизу, если хотите.
Мужчина отвесил поклон, странным жестом сложив руки перед грудью и почти переломившись в поясе. Вслед за ним то же самое сделали все остальные. Разве что «племянник» бросил ненавидящий взгляд. Ну и плевать на него три раза. Пусть скалится сколько пожелает, пока зубки не повыдергивали.
Лиля поклонилась в ответ, не сильно, вежливым наклоном головы, и через минуту осталась одна в комнате. Посмотрела на мужчину.
– Господин дин Тахирджиан, мое слово – вы не останетесь калекой.
Судя по лицу, ей пока еще не верили. Женщина пожала плечами.
– Полежите и постарайтесь уснуть. Я пришлю кого-нибудь, чтобы за вами приглядывали.
Омар ждал ее внизу. Мужчина сидел за столом, пил что-то белое из кружки и встретил Лилиан поклоном. Племянника не было. Женщины трещали и грызли что-то сладкое за отдельным столом. Рядом стояли телохранители.
Лиля присела к помощнику.
– Господин дин Рашшайя, я полагаю, что, пока господин дин Тахирджиан болеет, – вы главный?
– Да, ваше сиятельство.
– Отлично. Говорю сразу – перевозить его можно будет дней через десять. Пока господину дин Тахирджиану лучше оставаться здесь. И в связи с этим… что лучше – вы заплатите трактирным служанкам или за ним присмотрят… – Лиля кивнула в сторону женщин, не зная, как их обозначить.
– Это жены господина. – Омар улыбнулся.
Лиля нахмурила лоб.
– А разве…
– Да, официально у господина три жены. Лейша, Зальвия и Сулейма. А Лилака, Талия и Нилей – наложницы. Но любимые. Что тоже многое значит.
– Предлагаю вам организовать их. Пусть по две сидят с господином по восемь часов, а потом меняются. Воды подать, разговором развлечь…
– Да, госпожа. Я так и сделаю. И охрана…
– Если вы считаете, что она нужна. Только договоритесь с вирманами и укажите охране, чтобы меня пропускали в любое время дня и ночи.
– Ночи, госпожа?
Лиля сдвинула брови. Опять лажанулась. Срочно исправляем!
– Человеку может стать плохо и днем, и ночью. Достаточно ли опытны ваши женщины, чтобы это распознать вовремя?
Мужчина медленно кивнул.
– Госпожа, я предупрежу людей.
– Вот и договорились. У вас на корабле есть докторус?
– Наш боцман немного знает лекарское дело. С чем-то мелким он справлялся.
– У него есть что-нибудь для облегчения боли?
– Да.
– Пусть, как только возможно, он придет сюда. Я не успела закупить ничего полезного на ярмарке. А ваш господин будет испытывать боль какое-то время.
– Боль для мужчины – пустяк.
Омар снисходительно улыбнулся.
Лиля вскипела. Пустяк! Вот и терпят некоторые кретины до сердечного приступа. Или до перитонита, ведь колика в животе – это так недостойно… идиоты! Знала она таких… Кого-то и спасти не удавалось.
– Любезнейший, – голос ее был полон холода, – я понимаю, что настоящий мужчина должен смеяться, даже когда с него сдирают кожу. Но хочу заметить, что боль не способствует выздоровлению. Так что если желаете видеть господина живым и здоровым, забудьте про эти глупости.
Омар тоже сверкнул глазами.
– Хотелось бы знать, кто учил вас лекарскому делу?
Лиля пожала плечами.
– Моя мать. Сначала. Потом мне нанимали учителей. За деньги возможно многое.
– Вы очень уверены в себе, ваше сиятельство.
– Ваш господин не первый человек с такой бедой в моей жизни. И все встали на ноги. Еще и бегали.
Кончилось тем, что Омар оставил двух самых старших женщин, одного телохранителя и, пообещав прислать еще людей, удалился на корабль с остальным курятником. На прощанье Лиля поймала на себе злобный взгляд племянника. Ну и плевать.
Надо еще разок проведать больного и ложиться спать. Завтра с утра ярмарка, потом надо найти кузнеца обычного и стеклодува, наведаться к градоправителю… И наверняка еще что-нибудь наклюнется. Эх, столько дел, столько дел… Хоть разорвись!
Анелия Уэльстерская шла по лесу.
За ней два охранника, но страшно все равно до истерики. Она не рискнула спросить у шута, почему нельзя пригласить ведьму в замок? И зачем идти к ней ночью?
