Александр Шапочкин - Хроники Игрока. Однокрылый
Воры исчезают в облаке дыма, ассасины в черном зыбком мареве, а ниндзя для входа в невидимость нужна скрывающая тело тень, хотя подойдет обычный сумрак, как тот, что окружал нас в умирающем лесу. Что там происходит у диверсанта, я не знаю. Я вообще никогда не видел персонажей этого класса в игре, магам же иллюзионистам и колдунам для наложения заклинания невидимости требовалось какое-то время на его прочтение. Умел ли кто-нибудь еще делать, что-то подобное, да кто его знает, в игре вроде существовали алхимические зелья со схожим эффектом.
У «Терминатора» никакой особой анимации или спецэффекта вроде медленного растворения в воздухе предусмотрено не было. Если бы окружающая меня действительность до сих пор оставалась обычной игрой, я сказал бы, что эту способность просто недоделали разрабы. Забыли прикрутить, что-нибудь этакое, что давало бы остальным игрокам понять, что с паладина не выкинуло из игры, а он ушел в невидимость и теперь всем окружающим нужно быть настороже.
Так вот, после того как я увидел обезглавленное тело Касуми, если у меня и оставались какие ни будь сомнения в иллюзорности этого нового для меня мира — они рассеялись словно дым. Почему этого не произошло раньше? Например: в тенте Гильдии Авантюристов? Наверное, потому, что все вокруг напоминало мне плохо состряпанное шоу. Или во всем виноват имевшийся в моем сознании барьер «Мы — Они», мешающий воспринимать страдания неигровых персонажей как, нечто реальное.
В любом случае, торчать пусть даже в невидимости, на том же самом месте, где ты исчез — верх глупости. Меня, конечно же, должны были выдавать шаги, точнее отпечатки сапог на земле, примятая трава и взбиваемая ногами пыль — все это ерунда. Но сейчас, на подобной почве их не так-то просто заметить. Зато, я мог орать в полный голос — если верить описанию способности окружавшее меня поле тишины глушило все производимые мною звуки. Не только лязганье латных доспехов, но и хруст ломающегося под тяжестью тела сушняка и прочего лесного сора.
В первый раз, когда я применил данную способность перед ментором Аушленом Зистером — невидимость показалась мне хоть и приятной, но жутко неудобной штуковиной. Все дело в том, что я не видел сам себя. Преотвратнейшее ощущение надо сказать. Неприятное и дезориентирующее. Протягиваешь перед собой руку и до последнего момента не веришь в то, что она действительно коснется стены, пусть даже ощущаешь ее перемещение в пространстве. Идешь по заставленной мебелью комнате и постоянно задеваешь какие-то предметы, только потому, что не видишь своего тела.
Добежав в несколько прыжков до ближайшего дерева, я юркнул за него и, привалившись спиной к стволу, выглянул из-за него. Не знаю, что собственно я рассчитывал увидеть. Дуэль двух стелсеров дело скучное, долгое и чаще всего заканчивающееся из-за случайной ошибки уже заведомо проигравшего игрока. Впрочем если это не заранее объявленная дуэль, в которой нельзя выходить за определенный радиус поля боя — вполне нормальная ситуация когда в поисках противника персонажи просто разбегаются в разные стороны.
Что я хотел увидеть? Да хоть что-нибудь! Тень, мелькнувшую между деревьев, случайно поднятую пыль, всплеск воды в грязной луже или шевеление травы. Вот только ничего подобного не происходило.
Моим противником был опытный и поднаторевший в своем ремесле НПС, к тому же учитель для игроков данного класса. Глупо было рассчитывать на то, что сейчас — когда все местные персонажи обрели разум и стали частью этой реальности, я — новичок в использовании невидимости, получу хоть какое-нибудь преимущество. Да и несмотря на то, что я герой-легенда слушком уж большая у нас разница в уровнях.
«Лопнула одна из ваших „Нитей Судьбы“! Оставшееся количество: 37».
Что за… Я ослеп? Чернота навалилась так внезапно, что я даже не успел испугаться. Я как будто оказался в непроглядно темной комнате, в месте, куда никогда не падал ни единый луч солнца. И опять эти «Нити Судьбы» — бич, преследующий меня с момента моего переноса в этот мир! Вот за что?
Вжавшись в ствол дерева, я только и мог скрипеть зубами, беспомощно дожидаясь удара клинком и боли, которая прервет мое бренное существование и если верить Егрору, после этого я уже никогда не воскресну… Да и как не верить — если я своими глазами видел, что случилось с Касуми.
Страх и отчаяние холодным комком закрутились где-то внизу живота и медленно, тягуче этот мерзкий шар начал подниматься вверх. Я ощутил, как меня захлестывает паника, мерзкие, липкие отростки окружившей меня темноты как будто облизывали вмиг похолодевшие руки, касались спины, пробегали обмораживающими прикосновениями по телу.
