Ольга Куно - Невеста по завещанию
– Что же касается важности, – продолжила я, – мы можем спросить об этом у ваших прихожан. Любопытно будет узнать, что представляется им более существенным – налоги и суды или частота походов виконта в храм.
Уже договаривая эти слова, я почувствовала, что излишне увлеклась. Сейчас прихожане поддержат своего учителя, и я буду выглядеть полной дурой. Вот демоны, надо было вовремя остановиться! Замолчала бы на два предложения раньше, развернулась бы и вышла из храма… И тут, к моему немалому удивлению, какой-то парень из толпы вдруг выкрикнул:
– А виконтесса права! Какое нам дело до того, насколько набожен виконт?
Эти слова словно прорвали плотину молчания: теперь многочисленные прихожане заговорили одновременно. Точки зрения звучали прямо противоположные, однако сторонники жреца были в несомненном меньшинстве. Я вновь повернулась к священнослужителю, испытав незнакомое прежде – и вне всяких сомнений греховное – чувство торжества.
– Вам известно, что мой муж совместно с настоятелем монастыря Святого Веллира занимается строительством в городе лазарета? – осведомилась я. – Такой факт вам тоже представляется не имеющим особого значения? Отчего-то настоятель другого мнения. Может быть, стоит поинтересоваться на этот счет у Совета Жрецов?
– Лазарет строится на монастырские и общественные деньги, – поспешил отклонить мой аргумент жрец.
Но я уже успела кое в чем разобраться и была достаточно подкована в данном вопросе.
– На четверть строительство ведется на личные средства виконта, – поправила я.
– Ты все правильно говоришь, милая! – заявила, выступая вперед, какая-то старая женщина. – А заодно спроси у этого лицемера, на что уходят те деньги, что люди жертвуют храму. А то деньги стекаются сюда – и исчезают, и никто ни разу не слышал, чтобы они были потрачены хоть на какое-нибудь богоугодное дело.
– Отчего же, и спрошу. – Я устремила выжидательный взгляд на жреца.
– Как ты смеешь, женщина, вторгаться в дела Триады, которые тебя не касаются? – возмущенно напустился на старуху жрец. – Ты берешь на свою душу тяжкий грех и бойся, если не сумеешь его искупить!
– Тебе не испугать меня демонами, – чрезвычайно спокойно ответила женщина. – Я тридцать лет проработала сестрой милосердия. Уверена, что после этого боги простят мне дерзость в общении.
– Пожалуй, к Совету Жрецов действительно не помешает обратиться, – заключила я.
И, решив, что на этом разговор и правда следует считать оконченным, твердой походкой зашагала к выходу.
– Здорово вы его осадили! – восхищенно сказала Мэгги, когда мы возвращались в замок. Другие прихожане, также шедшие из храма, то и дело бросали на нас заинтересованные взгляды и о чем-то перешептывались, но в открытую ко мне никто не обращался. – А вы сами расскажете господину виконту, да?
– А о чем тут рассказывать? – нахмурилась я.
Немного лицемерила, конечно: о чем рассказывать – понятно. Вот только в планы мои это не входило.
– Ну то есть как?! – всплеснула руками служанка. – Обо всем! О том, как вы за него вступились, и жрецу рот заткнули, и как люди вас поддержали.
– Плохая идея, – возразила я.
– Да почему же?!
– Мэгги, ты не первый день работаешь в замке. Как ты думаешь, нравится господину виконту, когда его обсуждают?
– Н-нет, – вынужденно признала девушка.
– Ну вот видишь. Так что это не та новость, о которой ему приятно будет узнать.
Мэгги согласилась, хоть и нехотя.
Впрочем, вернувшись в замок, мне было уже не до новостей из храма. Дамиана я застала в зале на первом этаже, здесь же находилась и Амандина. Ничего интимного в их общении в данный момент явно не было; скорее они говорили о чем-то в рабочем порядке. Лицо Дамиана было крайне хмурым; экономка что-то объясняла, отчаянно жестикулируя, и то и дело указывала на какой-то лежавший на кушетке предмет.
Я подошла поближе и присмотрелась. Это были две книги, судя по обертке, только недавно доставленные по почте из какой-то иногородней лавки. Я аж вздрогнула и поднесла руку к горлу, увидев, в каком состоянии была верхняя из них. На обложке красовалось большое коричневое пятно. Словно в знак издевки над кропотливым трудом каллиграфа и художника-миниатора, оно похоронило под собой часть иллюстрации и вторглось на территорию названия. Это казалось особенно кощунственным, учитывая, что каждая буква состояла из переплетения изображений птиц, зверей или рыб и являла собой крохотное произведение искусства. Два пятна поменьше были посажены сбоку, разом портя около половины страниц. Судя по их форме, это были следы, оставленные подушечками пальцев, перепачканных… в чем?!
