Галина Гончарова - Средневековая история. Первые уроки
– Какая интересная штука.
– Чернильница-непроливайка.
– Простите?
Лиля вместо ответа опрокинула чернильницу на кровать. Али Ахмет вздрогнул, но, когда на простыни не вылилось ни капли чернил, покачал головой:
– Замечательно. Очень удобно для корабля.
– Подобные вещи будет делать ювелир Хельке Лейтц. – Лиля сообразила, что наклевывается возможность для пиара, и старалась вовсю. – Моя идея, его работа. И еще он будет делать весьма интересные перья для письма…
– Перья? Птичьи?
Лиля улыбнулась так, что Джоконда позеленела бы от зависти.
– О нет. Намного удобнее и практичнее. Он обещал на днях принести показать.
– Я бы…
– Разумеется. Я покажу вам.
Али Ахмет быстро написал несколько слов, свернул письмо и протянул Лиле. Та растопила воск в специальной коробочке, благословляя про себя исторические фильмы, и прилила им письмо. Али Ахмет приложил один из перстней и откинулся на подушки почти без сил.
– Мой помощник Алим Омар дин Рашшайя.
Лиля взяла сверток и отправилась к вирманам.
– Надо найти корабль «Золотая волна». Передать записку Алиму Омару дин Рашшайя. И дождаться ответа.
Один из вирман кивнул и отправился выполнять приказания.
Лиля опять поднялась к раненому, пощупала пульс, померила температуру (приблизительно, коснувшись губами лба, но хоть так, до термометров-то как до Китая), вздохнула…
– Вам пару дней будет не очень хорошо. Я старалась вычистить всю грязь, но воспалительный процесс такая зараза…
– Я знаю, что вы сделали для меня все возможное, госпожа… Я благодарен вам за это.
– Лучшая благодарность врачу – видеть, как выздоравливает больной человек, – отрезала Лиля. И в который раз послала маме свою любовь и благодарность.
Что такое армейский фельдшер?
Это каторжный труд. И самые разные случаи. Не будешь же каждый раз в город ездить за триста километров, а травмы в гарнизоне – явление частое, особенно в тайге. Маленькая Аля не знала лучшего занятия, чем помогать матери. Что Татьяна Викторовна часто использовала, обнаружив у девочки твердую руку и точный глаз.
Так что к моменту поступления в институт у Али оказалась практика на уровне хорошего сельского фельдшера. Диплома вот не было. Да и летом, приезжая к матери, она без работы не сидела.
Как же сейчас ей это пригодилось!
Но инструменты она завтра у кузнеца закажет. Обязательно.
Уж что-что, а это она знала досконально. С детства играла скальпелями, пинцетами, ранорасширителями, зажимами, шпателями, корнцангами… И ведь не сказать, чтобы их было так сложно сделать. За деньги все выкуют.
Лиля взглянула в окно.
М-да. День к вечеру, а обеда не было. И завтракала на рассвете. Пойти что-то съесть?
Кстати…
– Я сейчас возьму для вас бульона. У вас нет запрета на какую-либо пищу?
– Мы не едим мясо свиньи, потому что это нечистое животное, – пояснил Али Ахмет. – А остальное…
– Значит, куриный бульон. И красное вино, – кивнула Лиля.
И для восстановления крови, и для здоровья, и как жаропонижающее даже немного… Пить, пить и пить.
– И еще раз обещаю вам, если вы выполните все, что я скажу, не будете шевелиться раньше времени и нагружать ногу, вы не будете даже хромать. Возможно, будут болеть кости в дождливую погоду…
– В пустыне дождь – это благо.
Лиля кивнула и вышла за дверь.
Эх, ну ничего же нет! Но если удастся разжиться у товарища опиатами, это уже будет замечательно.
Интересно, а как тут с наркоконтролем?
– Да что там может случиться…
Джерисон, граф Иртон, посмотрел на принца.
Рик закончил сборы еще два дня назад и теперь прятался у кузена от всяких придворных зануд. В настоящее время он валялся на кровати, грыз орехи и смотрел, как Джес пишет письмо управляющему.
– Не знаю. Обычно Этор отписывал мне достаточно часто. Раз в тридцать – сорок дней. А сейчас уже почти шестьдесят дней прошло, а от него никакой весточки. Не случилось ли чего…
– С поместьем или с твоей клушкой?
– С ребенком.
– Ну да, она же у тебя брюхата.
– Надеюсь, я наконец получу наследника.
– Ну, это еще не скоро.
– Нет. Но мало ли что.
– Ну, напиши… Но письмо ты все равно получишь не скоро.
Джес не знал, что письмо к нему так и осталось в ящике стола Этора. Надежно затерянное в куче всякой ерунды. Лиля просто не успела разобрать все бумаги управляющего. А то бы она и дописала, и отправила… Почему нет? И даже угрызений совести не ощутила бы за подлог документов. Тоже мне, государственные тайны.