— Ну, где же ты — паладин? — издевательски прошептала темнота голосом учителя ниндзя. — Думаешь, сможешь уйти, выпив зелье невидимости. Брось! Просто прими свою смерть, как подобает мужчине!
Я молчал, едва дыша, пытаясь унять волны ужаса, которые несли с собой эти слова. Мысленно проклинал «Нити Судьбы», наконец доставшие меня. Непонятно что, подкинувшее мне такую омерзительную подлянку, так не вовремя, так подло, так…
Я не сразу заметил, как в полной темноте загорелась маленькая темно-синяя звездочка. Пару секунд и она расплылась, затмевая собой окружающую меня тьму. Затем в синеве появились голубые оттенки, зеленые, фиолетовые, красные, желтые, оранжевые и я понял, что вновь могу видеть окружающий меня мир!
Ой! Не зря сравнивал себя с главным антагонистом старенького американского фильма «Хищник». Не знаю, что со мной произошло — может быть вмешалась гражданка Эления, а может быть, зря я хулил «Нити Судьбы» но судя по ощущениям, я обрел некий аналог инфракрасного термо-зрения.
Почти потерялись естественные цвета окружающего леса, их заменили оттенки серого, фиолетового и темно синего. Неприятным зеленым запульсировало, что-то в стволах больных деревьев, окрасились желтыми пятнами сухие прогалины в окружении голубоватой травы. Но что самое главное — я видел сам себя: свои руки, одежду, доспехи.
Страх отступил сам собой. Как будто его и не было. Чем-то это напоминало момент, когда погруженный в ночные кошмары человек, еще долю секунды назад панически боявшийся иллюзию из царства Морфея, открывает глаза в своей собственно постели и все что привиделось ему во сне кажется таким глупым и далеким.
Проморгавшись и выждав еще пару секунд, не веря в собственное счастье, я аккуратно выглянул из-за укрывавшего меня ствола. В глаза сразу бросилось яркое пятно — силуэт человека, состоящий из переливов чистых теплых цветов. И это было следующим открытием — я видел скрытого в тенях стелсера.
Вот он визави! Сидит на нижней ветке какого-то дерева, метрах в двухстах от меня. И как он с такого расстояния разговаривал со мной, а главное как собирался убить? Неужели метательным оружием? Я-то все это время думал, что нам предстоят веселые танцы, пляски с бубнами и игра в «догони меня невидимка». А Егрор оказывается, решил переквалифицироваться в зрителя.
Ответ на вопросы: что, как и почему исчезли сами собой спустя какую-то долю секунды. Воздух над местом, где меня покинул учитель ниндзя, завибрировал, задрожал и сгустился в голубоватую дымку. Из нее появилась голубая узловатая, явно не человеческая трехпалая лапа увенчанная кинжалами костяных когтей. Она аккуратно, медленно пощупала воздух как будто пытаясь схватить что-то. За первой рукой материализовалась другая, и вот уже на утоптанной желтой прогалине стояло существо, лишь отдаленно напоминающее гуманоида.
Рогатая конская голова, точнее обтянутый кожей череп с трепещущими крыльями ноздрей, полностью лишенная храпа и пустыми провалами глазниц. Тонкая шея с мешковатым зобом и почти шарообразная грудная клетка. Позвоночник у существа был оголенный, выгнутый знаком «вопрос» и вел к дряблому пузу, тряпкой нависавшим над костлявым, угловатым человеческим тазом. От него по земле волочился длинный костяной хвост, на самом кончике которого щелкал неполным набором зубов гуманоидный череп.
Ноги чудовища со звероподобным обратным изгибом и длинными обезьяньими пальцами, так же могли похвастаться украшениями в виде саблевидных когтей. Раза в два длиннее, чем те, что были у него на руках. Жутковатое создание. Не хотел бы я встретить такое не в роли «Воина Светлой Богини», а будучи Иваном Соколовым — обычным художником из Москвы.
«Горгус. Нежить сорок второго уровня».
Присмотревшись, прочитал я название монстра, написанное на грязной дырявой именной ленте, отодранной видимо от какого-то савана. Нежить — несли судить по внешнему виду именной ленты.
А еще я как-то отстраненно подумал: «Значит, нежить в невидимости мое новое зрение засечь неспособно. Логично блин! Оно же тепловое».
Рядом с первым чудищем в таком же голубоватом облаке появилась еще одна тварь. Как и его собрат, он поводил когтистой лапой в пустоте, словно не веря, что я же давно свалил с этого места, а затем, задрав голову, издал протяжный козлиный крик из тех, что так напоминают человеческий. Первая нежить глухо фыркнула и задергала мордой вверх-вниз, как будто соглашаясь с чем-то, а затем принюхалась.