– Вы сами можете убедиться, – говорила Дамиану Амандина. – Шоколад. В этом не может быть никаких сомнений. Их могла оставить только она.
И экономка как бы мельком покосилась в мою сторону.
– Что?! – с искренним возмущением воскликнула я. – Да я никогда в жизни не стала бы так обращаться с книгой!
– Это правда, – подтвердил Дамиан. – Это сделал кто-то другой.
Амандина поджала губы.
– Больше некому, – веско сказала она. – Никого другого в этом замке не балуют шоколадом.
В этих словах проскользнуло что-то помимо обвинения или я ошибаюсь? Уж не обида ли? Молчать я не собираясь, но Дамиан сам довольно резко произнес:
– Значит, кто-то решил побаловаться по собственной инициативе. Выясни, кто это был. И пусть книгу приведут в порядок… насколько это еще возможно.
Вид у него по-прежнему был мрачный и раздосадованный. Он развернулся и зашагал вверх по лестнице.
В течение нескольких секунд Амандина сверлила меня глазами, но я не доставила ей удовольствия и взгляда не отвела. Пришлось ей сделать это первой. Выражение ее лица по-прежнему оставалось обвиняющим, но не это меня тревожило. Было вполне очевидно, что кто-то испортил книгу не случайно, это был выпад именно против меня. И я догадывалась, кому это было нужно. Особенно учитывая, что маленькое коричневое пятнышко, темневшее под ногтем указательного пальца экономки, вполне могло остаться от подтаявшего шоколада. Но не тащить же ее сейчас за этот палец к виконту. Придется разбираться с проблемой самостоятельно.
Оказавшись у себя в комнате вместе с камеристкой, я плотно закрыла дверь.
– Скажи, Мэгги… – Я прикусила губу, раздумывая, как лучше сформулировать вопрос. – Ты живешь в замке не слишком давно, но дольше, чем я. Что ты знаешь об Амандине?
– Я… ну… не так уж много. А вас какие вещи интересует? Характер?
– Характер я и так вижу, – улыбнулась я. – Даже не знаю… Предыстория. Как давно она здесь работает. Чем занималась раньше. Как давно она… общается с виконтом.
Замалчивать последнюю тему не имело смысла. Зачем делать вид, будто я не знаю того, что очевидно всему замку?
– Я мало обо всем этом знаю, госпожа, – призналась девушка, – но, если хотите, могу поговорить со слугами и потихоньку разузнать.
Я задумчиво побарабанила костяшками пальцев по спинке кресла.
– Хочу. Только постарайся не слишком афишировать, что это я заинтересовалась.
– Не буду, – понимающе кивнула девушка. – Не беспокойтесь, это легко. Они решат, что я просто захотела посплетничать.
Я и не беспокоилась. Даже если Амандина поймет, что я собираю о ней информацию, пускай. Пусть имеет в виду, что, если понадобится, я тоже способна выпустить иглы.
Тем же вечером Мэгги рассказала мне о результатах своего маленького расследования. Как выяснилось, Амандина жила в замке довольно давно, лет шесть как минимум, а до того работала где-то еще не то экономкой, не то старшей горничной. С виконтом они сошлись вскоре после того, как четыре года назад он оставил военную службу и поселился в замке. Как оказалось, незадолго до этого он собирался жениться, но что-то там не сложилось. Дамиан сразу же выбрал уединенный образ жизни, особой дружбы ни с кем не водил, приемов не устраивал и сам на оные не ездил. С людьми общался, в сущности, лишь тогда, когда того требовали дела. Особого общения с представительницами женского пола такой образ жизни тоже не подразумевал, и Амандина быстренько воспользовалась ситуацией. Ей и прежде доводилось заводить себе покровителей через постель, но масштабы, конечно, были не те. И теперь она расстаралась вовсю, используя на полную катушку свой немалый опыт и, несомненно, имевшиеся таланты. Виконта, явно предпочитавшего не покидать замок без лишней необходимости, такой расклад вполне устраивал. Ни о каких особых отношениях, помимо постели, речи не шло, своими тайнами он с ней не делился, о делах не советовался и, уж понятное дело, замуж не звал. Но экономка, отлично понимавшая, что ей светит, а что нет, ни к чему такому и не стремилась. Зато она получала жалованье, вдвое превышавшее то, что ей полагалось на самом деле, и это не считая периодических подарков, стоимость которых не всегда уступала упомянутому выше жалованью. Ее положение в замке было весьма прочным. В статус полноценной хозяйки ее конечно же не возводили, и рядом с виконтом она всегда помнила свое место, но вот среди слуг пользовалась немалым авторитетом. Меж тем образ жизни Дамиана устоялся, менять он ничего не планировал, и, стало быть, безоблачному положению Амандины тоже ничто не угрожало. До тех пор, пока не появилась я.
