Яна Тихая - Княжна Тьмы. Книга 2. Возрождение императрицы
Вновь водоворот и другая жизнь…
Я очутилась в императорском парке. В одном из самых глухих его мест. Где росли много вековые иттрии: мощные, огромные деревья с железной корой. Когда-то в древности из иттрии выковывали мечи и клинки. Я в недоумении взглянула на истерзанные стволы, на поломанные ветки. Представления не имела, что за существо могло так истерзать подобные деревья. И вдруг мой взгляд поймал темную фигуру. Спиной ко мне, лбом облокотившись на израненное дерево тяжело дыша, стоял Алекс. С его низко опущенных, разбитых рук огромными каплями на зеленую траву капала кровь…
Вновь радуга перехода. И я безмолвно, молю об одном: «Хватит. Я больше не могу».
Вновь знакомая спальня. В темном, одиноком полумраке мне не сразу удалось различить фигуру хозяина. Дерек стоял, молча, в напряжении скрестив руки на груди. Левая рука накрывала перстень со знакомым сапфиром, нервно его теребя. Его глаза были закрыты, и казалось, что король Залирии где-то далеко… Не рядом. А за окном сплошной стеной шел дождь. Проливной, пронизывающий дождь…
Решительно я делаю несколько шагов к застывшей фигуре.
«Только прикоснуться. Дать понять, что все хорошо», — сознание пронизывает настойчивая мысль.
Но мне не дают. Резко меня затягивает арка перехода. Темнота, жуткая, пронизывающая, и повсюду запах крови и смерти. Меня невольно начало мутить.
И вновь картинки происходящих событий: Я будто бы лечу над полем боя. Смерти. Много загубленных жизней. И ради чего?
Темная вспышка. И жар пожара, огненным вихрем проносится по моей коже. Я стою посреди людской деревни: сожженной и разграбленной. На каждой улице десятки трупов…
Вновь переход. Тишина — угнетающая и скорбная. Я на кладбище. На свежем, огромном погосте. Где сотни матерей, жен, детей, с плачем и рыданием прислонились к своему могильному камню…
— Хватит, — зло прокричала я, зная, что меня услышат. — Я согласна…
Вспышка. Открыв глаза, я понимаю, что вновь очутилась в драконьем логове.
— Все имеет право на жизнь. У всех должен оставаться шанс вернуться. Когда мельница новой войны запуститься, те, кто решил пренебречь — сломаются.
— Но в жернова, часто попадают и совсем лишние зерна? — не отрывая взгляда от дракона, произнесла я.
— Увы, за спасение берется высокая плата… — грустно заключил золотой ящер. — И Лика, должен тебя предупредить: прошлая твоя нелепая жертвенность в этой пещере, была последней игрой со смертью. Спасением Стефана, ты переполнила свой лимит. Нельзя столько раз возвращаться из Граней. Равновесие было потерянно.
— А наша милая беседа, что тогда? Результат ушиба головы? — заинтересованно спросила я. — Или это просто побочный эффект нападения, и сейчас я просто нахожусь в нереальном мире своих же больных иллюзий и фантазий.
— Можешь поверить, все более чем реально, — твердо заключил Люциан. — Мы лишь воспользовались твоим бессознательным положением, чтобы рассказать тебе истинную суть вещей.
Спорить было бесполезно. Пытаться вновь уйти — глупо. Убежать — напрасно. Меня явно со всех франтов огородили от участи обыкновенного наблюдающего.
— Я так понимаю это все, что ты хотел мне поведать, — твердо попросила я. — Люциан теперь мне можно уйти?
Ящер задумался, пытливо рассматривая мое лицо. Явно пытался прочитать мои мысли, желания, дальнейшие действия. К сожалению, это было бесполезно. Даже внутри себя я не могла найти решения. Даже душа моя не знала, по какому пути пойти, кого выбрать…
— Погоди, у меня для тебя есть подарок, — не отрывая колючего взгляда, произнес дракон.
Словно фокусник из воздуха Люциан извлек тоненькую спицу. Обычный предмет для рукоделия был отлит явно из золота. Длинная, с одним заостренным концом, и кровавым камнем, с другой стороны.
— Ты уверен? — с сомнением поинтересовалась я. — Люциан, она же золотая…
— Милолика я не такой жадный и мелочный как это может показаться, — закатил глаза чешуйчатокрылый вестник Судьбы. — И вообще это подарок не от меня. Была б моя воля, ни за что не вручил тебе подобную вещь.
— Ну, тогда все ясно…
— Ты меня слушать будешь, чудовище бестактное? — рявкнул ящер.
