Ольга Смайлер - Тростниковая птичка
Глава 13
Общинный дом, как удалось выяснить по пути у Юстимии, состоял из двух крыльев. Они соединялись между собой галереей, образуя букву П, обнимающую ухоженный дворик с фонтаном. В одном крыле жили молодые воины, еще не накопившие на собственный дом, другое использовали для праздников, свадеб, официальных мероприятий, а второй этаж – в качестве гостиницы, где и жили невесты после приезда. Поскольку принуждать невесту к браку никто не мог, то она могла жить в Общинном доме столько, сколько пожелает, ни в чем не нуждаясь – за все ее капризы расплачивался казначей рода. На практике же устоять и сохранить свое сердце свободным в ситуации, когда сам воздух вокруг, кажется, пропитан тестостероном, а пройти по улице незамеченной просто невозможно, долго не удавалось никому. Своеобразный рекорд в четыре месяца поставила невеста, которая никак не могла выбрать между двух близнецов. В этом месте своего рассказа Юстимия закашлялась, и я предположила, что с близнецами до сих пор не все так просто. Так, за разговорами, я не заметила, как мы пришли, – Юстимия открыла перед нами высокие резные двустворчатые двери и решительно завела нас внутрь помещения. И опять я восхищенно оглядывалась по сторонам, пока Мия привычно не пихнула меня в бок, отрывая от разглядывания интерьера.
– Смотри, тут только женщины. И они на нас пялятся! – быстро зашептала она.
Действительно, стоило нам войти в комнату, как по залу прошел шепоток, гася шум голосов, и на нас устремились десятки взглядов. Исключительно женских, оценивающих взглядов: кто-то смотрел с недоумением, кто-то – с искренним любопытством, кто-то – с радостной улыбкой. Но были и взгляды-кинжалы – обиженные, злые, ревнивые. Я поежилась, хотелось куда-нибудь спрятаться. Юстимия мягко положила мне руку на плечо, отводя в сторону.
– Прости, я и забыла тебя предупредить, что женщинам Таншера тоже будет любопытно, кто та девушка, от которой Сайгон все-таки принял бусы.
К нашему счастью, в комнату скоро вошли остальные невесты. Не сговариваясь, мы решили держаться вместе – как-никак мы были немного знакомы друг с другом, остальных же женщин видели в первый раз. Так, стайкой, мы и расселись вокруг низенького столика, уставленного сладостями, фруктами и небольшими бутербродами. Я с тоской оглядела столы – желудок настойчиво требовал еды! Вернее ЕДЫ, и побольше, побольше, фрукты и канапе вряд ли спасут положение.
За столом началась веселая болтовня ни о чем, в какой-то момент я поняла, что уже давно не слушаю ее, поэтому откинулась на спинку дивана и снова принялась озираться по сторонам. Высокие витражные окна; стены, затянутые охряной тканью с цветочным рисунком; удобные мягкие диванчики вдоль стен, с россыпями расшитых и полосатых подушек и подушечек разного размера; расставленные тут и там низенькие столики необычной формы; деревья в кадках; резные перегородки, призванные создать призрачное ощущение уединенности; удобные банкетки все в тех же подушечках – все словно кричало о роскоши и неге, будто эта комната была придумана для капризных, но все равно любимых детей.
Я скользила глазами по комнате, когда неожиданно наткнулась на тяжелый злобный взгляд, от которого невольно вздрогнула и попыталась отшатнуться. Хлоя, пристроившаяся по другую сторону от Мии, обернулась на мгновение, потом нагнулась к моему уху:
– Не бойся, это Найна, мачеха Сайгона. Она его ненавидит, но ничего не посмеет сделать – побоится Эдварда, Сайгон его единственный ребенок. Сама-то она не смогла…
Я поежилась, даже мысль о том, что у меня появится потенциальная свекровь, вызывала у меня упадок сил и плохое настроение, а уж вновь обретенное знание о ее чувствах к Саю только усиливало мои чувства. Впрочем, было кое-что, что могло вселить оптимизм.
– А мать Сайгона? – осторожно спросила я Хлою.
– Уна? Ее тут нет – она с мужем не в Таншере живет, за городом, в мастеровом поселке – Расмус же мастер-оружейник. Уна – хорошая, и отчим у Сайгона мировой, не бойся, они к моим родителям приезжали по делам, я их видела. Они обязательно приедут, когда узнают новости.
– Ужасно неуютно, – жаловался в это время кто-то из девушек, – все на тебя смотрят, как будто ты диковинная зверушка. Да и праздник этот – женщины отдельно, мужчины отдельно… У нас так только на свадьбу делят!
Наверное, мне бы стоило насторожиться после этих слов, но меня куда больше занимали в тот момент мысли про родителей моей светлоголовой проблемы.
