Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Заплатить за счастье
Просто дело в том, что когда император взял в жены вот эту самую Роос, скандал гремел по всей стране. Не услышать его не имел шансов даже глухой. Во-первых, на момент свадьбы еще и года не прошло, как умерла его предыдущая супруга. Во-вторых, новая императрица была далеко не юной девушкой, да, вдобавок, еще и вдовой. А, в-третьих, ходили слухи, что она толи с ведающими знается, то ли сама ведающая. Бред, конечно, она же демонесса. Но кого это интересовало-то? И тогда про императрицу говорили не иначе, как «эта выскочка Роос».
— Да, Ее Императорское Величество по первому супругу принадлежит к дому Роос, — не снижая накала дружелюбия, пояснила старушка.
— Подождите, подождите… — мысли в голове у Архи кипели как зелье в котле. — То есть, рогатый… В смысле, Дан… Он принц, что ли?
— Ну что вы! Нет, конечно, — кажется, ведунья умудрилась старушку обидеть. — Его матушка — императрица. Но батюшка, да смилостивится над ним Тьма, был лордом Харрата и главой рода Роос. Теперь этот титул принадлежит лорду Дану, как наследующему за отцом.
Арха выдохнула — все-таки не принц, а все остальное и пережить можно. Правда, только Тьма знала, что это за дом Роос такой. Но, наверное, птицы эти отнюдь не с птичьего двора были. Вон матушка рогатого аж самой императрицей оказалась…
Нет, родственные связи Его лордства ведунью интересовали мало. Есть и есть — наплевать с крыши храма и забыть об их существовании. Но вот то, что самой лекарке тут не место, стало кристально ясно.
Хотя, это было понятно с самого начала.
— Ага. А вы не подскажите, где тут выход? — вежливо поинтересовалась Арха.
— Туалетная комната прямо за этой дверью, — нянюшка показала рукой куда-то ей за спину.
Лекарка даже оборачиваться не стала.
— Нет, вы не поняли. Я имела в виду выход на улицу, — пришлось для наглядности пальцами изобразить, как нормальные существа ногами передвигают.
— Прощу прощения, мистрис. Но хозяин приказал вас разместить в гостевой спальне и позаботиться. Больше никаких распоряжений не поступало. Вы сами спросите у него утром, где выход, хорошо?
Девушка тяжело вздохнула. Не хорошо, конечно. А что делать? Ну, сбежала бы она, а кому от этого лучше стало? Слуги за такие номера только бы нагоняй получили. Ведунья же не знала, какой из рогатого хозяин. Лорды обычно с прислугой особо не церемонились. Бывало, что и убивали. И в вину им это никто не ставил. Так что, Арха предпочла остаться в комнате до утра и не создавать лишних проблем.
— Может, мистрис что-нибудь желает? Ужин?
— Да нет, спасибо. Если только чашку чая.
— Хорошо, я сейчас принесу. А вы ложитесь в постельку.
— Не до сна, как-то, — буркнула ведунья. — Когда тебя из собственного дома крадут, а перед этим едва не убивают, то бессонница обеспечена.
Глаза у бессы стали круглые, как плошки. Но, надо отдать ей должное, ни о чем спрашивать нянюшка не стала. Только еще раз пообещала принести чай и захватить «чудесное средство от бессонницы».
Чудесное средство оказалось любовным романом из тех, которыми сестрички на дежурствах в клиники зачитывались. Лекарка такое не употребляла, ей больше травники и медицинские атласы были по вкусу. Но особого выбора ей тут никто не предоставлял.
Арха свернулась на кровати поверх покрывала, укрывшись плащом, с которым уже сроднилась, и, прихлебывая великолепный чай, перелистнула страницу. Сначала, было даже забавно. Но когда из прекрасных глаз героини в пятый раз потекли слезы — это на двадцать-то страниц! — она заскучала. По поводу лечения от бессонницы с помощью романов лекарка ничего сказать не могла. Но вот зевоту это дивное произведение на нее нагнало.
Конечно, всем известно, что демонессы, пусть и незаконнорождённые дочери королей, существа нежные. Но ведунья подозревала, что и для них полное отсутствие подкожного жира нормой не является. Ну, не бывает настолько тонкой кожи, чтобы было видно, как выпитое вино по горлу течет. Бедная девочка.
Арха фыркнула, представив, что прекрасная героиня орет, когда брутальный демон ее в очередной раз сжимал в «мужественных объятьях». Когда у тебя под кожей ничего кроме скелета и требухи нет, не только заплачешь.
От размышлений о том, видит ли влюбленный герой в момент «нежной страсти», как все тоже вино у «нежнейшей из женщин» в желудке переваривается, ведунью оторвал негаданный и, чего уж там, нежданный посетитель. Без всякого предварительного стука и предупреждений в комнату ввалился шавер. Он воздвигся напротив кровати, грозно сложив руки на груди и гипнотизируя лекарку желтыми глазищами.