А граф волновался. Не за жену, нет. Но ребенок, наследник.
– Рик, как ты думаешь, сколько продлится посольство?
– Лун восемь. Не меньше.
– Так я точно не успею к рождению сына.
– Или дочери. Штук шесть родишь, прежде чем один парень получится, и такое бывает.
– Трапун[12] тебе на язык.
– Если что – еще раз потрудишься. И вообще, знал, на что шел.
Джес сверкнул глазами на насмешника. Написал еще пару слов и обильно посыпал письмо песком.
– Умник нашелся…
– Я и не терялся.
– Напиши управляющему. Пусть если что, пишет отцу. Дядя сам твоего ребенка назовет.
– Тоже идея.
Джес вписал еще несколько слов.
– С дядей я вечером поговорю. Рик, выбирал бы ты побыстрее. А?
– Нет уж. Тут дело такое, чтобы потом всю жизнь не мучиться… Конечно, жена – не стена, подруг мы себе всегда найдем… Но хотелось бы, как у отца с Джесси.
Джес кивнул:
– Согласен.
– Вот ты на свою куколку и посмотришь поближе. Вдруг она и правда такая…
Джерисон еще раз кивнул. И принялся запечатывать письмо в толстый конверт. Письмо – указания по хозяйству, распоряжения по поводу дочери… Ответ найдет его уже в Уэльстере. Человек, которого он отправит, дождется ответа и отправится к нему. Да, долго. Неудобно. Но выбора нет.
Дядя очень просил поехать с Риком.
Впрочем, Джерисону предстоящая поездка нравилась.
И рядом с ним будет Аделаида.
Спустя час проблема наркотиков Лилю уже не волновала. Да покройся они все чугунным тазом – неужели она требует чего-то невозможного?!
Лиле кое-как удалось объяснить кухарке, что не надо добавлять в бульон вино. Не надо мешать туда сливки. Не надо сыпать туда специи в таком количестве, что хватит на роту солдат, и ломить за это бешеные деньги – специи тут были дороже чугунного моста, это она уже знала.
Надо тупо сварить неблагородную курицу, чуть посолить – и довольно!
Правда, при этом опять пришлось орать и материться. И женщина с грустью отметила, что привыкает к стилю общения «я начальник – ты дурак». Видимо, он с крепостных времен и сохранился?
Хотя этот мир был лучше.
Да, здесь она тоже могла убить простолюдина и максимум – отделаться штрафом. Но крепостное право как таковое здесь еще не ввели. Крестьяне могли уйти от хозяина. Хотя и не просто так. Выплати недоимки по налогам, получи согласие товарища, на чьи земли собираешься переселиться, и проваливай.
Почему тогда все не разбежались от нее?
Ну, во-первых, налоги. Этор, скотина, так их взвинтил. Во-вторых, бежать было особо некуда – захолустье-с. В-третьих, остались либо самые приспособленные, либо самые инертные. Живущие по принципу: «А может, все наладится к лучшему?»
Это Лиля точно знала, что не наладится. Вот само по себе с неба еще ничего, кроме птичьего дерьма, не падало. На все есть причины, следствия… И вообще, хочешь, чтобы у тебя все изменилось к лучшему, – подними хвост и действуй! А не действуешь, так какие претензии? Господь Бог помогает тем, кто сам лапками шевелит. Кто не верит – смотрит про двух лягушек в банке со сметаной.
Накормить больного, впрочем, тоже удалось без особых напрягов.
Али Ахмет послушно съел кусок курицы, выпил бульон и даже поблагодарил хозяйку, отвесив пару комплиментов ее красоте. Лиля только фыркнула. Неужели и здесь восточным мужчинам кажутся привлекательными блондинки с большой… э-э-э… большой ягодичной мышцей?!
Но настоящий кошмар начался, когда пожаловали родные и близкие.
Первыми в комнату больного впорхнули шестеро (шестеро?! Гигант…) женщин, с головы до ног замотанных во что-то разноцветное типа сари, а сверху еще и в халатах. И все окружили кровать, треща так, что Лиле захотелось рявкнуть командирским басом и построить весь этот гарем. Например, по методу товарища Сухова. За ними в помещение набились еще и мужики в таких же разноцветных халатах. А за ними приперлись вирмане. Три штуки.
А то! Охраняемый объект же нельзя оставлять с такой кучей незнакомцев. Если они вообще такие слова знают. Лейф скорее всего выразился доходчиво: «Если что с графиней, я вас…»
И вся толпа галдела, что-то говорила, звенела украшениями, воняла ароматами Востока, лошадей и пота… Твою ж рыбу! Надо их срочно убирать от раненого. Если уж ей хочется нос зажать, а мужик и вовсе в эпицентре бури…
Лиля отступила к окну, открытому для притока воздуха. Взглянула вниз.
