Огоньку не найдется? (СИ) - Шихорин Александр
— Э… Не понял, — ответил я, заходя внутрь.
Не такого приветствия я ожидал, честно говоря.
— Всякий, кто приходит в крепость с болот, путник это или разведчик с вылазки, должен поведать мне обо всём, что встретилось ему по пути. Болота живые. Изменяются каждый день, каждый час. А таким образом, — ликан выразительно постучал когтем по столешнице, — мы можем понять, как они это делают и к чему стоит готовиться.
— А можно мы просто спросим, что нам надо, и пойдём? — попытал счастья дядя Жора.
— Нет.
— Ликана ответ… — едва слышно буркнул под нос гном.
Наш с Жорой рассказ был краток, сумбурен и, по большому счёту, один на двоих, так как практически всю дорогу до крепости мы пробежали вместе, нигде не задерживаясь и ни с кем не сражаясь, лишь откидываясь бомбами от особо любопытных и назойливых тварей, что пытались атаковать нас в дороге.
История Акари впечатлила Рукана куда сильнее, но оно и немудрено. Не каждый день услышишь, как кого-то лично пропаровозил лидер целой фракции. Мы, например, вчера знатно офигели, когда Иназума поведала о своём коротком путешествии вместе с Инбар.
— Прошу прощения? Углень был уничтожен? Ещё и с одного удара? — вот и архивист не сдержал неприкрытого удивления. — Я, конечно, слышал недавние слухи, но верится с трудом.
— Это подойдёт за доказательство?
Иназума вытащила из сумки ту самую янтарную монету и положила её на стол, немного придвинув в сторону Рукана.
Архивист, посерьёзнев, протянул лапу и аккуратно подцепил монету когтями, поднеся прямо к глазам.
Он долго молчал, издавая задумчивое порыкивание и пристально разглядывая кругляш со всех сторон, даже глядел на просвет, повернувшись к одному из светильников. После чего вернул монету на столешницу, озадаченно рыкнув:
— Получается, старые басни не врали…
— Какие басни? — сразу спросил Жора, тоже почуяв, что мы, наконец, добрались до сути.
Ликан ответил не сразу.
Почесав нижнюю челюсть, он прошёл к одному из шкафов и, поводив вглядом по полкам, достал оттуда старую книжицу, сшитую тонкими железными кольцами.
— Старые хроники гласят, — начал он, — что когда-то в окрестных землях стояло три храма, которыми заправляли три ордена. Орден Зимы, орден Солнца и орден Тумана. Храмы Солнца и Зимы вели непримиримую вражду, постоянно сражаясь друг с другом. Что до Храма Тумана, то его монахи блюли нейтралитет. Они говорили, что лёд и огонь могут сражаться вечно, но итог их битвы — всего лишь туман. И тот, кто познает его секреты, познает Судьбу.
Он раскрыл книгу ближе к середине и что-то глянул на пожелтевших страницах.
— В конце концов, они оказались правы. Огонь и лёд уничтожили друг друга, храмы рухнули и на их месте остались бродить лишь стражи сгинувших секретов. А Храм Тумана остался стоять. Но его монахи исчезли бесследно, словно сами слились с туманом своих лесов. Однако оставили после себя странное устройство.
Он положил перед нами раскрытую книгу и показал старую иллюстрацию.
На старом пергаменте была тщательно выведена чернилами странная схема. В центре изображался огромный круг, разделённый тонкими линиями на множество секторов. Линии расходились из небольшого ядра в центре, словно спицы колеса, и терялись в краях листа. Внизу иллюстрации, слева и справа от этого колеса были нарисованы две чаши, отмеченные простыми знаками: снежинка над одной, стилизованное пламя над другой.
Пространство между спицами было испещрено спиралями, трещинами и волнистыми штрихами, будто художник пытался передать в неподвижных линиях движение воды или дыма. Но каждый сектор был заполнен по разному и не походил на другой. А в углу пергамента, мелкими неровными буквами, значилось: «Тот, кто положит дар в чаши, повернёт колесо Судьбы».
— Паломники прозвали это устройство Машиной Судьбы, — усмехнулся Рукан. — И многие поколения искали способ её запустить, предлагая чашам всевозможные дары. Но всё было безуспешно. Полагаю… им недоставало вот такой монеты.
— Почему вы так решили?
