Огоньку не найдется? (СИ) - Шихорин Александр
Но, хотя многое в крепости было выковано из металла, железной брони здесь было не встретить. На снующих вокруг ликанах и веребеарах я видел лишь кожу, шкуры, чешую и костяные пластины. Скорее всего, Пепельные стражи изготавливали доспехи из того же, против чего воевали, что было логично, учитывая завидную огнеупорность местных тварей.
Хотя, почти сразу же игра подкинула нам исключение. По крепости прокатился рёв сигнального рога и в цитадели, с тяжёлой гулкой вибрацией, распахнулись толстые многослойные двери из железа и камня, выпуская наружу…
— Ого, — уважительно хмыкнула Иназума.
Сначала мне показалось, что во двор вышла осадная башня. Форт. Бастион. Целая гора живого металла, покачиваясь с боку на бок и бухая подвижными пластинам брони, покинула внутренности цитадели и следом за ней вышли ровные шеренги Пепельных стражей, облачённых в толстые доспехи из кожи и костяных щитков. Веребеары и ликаны во дворе взревели, салютуя оружием, и в их рёве почти потонул следующий сигнал, оповестивший об открытии ворот на болота.
— Впервые видите, приключенцы? — раздался рык у меня под боком и, оглянувшись, я обнаружил рядом ликана, до этого момента сосредоточенно чинившего баллисту. — Все удивляются, когда видят Барлуга.
— Барлуга? — переспросил я машинально. — Ты про тот ходячий замок?
— А про кого ещё? — усмехнулся ликан. — Наш замкомандующего сильнейший фортификатор среди веребеаров. Такого могучего доспеха больше ни у кого нет.
Я уже кое-что слышал о специализации фортификации для медведей, но впервые видел пример собственными глазами. Впечатление было такое, словно на веребеара накинули вместо доспеха корпус от танка, а потом сверху добавили ещё брони. Пока что было не слишком понятно, зачем эта штука и какой её функционал, но внушало неимоверно. Хотя что это я. Наверняка это и было для танкования. Веребеар в таком доспехе мог бы спокойно заагрить всю локацию и даже не почесаться. Если бы меня спросили, в какой многопользовательской игре самый танковый танк, я бы, без тени сомнения указал бы на вот эту гору железа, что только что покинула ворота крепости.
Я хотел поспрашивать нашего случайного собеседника о каких-нибудь подробностях этой специализации, но оказалось, что ликан уже ушлёпал на противоположный конец крыши, занявшись другой баллистой.
— Я так полагаю, с военным советом там закончили, — сказал Жора, провожая взглядом шеренги бойцов. — Айда вниз? Поталдычим с этим вашим ээээ…
— Руканом, — напомнил я имя, полученное от хозяйки таверны.
— Ага, — кивнул гном. — Пока его опять куда-нибудь не унесло.
— Если его уже не унесло с тем отрядом, — хмыкнула Акари, отходя от зубцов стены.
— Типун тебе, внучка, — вздрогнул пенсионер.
— Я думаю, архивист звучит как что-то плохо совместимое с походами, — усмехнулся я.
Изнутри цитадель тоже не щеголяла уютом. Мрачная, угрюмая, закопчёная, пропахшая гарью и палёной шерстью, с крохотными окнами-бойницами, через которые едва проникал свет. Да и то, такая роскошь как окна имелась лишь на верхних этажах. Внизу же, у земли, всё было сделано во имя максимальной защищённости и огнеупорности. Словно обитатели крепости считали, что однажды их цитадель захлестнёт море огня.
И, судя по оплавленным стенам, что я видел на улице, свой резон в этом был.
Из-за этого не покидало ощущение, что мы идём не по коридорам и лестницам здания, а по каким-то пещерам. Тут никого не беспокоился о комфорте и чистоте. Пол был выложен грубыми и неровно отёсанными плитами, а швы каменной кладки были почти неразличимы на общем фоне из-за набившихся в них пепла и сажи. И, хотя светильников везде висело в избытке, их свет блуждал и терялся в черноте всего вокруг. Если бы не снующие постоянно туда-сюда Пепельные стражи, бродить по таким коридорам было бы совсем тоскливо.
Вскоре мы оказались на галерее второго этажа, выходящей в парадный зал цитадели и атмосфера стала не такой давящей, так как появился простор.