Она просто повиновалась, холодея под пристальным взглядом светлых глаз.
Еще один стражник шел впереди, показывая дорогу. К поясу у девушки привешен мешочек с монетами. Старое платье пачкалось травой, грязью и росой. Мокрые юбки неприятно липли к ногам. Туфли давно отсырели и мерзко холодили ноги. Как бы еще не заболеть…
Вот и поляна. И небольшая избушка. Анелия не знала, что тут недалеко деревня. Она вообще отвратительно ориентировалась на местности. Даже днем. А уж когда ночь. И темнота. И страшные деревья тянут к ней свои лапы… И за каждой лапой чудится страшный зверь или разбойники. Или нечистая сила…
Женщину пробрала дрожь.
В калитку она зашла одна. Робко поскреблась в дверь старого домика.
И дверь медленно открылась перед ней, оскалившись, как пасть голодного чудовища. Будь Анелия одна, она бы развернулась и удрала со всех ног. Но за оградой стояли стражники. А шут еще страшнее. И женщина робко поскреблась еще раз. И еще.
Пока из темноты не долетел голос:
– Заходи, кто пришел.
Ведьма оказалась немолодой женщиной в простом темном платье. Вроде бы обыкновенная крестьянка. Но глаза…
Слишком холодные, умные, жесткие… что-то в них напоминает шута. Анелия на миг растерялась. А ведьма улыбнулась:
– Соперницу тебе извести не надо. И приворотного зелья тоже. Яду пришла просить?
И Анелия сама не поняла, как с губ сорвалось отчаянное:
– И яду!
Ведьма подняла брови:
– А что еще?
– Я не девушка…
Дальше объяснять не требовалось.
– Кровь есть или дать?
– Пока речь только об обручении…
– Это хорошо. Если бы ты пришла в последнюю минуту, я бы ничего не смогла сделать. Сейчас легче. Я дам тебе один порошок. Будешь разводить ложку на кувшин с водой и промывать там, – ведьма простонародным жестом показала, где именно, и добавила с едкой ухмылкой: – где мужик гулял. За двадцать дней у тебя там все станет узким, как у девочки. Любой поверит. Особенно если кровью в нужный момент… измажешь.
Анелия кивнула.
– А вот…
– Восстановить не могу. Нет такого средства, чтобы там все срослось. Но могу тебе еще дать настойку. Две капли каждый вечер, и детей не жди.
Анелия кивнула:
– Дайте.
– А монет у тебя хватит, хорошая моя?
Анелия судорожным жестом отцепила кошелек от пояса. Ведьма взяла его, высыпала на ладонь серебро и медь, потом кивнула.
– Хорошо. Главное – не спутай.
Женщина мотнула головой. И ведьма принялась собирать порошки и травы.
Избушку ведьмы Анелия покинула только через час.
В руках у нее мешочек с порошком, которым надо промывать… там…
В кармане плаща – средство против зачатия.
И самое важное. Глубоко за пазухой спрятан маленький флакончик. И кажется, что он леденит кожу.
Две капли. Всего две капли хватит, чтобы убить любого человека. Анелия сама не знала, зачем она взяла яд. Но…
Она никому не скажет.
Это – на крайний случай.
Мужчина откинулся на кровать. Отпил вина из бокала. Улыбнулся, глядя через него на пламя свечи.
Благородный пурпур.
Хорошее вино. Раньше он такого себе позволить не мог.
Ада умница. Денег она у своего графа не просит. Но подарки он ей дарит. Много и часто. А она то сережку потеряет, то у брошки расстегнется застежка: «Ах, милый Джес, я бываю такой неловкой…»
«Милый Джес» только улыбается. Женщины – они такие растеряшки. И дарит что-то новенькое, благо не только знатен, но и богат.
Ада умничка.
Алекс улыбается.
Завтра его кузина уезжает. Поэтому сегодня они спят порознь. Сборы, дела, заботы… Пусть отдохнет. Они еще наверстают.
Он сразу оценил милую девочку. Еще когда дядюшка, старый жлоб, изволил жениться. Не мог племяннику поместье оставить. Ну и что, что сын сестры! И что отец был обычным безземельным дворянином. Собственно говоря, отец Алекса вообще жил с военной службы и карточной игры. Потому и денег не скопил. И после его смерти в приграничной стычке с пиратами мать Алекса с ребенком на руках вынуждена была вернуться к брату. Вроде бы Алекс должен был благодарить дядю. Но где там!