Я всем своим видом постаралась выразить ангельское смирение и рабью покорность.
— Как ты поняла — это не обычный инструмент для вязания. С ее помощью сможешь оборвать, связывающею нить, — на одном дыхании изрек дракон. — Другими словами, можешь разрушать связывающие тебя с другими обязательства, прервать любой вид семейной или личностной связи, без смертельных последствий.
До меня начал доходить смысл подобной редкости. Воистину — это был практически бесценный дар.
— Но прошу тебя, используй его благоразумно, — взмолился дракон. — А лучше вообще забудь…
Медленно я взяла искрящеюся спицу с когтистых лап дракона. Мимолетное сияние и спица растворилась в пространстве, оставляя небольшой едва заметный след на правом запястье. Я поняла, стоит лишь пожелать, и заветный подарок окажется в моей руке.
Последний взгляд на задумчивого и грустного дракона и яркая арка перехода, вновь погрузила меня в темноту…
* * *— Думаешь, она поняла? — устало, смотря на место, где минуту назад стояла Милолика, тихо проговорил дракон.
— Поняла она давно, вот только осознания боится, — красивый женский голос трелью прошелся по каменным сводам.
— Что нас ждет в конце? — дрогнущим голосом спросило древнейшее существо у хозяйки равновесия.
— Как и принято — смерть. Вот только вопрос: кто заслужит второй шанс…
* * *Лика
Медленно, словно опасаясь, что вновь окажусь на холодной земле, что рядом будет пожертвовавший собой Герион, что вновь увижу яростно-решительный взгляд Маркуса, нерешительно, я открыла глаза. Ощущения и видения не подвели, я находилась в императорской спальне. Десятки свечей мирно дрожали, освещая огромное пространство. В недоумении оглядевшись, поняла, что в комнате совершенно одна.
Хмурясь и пытаясь сопоставить реальное с мнимым, начала потихоньку осматриваться. Изначально было понятно, что Маркус в разорванном платье, в крови и комьях грязи меня не оставит. Поэтому я со спокойным смирением взглянула на свою белоснежную длинную рубашку, на чистое, голое тело. Анализ былых повреждений, показал, что лекарь из императора получился бы отличный. Открытые переломы левой руки, практически срослись, оставляя лишь небольшой отголосок боли при движении. От открытых ран также не осталось следа. Рана в боку затянулась, и розовела не большим рубцом. Который исчезнет через пару дней.
«Значит, прошло не более двух дней» — радостно отозвалось сознание, сверяя время с регенерацией.
Я медленно подошла к открытому окну. За стенами Эволона стояла ночь. Тихая, но холодная. За плотными облаками не возможно было различить сияние звезд и свет луны. Значит по фазам ночного светила, сориентироваться во времени также не получится.
Еще несколько раз прошлась от одного угла комнаты к другому, пытаемся хоть немного упорядочить случившееся.
В последнее время, при происходящих обстоятельствах, на мой взгляд, было вполне разумно, критически взглянуть на собственные представления. Именно сейчас, казалось, я была в одном шаге от душевного срыва и психического сумасшествия. То, что нападение мне не почудилось было ясно по физическому состоянию. Следовательно, возникает вопрос. Кто настолько силен и бесстрашно отчаян, что осмелился совершить покушение в замковом парке? Цепи ударов такой силы я еще не встречала. Работа была сделана очень грязно, но должный эффект несомненно произвела. Ведь если взялся убивать, доводи дело до конца. Либо готовься встать на место жертвы, ведь второго шанса тебе не дадут. Вот только теперь понять, что это был за смертник?
Следующим стоял вопрос о бессознательном посещении драконьей пещеры. Но как только взгляд упал на небольшой, темный след на руке, хотелось не просто напиться, а как минимум утопиться. Но как следовало из моей жизненной практики, после подобных выходок, существование резко ухудшается.
— Да есть же у них совесть? — раздосадовано громко спросила я у пустого пространства. — Оставить одну без сиделки, чтобы хоть кто-то ради вежливости, поинтересовался здоровьем.
Решительно я шагнула к дверям. Сильно потянув на себя огромные створки, с немалым удивлением и еще большей досадой осознала, что заперта. Вполне качественно и надежно механически и магически заблокирована в спальне.
— Вот гад… — вполне искренне вырвалось у меня.
Данная реплика не нашла благодарного слушателя. Более того, кому предназначалось подобное утверждение, по закону всемирного не везения, не явился на мой отчаянный зов.
Устало я опустилась на весьма помятую постель, рефлекторно закутываясь в мягкое одеяло.
