Ольга Жван - За пределами замка
Верес был молчалив и сосредоточен на каком-то одному ему слышимом внутреннем диалоге, он что-то пытался для себя решить уже давно, но, казалось, это у него не совсем получалось.
Аурелия смотрела по сторонам на белую бескрайнюю равнину, слушала легкое сопротивление свежевыпавшего снега под ногами и старалась не расклеиться. И в какой-то момент она вдруг поняла, что все эти близкие люди уже стали ее прошлым. Может быть, они еще будут и ее будущим, но уже не являются ее настоящим. Это понимание немного успокоило Аурелию, и улыбка Эхалии, почему-то всплыла в сознании девушки, напомнив о ее собственном не так давно сделанном выборе.
Впереди, как все-таки решил сказать Лист, у них было еще около трех дней совместного пути. Монотонная дорога успокоила мысли всех друзей, поэтому к первому недолгому привалу все уже были готовы к легкому общению и трапезе у горящего костра.
В один из дней Аурелия заметила, что Айя насвистывает какой-то незатейливый мотивчик, на который откликаются зимние звонкоголосые птички. Они слетались к девушке, садились к ней на руки, слушали ее смех, и кажется, что-то ей отвечали, склевывая предложенные им крошки хлеба. Капризная челка уже порядком отросла, но все также непослушно выбивалась из-под капюшона девушки. Аурелия смотрела на нее и думала о том, насколько же они не похожи.
– Ты понимаешь, что они говорят? – спросила Аурелия поравнявшись с остановившейся Айей.
– Конечно! – весело ответила девушка. – Они такие смешные! Они никогда не видели весну! Как такое возможно?!
– В этом мире, кажется, возможно все, – тихонько ответила Аурелия, поняв, что Айя уже идет своим путем, открывает свои собственные новые таланты и набирает силу, оставаясь при этом удивительно хрупким созданием. Хорошо, что способности дочери требуют гораздо меньших усилий, чем ее собственные.
* * *Еще одна ночь на постоялом дворе. Аурелия уже сбилась со счета, сколько же их было за этот год. Сидя одна в своей комнате и привычно заглянув в дорожную сумку, она вспомнила, что книги там больше нет, и грустно улыбнулась.
Чуть раньше, Айя и Лист покинули компанию, и на едва заметной развилке выбрали южное направление, договорившись по возможности продолжить совместное путешествие следующей весной. Впрочем, в это мало кто верил. Айя уже ничего не боялась и с нетерпением ждала встречи с теплом. Лист нащупав, наконец, своего вневременного, который понятия не имел о том кто он и что он, через пару дней оставит девушку и двинется в селение неподалеку. Кто-то же должен был удерживать эту реальность! Ощущение правильности происходящего не давало плакать, но чувство невосполнимой потери жгло где-то в груди и тяжким камнем давило на сердце.
Перед тем, как разойтись, было решено отдать одного из слуг Айе, в надежде, что у нее будет в его лице хоть какая-то защита. Но еще до того, как Аурелия решила с ними об этом поговорить, один из слуг подошел к девушке и молча остановился рядом. Внезапно лицо этого мужчины показалось Аурелии удивительно знакомым, как будто в памяти всплывало какое-то смутное воспоминание из далекого прошлого. Это было странно, ведь их молчаливые спутники были рядом весь этот год, и только сейчас девушка вдруг заметила красные воспаленные немигающие глаза, глядящие на нее с неизбывной усталостью и терпением, как и при их первой зимней встрече…
– Все равно этот мир подходит тебе больше всех остальных. Как и твоей дочери. Но ее он принимает только из-за тебя. Береги себя! – он еще раз посмотрел ей в глаза, повернулся и пошел вслед за Айей.
Удивленная безмолвная Аурелия смотрела ему вслед, она так хотела спросить, почему он посылает ей именно металлические шарики и куда они потом исчезают? Как он смог спасти ее дочь и ее саму? Хотела сказать ему спасибо за все, что дал ей этот мир. У нее было так много вопросов. Но когда речь вернулась к ней, она поняла, что моргатель находится уже слишком далеко, оставалось только надеяться на то, что их следующая встреча состоится.
Глава 17Утром после еще одной ночи, проведенной на постоялом дворе, Аурелия достала тетрадь. Ей хотелось что-то записать, но мыслей не было, нужные слова, описывающие ее состояние, не приходили. Она вновь чувствовала себя такой же потерянной и растерянной, как и в самом начале своего пребывания в этом мире. И это ей не нравилось. Аурелия уже привыкла считать себя его частью, для существования которой была причина, пусть она могла ее не знать, но чувствовала, что это так. А сейчас девушка, как будто вновь оказалась одна, среди незнакомых людей, непонятно где, и ей самой было неизвестно, что же она тут все-таки делает.
