Анастасия Жендарова - Лилии цветут в огне
– Но ты до сих пор любишь? – брюнетка вновь взглянула на Маргарет. В зелёных глазах колдуньи читалось удивление.
– Думаю, что да.
– Как интересно, – улыбнулась девушка, вставая с постели. Тело, покрытое легкой тканью, даже без корсета казалось до невозможности стройным. Лилит вплотную подошла к служанке, чуть касаясь её ладони своей. – Поцелуй меня, Маргарет.
И девушка снова сдалась. В который раз поддалась томному голосу ведьмы, её горячим ладоням и завораживающим кошачьим глазам. Этот поцелуй. Он был робким, невинным, по-детски стеснительным. Для Лилит это эксперимент: что она почувствует, целуя не Бель, а кого-то другого? Ничего. Совсем. Легонько оттолкнув от себя Маргарет, ведьма велела служанке покинуть её спальню. Девушка не стала задавать вопросов и молча вышла из комнаты.
Лилит осталась одна, пытаясь разобраться в себе. Это оказалось намного сложнее, чем магические обряды, ею проводимые. Она не любила раньше и очень боялась пойти на поводу у своей человеческой, такой слабой и эмоциональной, стороны. Да, она боялась. Ужасно признаваться в этом самой себе. Ужасно осознавать, что ничто человеческое тебе не чуждо, хотя всю жизнь ты твердила об обратном, упрекая окружающих в их никчёмности и зависимости от чувств. Сложно. Это сложно, но факт есть факт. Это была решающая ночь – ночь неверных поступков и сомнительных мыслей.
***
Изабель тоже не могла заснуть. Лёжа в постели, почти с головой укрытая одеялом, она рассматривала темную зеркальную поверхность. И что там может видеть Лилит?
Сейчас Бель жалела, что отношения с Мэри у неё не сложились, и та не научила её более точным гаданиям. Конечно, вероятность того, что предсказание сбудется крайне мала, но это куда лучше, чем… Чем что? Что она хочет узнать при помощи гаданий?
– Ты же знаешь, что произойдёт, да? – шепотом произнесла леди, обращаясь к кому-то по ту сторону зеркала. – Может, подскажешь, как себя вести? Подашь знак или что-то еще…
Но всё было по-прежнему тихо. Вздохнув, девушка перевернулась на другой бок и чуть не вскрикнула от неожиданности, заметив в дверях тёмную фигуру. Спустя мгновение она приблизилась к постели Изабель. Лилит.
– С кем разговариваешь?
– Не знаю, – усмехнулась кареглазая, снизу вверх глядя на ночную гостью. – Привычка. С детства. А что ты тут делаешь?
– Не спится. Ты не возражаешь?
Бель покачала головой и подвинулась, чтобы ведьма смогла присесть.
– Извини, наверное, приходить к тебе было не самой лучшей идеей, – Лилит старалась не смотреть на леди.
– Да ладно, чего уж, – почувствовав напряжение, Изабель снова отвернулась к зеркалу. Зачем она здесь?
– Тебя тоже мысли мучают?
– Немного.
– И что надумала?
– Ничего, Лилит, что я могу надумать?
Изабель почувствовала, что девушка встала с постели.
– Ладно, прости, что потревожила, – наверное, в этот раз перебор с грубостью.
– Стой, Лилит, подожди, – Бель вылезла из-под одеяла и, ступив на холодный пол, подошла к брюнетке. – Прости, я не хотела.
– Ладно, ничего страшного. Мне в любом случае не стоило приходить. Спокойной ночи.
– Нет, не уходи. Мне грустно, и я не знаю, что… Чёрт, я ничего не знаю. Останься, ладно?
Лилит кивнула. Леди забралась обратно в постель, а ведьма устроилась рядом, с краю.
– Извини за то, что я такая, – брюнетка чуть приобняла Изабель.
– Что? О чём ты?
– Ты знаешь.
– Почему ты боишься быть собой?
– Не хочу терять разум. Эмоции мешают, я говорила об этом.
– Но так ведь не может продолжаться всю жизнь, Лилит, – Бель лежала на груди ведьмы, чувствуя, как сильно бьётся её сердце.
– Моя жизнь будет короткой, так что не вижу в этом проблем.
– Перестань говорить такие вещи! Ты не умрёшь, ничего с тобой не случится.
– Мне виднее, – пожала плечами девушка.
– И всё же. Чего ты боишься? Я же вижу, что ты совсем не такая, какой хочешь казаться. Ты рассказала мне все свои секреты, но тем не менее не можешь быть до конца искренней. Почему?
Темнота. Темнота и сумасшедшее биение двух сердец так близко друг к другу.
– Ну же, ответь, – настойчиво произнесла Бель, понимая, что Лилит не собирается отвечать. – Один вечер, Лилит. Всего один вечер побудь собой, а потом можешь делать вид, что ничего не было, хорошо? – леди шептала эти слова, обжигая горячим дыханием кожу, открытую глубоким вырезом на блузке. Чем тише становился шепот Изабель, тем сильнее билось сердце брюнетки.