— Достоверно известно, что у сгинувших орденов имелась духовная валюта, у каждого своя. Но она не покидала пределы соответствующих храмов. Монахи не торговали ими с внешним миров, а, как говорят — и вот это уже спекуляции, — подчеркнул он, — торговали ими с реальностью. Вполне допускаю, что если миф хотя бы наполовину правда, монахи Тумана могли создать свою машину для того, чтоб пожинать энергию из монет рухнувших храмов на благо своего ордена.
Звучало достаточно логично. Ребята мудро пересидели конкурентов и хотели снять с этого все сливки. Но что-то пошло не так, раз они тоже исчезли.
— Если ваша монета действительно с Угленя, стража места, где стоял Храм Солнца, — продолжил ликан. — То, скорее всего, она из храма. Но проверить это достаточно сложно, — осклабился он. — Старые рисунки сделаны хвостом пьяного ликана и веры им нет, а после падения орденов никто не находил ни единой монеты. Да и Угленя ещё никто ни разу не побеждал. В любом случае, даже если она настоящая, вам для запуска машины определённо понадобится ещё монета ледяного храма, а её…
Я молча выложил на стол хрустальный кругляш.
— … Да вы кто вообще такие, вашу мать? — хрипло спросил Рукан после долгой паузы.
После этого мы ещё достаточно продуктивно побеседовали и выяснили, что Храм Тумана находится далеко на севере, в самой чащобе Туманных лесов, которыми правили ликаны, даже дальше их поселений. Ну, именно на север нам и следовало держать путь, так что всё складывалось как никогда лучше.
— Что ж, спасибо за сведения, уважаемый, — поблагодарил я архивиста, когда мы начали закругляться. — Очень помогли. Кстати, а что у вас за штука висит на вершине скалы? — решил я разузнать напоследок. — Круглая такая, вроде зеркала.
— Хм? А. Это не зеркало, это гонг, приключенец, — ухмыльнулся Рукан, подтверждая одну из моих догадок. — Мы зовём его «Погребальный звонарь».
— Провожаете его звоном павших воинов?
— Вроде того. В него следует бить, если крепость пала под натиском тварей, — ещё шире ухмыльнулся волчара.
На этой позитивной ноте мы и распрощались.
Однако когда мы уже вышли в коридор, Жора вдруг развернулся и снова заглянул в комнату:
— Извиняюсь, уважаемый, последний вопрос. А у какой из местных тварей самые крепкие кишки?
— У змеи. Любой. — последовал немедленный ответ. — Но чем ближе к владениям Угленя, тем крепче.
— А в крепости их купить можно?
— Спроси у кожевников или тех, кто занимается разделкой туш.
— Премного благодарен! — ответил Жора и повернулся обратно к нам.
Выглядел он подозрительно довольным.
— Ты чего затеял, старче? На кой тебе кишки? — сразу же спросил я.
— Погоди немного, котэ, скоро расскажу, — хитро подмигнул пенсионер. — Только обмозгую ещё одну штуку. Скажите лучше, что думаете по поводу того рисунка?
— Рулетка, — не задумываясь, ответил я.
— Рулетка, — почти синхронно со мной сказала Акари.
Гном согласно кивнул.
— Вот и я думаю, что барабан Якубовича. А значит, надо немного подготовиться, — заявил он.
Я сразу понял, к чему клонит старикан.
— Хочешь пофармить ещё монет?
— Само собой. Ледяных у нас аж пять штук. Огненная всего одна. Маловато будет. Так что предлагаю сегодня навести шороху на болотах и вытрясти из местного босса немного мелочи. Тем более, Инбар сказала внучке, что мы его без проблем осилим.
Иназума подтвердила слова кивком.
— Кроме того, я хотел бы задержаться в крепости и, пока тебя завтра не будет, котэ, сделать кое чего, — сообщил Жора.
— Вот с этого и надо было начинать, — фыркнул я. — Возражений нет. Объявляется день фарма!
— Ураааа!!! — похватили хором Жора с Иназумой.
Болтая о том, о сём, мы вышли во двор и направились к крепостным воротам.
На полдороги Жора вдруг ненадолго остановился и почему-то уставился в сторону уличной кузницы, где ликан-кузнец раздувал пламя в горне здоровенными мехами, но вскоре нагнал нас и мы продолжили путь.
