Первый среди королей – Варяг II (СИ) - Симович Сим

— А может быть поселение, — возразила Ольга. — Местный человек мог бы указать нам верный путь.

Она соскочила с коня и сделала знак остальным:

— Я пойду посмотрю. Добрыня, со мной. Остальные ждут здесь, держат коней готовыми к быстрому отступлению.

— Я пойду с тобой, — настояла Ярослава, тоже спешиваясь.

Ольга кивнула, понимая, что спорить бесполезно. Втроём они двинулись на звук пения, осторожно ступая по мягкой, покрытой мхом земле. Добрыня держал руку на рукояти меча, готовый к любой неожиданности.

Голос становился всё ближе, мелодия — яснее. Это была колыбельная, полная неизъяснимой грусти и нежности. Язык оставался непонятным, но почему-то мелодия казалась Ольге знакомой, словно слышанной давным-давно, в детстве или… во сне?

Туман внезапно расступился, открывая небольшую поляну. Посреди неё сидела старуха — седая, сгорбленная, в простой холщовой одежде. Она покачивалась взад-вперёд, напевая свою песню и перебирая какие-то травы в корзине.

Заметив пришельцев, старуха не выказала ни страха, ни удивления. Она медленно подняла голову, и Ольга вздрогнула — глаза женщины были мутно-белыми, без зрачков. Она была слепа.

— Я ждала тебя, дитя, — сказала старуха на чистом славянском, без акцента. — Задержалась ты. Дорога длинна, а времени мало.

Добрыня выступил вперёд, загораживая Ольгу:

— Кто ты, старая? И откуда знаешь о нашем пути?

Женщина рассмеялась — неожиданно молодым, звонким смехом:

— Я? Я никто. Просто старуха, живущая в лесу. А знаю я лишь то, что рассказывают мне птицы и ветер. Они говорят, молодая княгиня ищет своего мужа. Ищет там, где его нет.

Ольга почувствовала, как сердце пропустило удар:

— Что значит «где его нет»? Гонец сказал, что князь у тиверцев.

— Гонец сказал то, что ему велели сказать, — пожала плечами старуха. — Но не тем, кто послал его, был вложен приказ в его уста. Другой говорил его языком, смотрел его глазами.

Тревога Ольги усилилась. Значит, её подозрения были верны — гонец был лишь марионеткой в чужих руках.

— Где же тогда Игорь? — спросила она, делая шаг вперёд. — Он жив?

— Жив, пока, — кивнула старуха. — Идёт своей дорогой, как и ты — своей. Дороги эти пересекутся, но не там, где ты думаешь.

— Говори яснее, — вмешалась Ярослава. — Если знаешь что-то, скажи прямо.

Старуха повернула белые глаза к дочери Аскольда:

— А ты всё та же, княжна-вдова. Нетерпеливая, гордая. Но верная, это правда. — Она снова обратилась к Ольге: — Тот, кто взял облик гонца, заманивает тебя в ловушку. Не к тиверцам ведёт твой путь, а к древнему капищу в лесах уличей. Там он ждёт — тот, кто хочет получить то, что ты носишь. Не ребёнка — нет, хотя и его кровь пригодилась бы ему. То, что спрятано у тебя на поясе.

Рука Ольги инстинктивно дёрнулась к сумке с бронзовым диском.

— Откуда ты знаешь…? — начала она, но старуха перебила:

— Я слепа, но вижу больше зрячих. Этот лес был древним, когда первый человек ступил на его землю. Он помнит, и я помню вместе с ним.

Она снова начала перебирать травы, словно потеряв интерес к разговору:

— Если пойдёшь прямо, дойдёшь до тиверцев через три дня. Не найдёшь там мужа, зато найдёшь смерть — свою и тех, кто с тобой. Если повернёшь на восток, к восходу солнца, выйдешь к реке через один день. Там встретишь тех, кто действительно знает, где твой муж.

— Почему я должна верить тебе? — осторожно спросила Ольга. — Ты говоришь загадками, не называешь своего имени, живёшь одна в тумане, куда не забредают путники.

Старуха подняла голову, и на мгновение Ольге показалось, что белые глаза смотрят прямо в её душу:

— Я знаю, о чём ты молилась в ночь перед отъездом. Знаю слова, которые ты шептала, лёжа без сна, когда никто не мог слышать. «Пусть лучше я умру, чем вернусь без него». Это были твои слова, не так ли?

Ольга побледнела. Она действительно произнесла эти слова в темноте своей спальни, когда даже Ярослава уже спала глубоким сном.

— Верить или нет — твой выбор, — продолжила старуха. — Я лишь указываю путь. Идти по нему или нет — решать тебе.

Туман вокруг поляны начал сгущаться, словно стена вырастала между ними и старухой.

— Постой! — крикнула Ольга. — Кто послал тебя? Виктор?

Из белой мглы донёсся лишь смех — тот же странно молодой, звенящий смех:

— Никто не посылал меня, дитя. Я была здесь до Виктора и останусь после него. Я часть этой земли, как и она — часть меня.

Туман сомкнулся окончательно, и когда он рассеялся несколько мгновений спустя, поляна была пуста — ни старухи, ни корзины с травами, ни даже примятой травы там, где она сидела.

Они молча вернулись к отряду. На немой вопрос в глазах дружинников Ольга ответила просто:

— Меняем направление. Теперь мы идём на восток, к реке.

Никто не стал спорить, увидев выражение её лица. Отряд развернулся и двинулся в указанном направлении, прорубаясь сквозь густой подлесок там, где не было даже намёка на тропу.

— Ты веришь ей? — тихо спросила Ярослава, когда они отъехали достаточно далеко от странной поляны.

— Не знаю, — честно ответила Ольга. — Но я точно не верю гонцу. А ещё… — она замялась. — Я чувствую что-то внутри, какое-то знание, которое не могу объяснить. Словно диск говорит со мной, подтверждая слова старухи.

Ярослава обеспокоенно нахмурилась, но промолчала. Если артефакт действительно влиял на разум Ольги, спорить было бессмысленно. Оставалось только надеяться, что это влияние не приведет их к гибели.

Туман держался весь день, но постепенно становился реже, позволяя видеть хотя бы ближайшие деревья. К вечеру они выбрались из чащи на более открытое пространство — пологий склон, поросший редким кустарником. Здесь решили разбить лагерь, на этот раз с небольшим костром — ночи становились холоднее по мере продвижения на юго-восток.

— Странная она, эта старуха, — сказал Добрыня, подкладывая хворост в огонь. — Не похожа ни на ведунью, ни на обычную лесную отшельницу.

— Она старше, чем кажется, — задумчиво ответила Ольга. — Гораздо старше.

— Ты думаешь, она была… как Виктор? — осторожно спросила Ярослава.

— Не знаю, — покачала головой Ольга. — Но она знает о нём. И о его враге тоже.

Ночь прошла спокойно, без сновидений и странных звуков из леса. На рассвете туман почти рассеялся, открывая голубое небо и яркое солнце. Местность вокруг стала более холмистой, деревья поредели. Где-то вдалеке слышался шум воды — должно быть, река, о которой говорила старуха.