Арха села, подобрав под себя ноги и плотнее закутавшись в плащ. На ушастого она смотрела исподлобья, настороженно. Пугал он ее и с этим фактом ведунья ничего поделать не могла.
— И что ты на меня уставилась? — заговорил он, наконец.
— Мне полагается опустить очи долу и приклонить колени перед господином? — поинтересовалась лекарка, поймав себя на том, что у нее губа в оскале дергается.
А это было нехорошо. Во-первых, хамить не стоит никому. А уж тому, кого боишься до дрожи, и вовсе не рекомендуется. И, во-вторых, показывать зубы демону, который заведомо тебя сильнее, верх глупости. Но у Архи вечно на «подумать» времени не хватало.
— Не помешало бы, — вполне серьезно отозвался он, — пару сотен лет назад ты бы только на рабыню и сгодилась, грязнокровка.
— Значит, мне повезло родиться в столь просвещённый век, — пожала ведунья плечами. — Хотя, я слышала, что шаверы до сих пор не брезгуют брать людей в рабство.
— Тебе там самое место.
— Вполне возможно. Но, может, лорд все-таки сообщит мне, зачем он сюда приперся? Не рассказывать же о месте грязнокровок.
— Именно за этим! — рявкнул он и у уши у лекарки сами собой поджались. Кажется, с самообладанием в присутствии шавера у девушки были откровенные проблемы. — Тебе тут делать нечего! Я не знаю, зачем ты перед Даном задницей вертишь, но ты ничего от него не добьёшься, тебе понятно?
— Нет, — пискнула она, — не понятно. Во-первых, я не перед кем ничем не верчу. А, во-вторых, мне от вашего Дана ничего и не нужно.
Ведунье показалось, что он даже с места не сдвинулся. Но только как-то так получилось, что ушастый больше не стоял в паре шагов от кровати, а над ней нависал, упершись кулаками в подушку по обеим сторонам от головы девушки. Чтобы не утыкаться в его нос, Арха машинально отшатнулась. В итоге получилась весьма живописная картина. Лекарка лежала на спине, таращась на демона, который словно раздавить ее собирался. Возможно, перед этим расчленив.
— Тогда что ты тут делаешь, шлюшка мелкая? — прошипел он, сверкая глазищами. — Что ты делаешь в его доме? В доме, где живет его невеста?
Он саданул кулаком по подушке. Звук вышел не слишком убедительным, зато по остову кровати прошел гул, отдавшийся вибрацией у ведуньи где-то под черепом. Если раньше она ушастого просто боялась, то сейчас Арху от страха едва не парализовало.
— Я не просила меня сюда притаскивать, — промямлила она.
Голос у лекарки после вечернего приключения все еще был хрипловат. А теперь девушка и вовсе сипела, словно шавер уже начал ее душить.
— Ты кому врешь, тварь? — он оскалился, показав здоровые, влажно отблескивающие клыки. — Я таких как ты на своем веку навидался. Убирайся и не создавай мне трудностей.
— А вы… тоже на сердце Дана претендуете?
В голове Архи появилась мысль, что говорит она слишком быстро. Гораздо быстрее, чем думает. Только вот предоставлять ей шанс исправиться и поумнеть никто не собирался. Шавера она, кажется, допекла окончательно. Теперь ведунья точно знала, какие у смерти глаза. Желтые с едва заметной зеленью в центре и пульсирующим вертикальным зрачком.
Спас лекарку визг. Не ее, к счастью. Арха такие звуки издать не смогла бы при всем желании. Подобный дар наверняка от рождения дается. Вопящую девицу из-за зависшего надо ней демона ведунья разглядеть не могла. Зато отчетливо видела, как вибрирует стеклянный плафон на ночнике.
— Что тут?.. — рыкнул демон.
Не шавер, а не иначе как из Тьмы вынырнувший рогатый.
А вышеозначенный шавер, точно как кот, задом отскочил от постели и по неведомому волшебству мигом переставил кресло так, чтобы оно было между ним и Даном. Он открыл рот, явно собираясь что-то объяснить, но визг переорать ему было не дано. Арха, судорожно прижимающая к груди подушку, которую она сама не помнила, когда схватила, решила, что, пожалуй, у смерти глаза не желтые, а темно-красные. И она гораздо страшнее, чем ей всегда казалась.
Девица, та самая, которую ведунья уже видела в клинике, захлопнула рот, оборвав визг на самой высокой ноте и томно вздохнула.
— Какое бесстыдство!
Ее глаза закатились и демонесса грациозно упала на руки рогатому. Точнее, упала бы, если демон именно в этот момент не решил шагнуть в комнату. Он только и успел, что обернуться на звонкий удар рогов по начищенному паркету. Такой звук получается, когда зазывала на ярмарке в барабанчик бьет. Не очень громко, но насыщенно и отчетливо.