– Я не могу позволить себе искренность и эмоциональность. Это плохо для меня кончится, – ведьма чуть поглаживала Изабель по волосам. Казалось бы – такая глупость. Они вели себя, как дети, но в этом всём было куда больше интимности, чем в том, чем обычно Лилит занималась с Маргарет и другими женщинами. – Да и для других, возможно, тоже.
– Брось, это просто отговорки.
– Правда? Вспомни мой день рождения. Я могла причинить вред сестре. И не только ей, а всей деревне. И тебе тоже.
– Ты причиняешь мне куда больший вред своим безразличием.
Лилит усмехнулась. Ей не привыкать – по её вине часто страдают люди, даже те, кто, казалось бы, близок. “Нельзя позволять эмоциям брать верх, ты выше этого”. Однако, ведьма уже позволила Бель подступиться слишком близко, ворваться в свою интимную зону, да и сама нарушила множество собственноручно поставленных барьеров.
Пока брюнетка в очередной раз копалась в себе, леди отстранилась, вглядываясь в сумраке в лицо девушки. Они были, как земля и пламя – способные с одинаковой долей вероятности уничтожить друг друга в любой момент. Быть может, в этом-то всё дело? Изабель разглядывала профиль брюнетки так, будто видит впервые. Скорее всего, она никогда не разгадает всех тайн этой темноволосой ведьмы, но от того-то становилось только интереснее.
– Посмотри мне в глаза, Лилит, – тихий голос кареглазой оборвал вновь воцарившуюся тишину. Девушка медленно повернула голову и тут же встретилась с Бель взглядом. Глаза этой юной викканки до ужаса напоминали детские: большие, вечно словно о чём-то спрашивающие, с застывшим немым вопросом, смотрящие тебе в душу, знающие обо всех истинных чувствах. Да, эмпатия – определённо стезя Изабель.
– Что ты хочешь в них увидеть? Моё зеркало души давно ничего не отражает.
– Ты ошибаешься, милая ведьма. В тебе, возможно, эмоций даже больше, чем во мне. Не надо их скрывать. Побудь собой. Одну ночь – большего не прошу.
Лилит кивнула. Ладно, пусть так. Тем более рассвет уже не за горами. Наутро можно будет обо всём забыть. Однажды ведь вышло, так почему бы не повторить этот трюк снова?
Изабель вновь потянулась к губам ведьмы. На этот раз та не сопротивлялась, а, напротив, лишь поддалась чувствам, накрывавшим её с головой. Из робкого, спрашивающего разрешения, поцелуй перешёл в более требовательный и страстный. Лилит всё же пыталась отчасти контролировать себя, боясь ненароком сделать леди больно, точно так же, как и Маргарет. В этот момент девушки почувствовали связь, образовавшуюся меж ними ещё в самый первый день знакомства. Уже сложно было отделять чьи-то конкретные ощущения – они были единым целым, одной энергией, одним существом.
Сев на колени Изабель, ведьма несильно схватила девушку за волосы, чуть оттянув их назад, таким образом добравшись до шеи кареглазой, которая в свою очередь медленно развязывала ленты на блузке Лилит. Едва ли они до конца отдавали себе отчёт в том, что делали, но невероятное ощущение полного единения опьяняло.
Мягкие губы брюнетки скользили по тонкой шее Бель, очерчивая узоры из вен. Темноволосая чувствовала, как под бледной, почти прозрачно-хрустальной кожей бьётся пульс; как течёт в этих синеватых еле заметных венах кровь; как тяжело и прерывисто дышит леди, периодически сжимая в кулаках ткани на теле любовницы. Всего лишь поцелуи. Всего лишь нежные, почти невесомые поцелуи. Никакой жёсткости, опасно граничащей с откровенным насилием, никаких укусов до крови и синяков, никаких царапин вдоль спины – ничего такого, что так любила Лилит. Поцелуи. Этого хватило, чтобы напрочь выбить из головы все мысли и сомнения. Эта женщина сейчас была её продолжением, её альтерэго, её смыслом.
Секунда – и блузка ведьмы летит на пол. Лёгкая сорочка Изабель – туда же следом. Теперь между ними не было никаких преград. Лилит продолжала ласкать шею русоволосой, спускаясь всё ниже – к ключицам. Разомлевшая Бель тихо стонала, прижимая брюнетку как можно ближе к себе, желая ощущать её тепло. Словно боясь, что она вот-вот уйдёт, как всегда это делала, оставив лишь массу вопросов и недопониманий. Но нет. Сейчас она была рядом, максимально близко, хотелось продлить эти мгновения до бесконечности.
Ключицы, грудь, соски – ведьма целовала каждый сантиметр любимого и, как оказалось, столь желанного тела. Она хотела, чтобы Изабель чувствовала, как нужна ей. Хотела сказать поцелуями то, чего никогда не сможет выразить словами просто потому, что побоится, ведь фраза “я люблю тебя” имеет слишком большой смысл и ценность, чтобы говорить её, будучи не до конца уверенным в том, что понимаешь, что она означает.
