Вера Чиркова - Заложница. Сделка
Опомнившиеся типары ринулись было следом за похитителями, но вдруг замерли, словно охваченные заклятьем вечного льда, не в силах отвести взгляд от поразительного зрелища. Из веток и листьев ближних кустов словно соткалась женская фигурка, одетая в походный невзрачный мужской костюм, уставилась на путников холодно — неприступным взглядом и приказала всем оставаться на местах.
— Иначе мне придется подробно рассказать наблюдателям старших рас о нарушении прав новичков! — звонко отчеканила незнакомка, и ее голосок был полон достоинства и уверенности в своих правах.
А еще в нем явственно звучало горьковатое, как осенний дым, презрение. Успевший выдернуть иглу Ительс морщился как от тройной порции хины, слушая этот заслуженный упрек, и лишь когда девушка отступила на полшага, намереваясь снова исчезнуть среди кустов, взмолился:
— Мин! Погоди! Все не так… как ты думаешь… — я все объясню…
— Завтра утром объяснишь, — с ледяным высокомерием прервала его объяснения Таэльмина и бросилась догонять уносившего свою добычу огра.
— Отпусти меня! Ты, говорящая куча меха! Немедленно поставь на место… иначе я проделаю в твоей шубе несколько дырок! — заслышав голос лаэйры, начал вырываться из мощных объятий огра постепенно приходящий в себя Харн, и вспомнил, наконец, крик спутника, — Изор!
— Ну чего ты дергаешься? — возмутился огр, — я тебя спасаю!
— Отпусти его… — чуть запыхавшись, попросила догнавшая их тень, и ее проводник немедля поставил перед девушкой промокшего и помятого герцога.
А в следующее мгновенье сильные руки Хатгерна сцапали лаэйру и, безжалостно рванув на груди застежки мокрой куртки, крепко прижали девушку к себе.
— Таэль…
— Мин… — тихо поправила лаэйра, не делая никакой попытки вырваться, — ты не сердись на Ительса… он не имеет права тебе помогать. Я уже немного разобралась… мы с Изором ушли из поселка на несколько часов раньше вас… но пробирались через другую заставу. Идем… тут рядом избушка Линьи, она нас пустила на ночлег.
— А кто такая Линья? — откровенно наслаждаясь возвратившимся в душу покоем, мягко осведомился Харн и обомлел, услышав ответ жены.
— Кикимора. Их создают моряне и русалки, это один и тот же народ… вернее, старшая раса, — тень осторожно развернулась в объятьях мужа и настойчиво потянула его вперед, делая вид, будто не замечает затаившихся в кустах зевак разных видов, с жадным любопытством взирающих на нее и Харна.
Глава двадцатая
— Нашла, что ли? — ворчливо поинтересовалась морщинистая старушка, сидящая на крылечке небольшой избушки, смутно похожей на охотничий домик, и напряжение, поднимавшееся в душе герцога по мере того, как они подходили к этому месту, внезапно растаяло, как ранний снежок на солнце.
Слишком похожа была эта самая кикимора на обычную деревенскую старушку, которая одинаково замечательно умеет варить бодрящие отвары и печь грибные пироги, выращивать неподъемных гусей и рассказывать внучатам захватывающие сказки. И вовсе неважны оказались некоторые подробности ее внешности, которые Харн разглядел, оказавшись поближе. Зеленовато — рыжеватый пучок, прикрывающий ее темя, оказался не шапочкой из меха неизвестного зверя, а ее собственными волосами, а из-под приподнявшихся смуглых век неожиданно лупоглазо прорезалась болотная зелень.
Зато не было в ее нарочито хмуром ворчании ни затаённого зла, ни праздного любопытства, и почему-то верилось, что эта бабуся не станет устраивать новичкам каверзных проверок.
— Ага, — довольно хмыкнула в ответ тень, и так и не отпустивший её Харн теснее прижал к себе лаэйру и в знак благодарности коснулся губами выбившегося из-под мужской шапки завитка, — сейчас покормим его и отправим спать… этот Тарз додумался напоить Харна из источника.
— Так он же старший над третьим мостом… вот и переживает, если встретит кого-то необычного, именно ему и придется отвечать перед советом… — добродушно пояснила Линья, поднимаясь со ступеней, — отведи его в купальню… чистое белье я уже положила.
— У нас все свое есть, — вежливо, но непреклонно отказалась Таэль, — Харн чужого не любит.
Спасибо, милая, — теплым комком вспыхнула в груди герцога благодарность за заботу и подсказку, но вслух он ничего не сказал, заметив, как отодвинулась от него лаэйра, оказавшись перед избушкой кикиморы. Достало ему сметливости не приписывать такое поведение особой застенчивости, насколько он помнит, Таэльмина таким, несомненно, достойным, качеством не обременена.