Неожиданно Жора замедлился и присвистнул, глядя куда-то в сторону высоких дверных створок:
— Позитивненько.
Глянув туда, мне оставалось лишь согласиться с пенсионером.
Над выходом из цитадели висела большая доска, на которой нетвёрдой рукой неизвестного и, вероятно, нетрезвого мастера была намалёвана невероятно воодушевляющая надпись:
«ПЛАНИРУЙ НЕ ПОБЕДУ. ПЛАНИРУЙ, ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВСЕ СДОХНУТ»
— Звучит как памятка для сотрудника корпорации, в которой у всех работяг по сто часов переработок в неделю, — усмехнулась Иназума.
— У вас в Японии такое ещё в ходу? — Жора глянул на неё с любопытством.
— Насколько я знаю, давно уже нет, — помотала головой девушка. — Но боролись с этим долго.
Полюбовавшись ещё немного на местную корпоративную культуру, мы отправились дальше и, поблуждав по коридорам второго этажа, наконец оказались перед приоткрытой дверью, сегодня утром встретившей нас непреклонной закрытостью и табличкой: «На совете».
Не подозревая никакого подвоха, я уверенно потянулся к кольцу дверной ручки и чуть не вывихнул плечо, так как за ручку я дёрнул как обычно, а вот дверь в каком была положении, в таком и осталась.
— Ого, — негромко буркнул я.
— Что такое, котэ? — придвинулся дядя Жора. — Не открывается?
— Да как тебе сказать…
Я был немного уязвлён. И был намерен разобраться с этим сам. Схватившись за кольцо покрепче и двумя руками, я напрягся и потянул дверь на себя. На этот раз она поддалась. Неохотно, с натугой, коварно подбивая меня начать пыхтеть из-за резко просевшей вниз шкалы выносливости, но поддалась и начала открываться.
Я, конечно, понимал, что дверь каменная, как и любая другая здесь, но это точно нормально? Или это разработчики решили таким образом устроить игрокам скрытую проверку на силу и выносливость? Не смог открыть дверь, значит, не готов к квесту за ней? Пшёл вон из локации, дрыщ низкоуровневый?
У дяди Жоры, наблюдавшего за моими потугами, через какое-то время сдали нервы и он схватился руками за край двери, присоединившись к процессу. Вместе дело пошло намного веселее. Да что там — практически без напряга. Всё же, бонус к силе у расы гномов был приличный.
Но мою гордость это утешало слабо.
Справившись с мини-боссом крепости, мы заглянули в дверной проём и в носу сразу защекотало запахами бумаги, чернил и каких-то ароматных трав, казавшихся чуждыми в этом царстве прогорклого дыма.
Убранство кабинета, как минимум, удивило. Хотя бы тем, что там обнаружилось большое количество деревянной мебели, которую я уже не надеялся встретить в крепости. Но, если подумать, то какая разница, из чего будет мебель, если храниться в комнате будет всё равно бумага? А её тут было очень много. Стоявшие вдоль стен шкафы, уходящие под самый потолок, ломились от огромного количества книг и охапок свитков, норовивших вывалиться на пол. Но не бумагой единой щеголял кабинет. Множество полок было заставлено какими-то диковинками и инструментами, выглядевшими как причудливая смесь чертёжных линеек, линз и шестерен.
Свободные от шкафов участки стен покрывали либо грифельные доски с множеством записей и рисунков, либо тёмные куски кожи монстров, также приспособленные для записей и чертежей. Особенно в глаза бросался треугольный кусок блестящей чёрной чешуи, на которой мелом была начертана заметная надпись: «Безобиден, если убить».
Но главным в этом кабинете был стол. Огромных размеров, с неровными и обожжёными краями, толщиной в две гномьих руки. Словно это и не стол был, а просто срезанный кусок исполинского пня, водружённый на ножки. И прямо на поверхности этого стола чернилами была нарисована карта болот. Чёткая, подробная и с множеством «пометок» в виде воткнутых в столешницу то там, то сям обломков клыков и когтей.
— Приключенцы? Проходите, — на нас поднял взгляд бурый волчара, задумчиво склонившийся над столешницей, и придвинул к себе чернильницу со здоровенным синим пером, издавшим подозрительный металлический звон. — Рассказывайте, что видели, что слышали или что чувствовали на болотах.