Верес спустился к завтраку позже Аурелии, застав ее погруженной в свои грустные мысли. Ему и самому разговаривать не очень хотелось, хотя было что сказать. И он даже пару раз прокрутил свою речь в голове, чтобы не сбиться в нужный момент. Сейчас же он вновь увидел потерянную молодую девушку, которой не видел уже давно.
Аурелия подняла на Вереса глаза, едва заметив его появление, мыслями она была где-то далеко.
– У меня сегодня день рождения, – сказала она тихонько, – еще один день рождения без близкий людей, гостей и торта со свечами.
Похоже, сегодня она боролась не только с холодом, но и с хандрой. И это нравилось Вересу все меньше и меньше, он даже не успел обидеться на то, что его не отнесли к разряду близких людей. Молодой мужчина не понаслышке знал, что происходит, когда Аурелии грустно. Это состояние, как эпидемия распространяется вокруг, накрывая своими мрачными крыльями все живое, что попадается на пути. Чувство сырого холода, дерущего душу песка, и задушенных рыданий не оставляют равнодушными никого. Наиболее слабые же вообще переносят это с трудом. Верес был свидетелем такого состояния Аурелии лишь один раз, но тогда рядом был Борг, который как-то умел увлечь девушку и выманить из болота тоски, в которое она погружалась. Сможет ли это сделать он сам, Верес очень сомневался, для него так и осталось непонятным, как между его братом и Аурелией установилась связь, которую сам он не смог создать, несмотря на кажущуюся близость.
Видеть ее в таком состоянии для Вереса было невыносимо, и единственное, что пришло ему в голову, когда он увидел угрюмые и грустные лица сидящих в зале постояльцев, еще не понимающих, что с ними происходит, так это взять ее за руку и подвести к камину. Безвольная девушка подошла к огню, но казалось у нее нет сил даже просто протянуть к нему руки. То, что двигало ею раньше – страсть, интерес, желание двигаться вперед, готовность видеть и радоваться – все куда-то исчезло. И сам он не имел ни малейшего понятия, куда именно. Решив остановить погружение окружающих в эту пучину, особенно после того, как некоторые особо чувствительные женщины начали беспричинно всхлипывать, Верес взял Аурелию за руку и повел наверх. В ее комнате тоже есть камин, может быть огонь поможет девушке лучше, когда она останется одна?!
Аурелия стояла у камина в своей комнате, так же безвольно опустив руки, как и внизу. Она не плакала, не жаловалась, пустым взглядом уставившись в огонь, и только ей одной было понятно, что же она сейчас на самом деле видит. Верес беспомощно оглядывался по сторонам, в надежде найти какую-то подсказку. И он ее нашел. На кровати неаккуратной горой валялось все содержимое дорожной сумки девушки, с краю лежал один маленький череп.
– Я потеряла второй, – сказала Аурелия, как будто поняла, что он заметил, но на самом деле эта ее фраза, как и предыдущая, была обращена только к себе, – я его потеряла.
Верес подошел к девушке и крепко ее обнял, он понял то, о чем она не сказала, понял, что ее надежда на встречу сейчас закатилась куда-то в дальний угол, и, возможно, уже не найдется.
– Ты же знаешь, они всегда сами возвращаются, теряются, рассыпаются, падают с неба, – он постарался улыбнуться, чувствуя, как девушка мелко дрожит, пытаясь согреть друг о друга сцепленные озябшие пальцы.
Верес, не отрываясь, смотрел на это хрупкое создание, и пытался понять, как она смогла выйти из огня невредимой, оживить такое количество людей, распоряжаться своей и другими жизнями, общаться с природой и миром, который ее слышал и ей отвечал, удержать их на краю пропасти лишь своей волей, оформленной в слова, поддерживать и помогать всем остальным в трудную минуту?! Сейчас она была абсолютно беспомощна, и у него не было способа ей помочь. Именно в этот момент он почувствовал себя еще боле беспомощным, еще более жалким. Ее слабость делала его бесполезным, хотя именно он вызвался ее защищать. Верес подошел к ней вплотную и поцеловал в губы, это был порыв, это был крик о помощи. Холодные губы не ответили на давление, на призыв, на просьбу. Он отстранился и увидел глядящие прямо перед собой черные, как ночь, глаза. В них больше не мигали огоньки.