Купальней оказалась небольшая пещерка под крутым берегом речки, пробегавшей за избушкой, и пока Харн неторопливо оглядывал деревянную лавку у стены, жидкий ручеек теплой воды, струящийся из трещины в каменном потолке и сделанный в виде неглубокой чаши пол, выложенный разноцветным галечником, тень успела сбегать за запасной одеждой.
— Здесь можно поговорить? — снова поймав лаэйру в объятия, шепнул ей на ушко герцог, и тень тотчас огорченно качнула головой. Но вслух сказала совершенно другое, согревая сердце подопечного непривычной заботой.
— Сейчас тебе нужно поесть и выспаться… а утром поговорим… — Таэль осторожно приподняла рукав его рубахи и внимательно рассмотрела снова изменившийся браслет.
Артефакт стал еще затейливее, а заодно шире и массивнее. Теперь уже ни один самый неискушенный житель прибрежных герцогств не назвал бы вещицу дешевой безделицей, как торговец, пытавшийся всучить Хатгерну вместо сцепленных браслетов громоздкий золотой наруч работы современных ювелиров.
— Нравится? — с усмешкой приподнял бровь Харн, пристально следивший за выражением ее лица.
— Да… — задумчиво кивнула тень и направилась к выходу.
— И мне нравится… очень, — невольно вкладывая в слова потаенный смысл, скуповато признался герцог, и совсем тихо добавил, — и с каждым днем все больше.
— Поторопись, после эльфийской воды на людей сонливость нападает, — донеслось до него из-за свисающих до земли плетей ежевики, заменяющих тут занавес, и Харн лукаво ухмыльнулся, никогда он не поверит, будто лаэйра не расслышала его слов.
А чуть позже, припомнив оставшихся у источника спутников, не удержался от ехидного смешка, ну, шпионские рожи, попробуйте теперь выпытать чужие тайны!
Несмотря на кажущуюся простоту местной купальни, оказалось, что устроена она очень разумно и вода, стекающая в каменную лохань, горяча как раз настолько, как нужно усталому путнику, чтобы смыть пот и пыль и не уснуть прямо под струей. Возвращаясь из пещерки в самом благодушном настроении, герцог обнаружил меховой шатер, появившийся на краю лежащей перед домиком кикиморы полянки. Рядом с ним не было никого из туземцев, кроме хмурого Ительса, разжигающего костерок под походным котлом, и, поднимаясь по ступеням к двери в избушку, Харн ощутил легкий укол совести. Или даже не совести… стыдиться ему было не за что, скорее это был голос врожденного благородства и чувства справедливости. Почти неощутимый, но его и воспоминания о словах Таэльмины герцогу хватило чтобы мгновенно выйти из того состояния опьяненного блаженства, в каком он пребывал в последние полчаса, пока мылся и полоскал в горячей воде свои вещи.
— Мин… — приоткрыв дверцу, негромко позвал мужчина, и лаэйра мгновенно возникла в проёме, — где можно вещи повесить?
— На чердаке, тебя туда поселили, — едва рассмотрев мокрый сверток в его руках, определилась девушка, — возле трубы есть веревка. А постель в дальнем углу, но сначала поешь.
— Повешу вещи и приду, — покладисто кивнул Харн, и покосился через плечо на лекаря, — а ему там места не найдётся?
— А не подеретесь? — с интересом уставились на него лупоглазые болотца кикиморы, выскользнувшей из-за спины тени.
— Вроде на идиотов не похожи… — скупо усмехнулся герцог, точно знавший, ни к чему ему бить лекаря.
— Я в него иглу метнула, — без малейшего сожаления сообщила Таэль, — хотя он бежал к тебе, чтобы помочь.
Больше ничего объяснять она не стала, но Харн и сам уже сложил в уме куски простой разгадки. Если бы Ительс добрался до него и схватился за руку, вряд ли он не почувствовал бы жара браслета, и неизвестно чем отозвался бы на эту наглость набирающий силу артефакт.
— Мне послышалось… будто он хотел что-то объяснить, — припомнил герцог, — значит не рассердился. Так можно его позвать?
— Я сама схожу… — буркнула кикимора и пошлепала по ступенькам вниз, — а вы за ухой присмотрите.
— Вот лестница на чердак, — указала тень на приставленное к стене сооружение из нескольких жердочек, и выразительно повела глазами в сторону единственной комнаты, посредине которой стояла небольшая печурка с выложенной из красноватого камня трубой, — устраивайся побыстрее и спускайся, ужин готов.