– И много ты о воинских обычаях знаешь? – фыркнул кто-то из девушек, продолжая разговор. – Может, они специально делят, потому что, если тебя еще и воины рассматривать будут, ты с непривычки не то что поесть – глотка воды сделать не сможешь.
– А ты откуда знаешь? – последовал ответ, и началась шуточная перепалка с поддразниваниями.
Я пряталась в компании других невест, старательно не замечая любопытных взглядов других женщин, которые прогуливались в непосредственной близости от нашей компании. Не хотелось отвечать на расспросы, не хотелось ни с кем говорить про Сая и про то, что происходит между нами, – сказать правду я не могла, врать не хотелось, а то, что жило в душе, было настолько личным и беззащитным, что казалось даже страшным назвать эти чувства вслух. Спасла меня, как ни странно, Юстимия, которая, решительно разрезая толпу, двинулась в мою сторону. Женщины испуганно замолкали и отступали с ее дороги.
– Соня, Эдвард, отец Сайгона, хочет поговорить с тобой, пойдем! – склонилась она надо мной, цепко ухватив за руку чуть повыше локтя.
Неожиданно Хлоя качнулась в мою сторону и шепнула:
– Я так рада за вас с Сайгоном!
Растерянно улыбнувшись в ответ, я поднялась с диванчика и пошла за Юстимией следом. И вновь женщины расступались перед нами, а за нашей спиной принимались шептаться с удвоенной силой. Несколько шагов по коридору, и Юстимия втолкнула меня в небольшую комнату, напомнившую подсобку, в которой мы поругались с Саем. Я невольно улыбнулась – страсть мужчин, возглавляющих клан, к подсобным помещениям, определенно была семейной чертой. Эдвард приглашающе похлопал рядом с собой по небольшой кушетке, удобно расположившейся между стеллажей и коробок, я присела с краю.
– Извини за антураж, – вздохнул Эд и потер виски, – просто в любом другом месте нам могли бы помешать.
– Ничего страшного, – пробормотала я, гадая, что понадобилось от меня главе рода.
Эдвард перевел взгляд мне за спину, и ко мне тут же подошла Юстимия, держа в руках бокал с водой, который тут же перекочевал ко мне в руки.
– Ты пей, пей, – посоветовал Эдвард, и я сделала глоток. У воды в бокале был приятный сладковатый привкус, как у березового сока, который я любила пить в детстве.
– Соня, должен тебе признаться, – меж тем продолжал мужчина, – я очень виноват перед Сайгоном. Что бы ты ни подумала обо мне, знай, я делаю это только потому, что надеюсь как-то исправить наши отношения.
Я почувствовала легкое головокружение – то ли от многозначительности фразы Эдварда, смысл которой ускользал от меня, то ли от напитка, который я успела допить.
– Что было в бокале? – спросила я, переводя взгляд на Юстимию.
– «Женское вино», – откликнулась та, – если кружится голова, то не волнуйся – скоро пройдет.
– Хорошо, – согласилась я расстроенно – все-таки пить вино, пусть даже и женское, на голодный желудок – это плохая идея.
Эдвард встал и протянул мне руку.
– Я уже не надеялся, что Сая удастся спасти, – признался он. – Но появилась ты. Давай доведем эту партию до логического конца…
Я недоуменно помотала головой, Юстимия за моей спиной всполошилась:
– Эд, посмотри на девочку! На нее подействовало сильнее, чем нужно! Мы должны отложить…
– Юстимия! – рявкнул Эд, прерывая жрицу. – Мы! Сделаем! Это! Сегодня! Я не позволю вам сыграть в эту игру и с моим единственным сыном!
– Ты все еще обижен? – неожиданно покорно спросила Старшая Дочь.
– Нет, не обижен, – отозвался потенциальный свекор, ведя меня в сторону двери. – Ты просто не представляешь всей гаммы моих эмоций.
«Все-таки надо было поесть хотя бы канапе», – пронеслась в моей голове последняя здравая мысль.
Керимские препараты, а в том, что последний коктейльчик имел искусственное происхождение, я уже не сомневалась, в моем случае давали весьма странные побочные явления. В этот раз организм расщедрился на эйфорию – ощущение счастья было всеобъемлющим, мне хотелось, чтобы весь мир вокруг стал таким же безмятежным и радостным. Несколько портило картину то, что мне никак не удавалось собраться с мыслями, да и для того, чтобы двигаться, приходилось прилагать усилия. Впрочем, проблема с заторможенностью движений решилась крайне просто – Эдвард просто тащил меня за собой, так что мне оставалось только старательно передвигать ноги.
Передо мной открылась очередная дверь, и я по инерции шагнула в празднично украшенный зал.
