Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич

– Печать ношу последние дни: скоро у нее срок выйдет, – сказал я. – Не знал, что ее видно.

– Не всем. Только тем, кто сам ее получал… Почему на тебя не действовал мой клич?

Я открыл в интерфейсе перечень моих амулетов, выделил «Львиное сердце» и показал Джейн. Ее глаза расширились.

– При жизни я все отдала бы за такой талисман, – медленно выговорила она. – Но даже никогда не видела его на ком‑то. Откуда он у тебя?

– Подарили, – признался я. – Причем не за какие‑то заслуги. Возможно, в счет будущих.

– Что ж… Прими еще один подарок. От меня.

С этими словами Джейн протянула мне свиток одноразового заклинания. Такой же призрачный, как она сама. Упав ко мне на ладонь, он вспыхнул неярким светом и втянулся под кожу струйками мерцающих искр.

«Заклинание «Рука помощи» успешно выучено. Вы можете активировать его в любое время».

– На Аусанге есть места, где Срединное Пространство смыкается с Миром Истинного Мрака, – сказала Джейн. – Они называются «зоны инферно». Особенно много их в землях чудовищ и демонов, но существуют подобные зоны и в Гинкмаре. Если попадешь в одну из них и не сможешь выбраться сам, позови меня. Не обещаю, что обязательно выведу тебя оттуда, но по крайней мере попытаюсь. Я провела долгие годы в Мире Теней и успела многое узнать о нижних горизонтах бытия.

– И сколько тебе еще париться в преисподней? – спросил я.

– Мир Теней – не преисподняя, – усмехнулась Джейн. – Это всего лишь царство вечной ночи. Время там течет не так, как здесь, и не для всех одинаково. Так что твой вопрос, если я правильно поняла недосказанное, лишен смысла. Возможно, для меня пройдут века, прежде чем я воплощусь в Срединном Пространстве, и при этом мы встретимся с тобою через сутки. Или я могу воплотиться через сутки – по моему счету, – однако мы не встретимся никогда, поскольку здесь пройдут тысячелетия, и сам Аусанг к тому часу исчезнет в волнах Великого Океана… Прощай, мне пора. Я знаю, ты хотел бы помочь своим друзьям – там, внизу. Не когда‑то потом, приумножив полученный ныне опыт, а сразу, сейчас. Но не проси меня сделать для них хоть что‑то. Мы друг друга не знали, между нами нет связи, найти их я не сумею.

Джейн подала единорогу знак едва заметным движением руки, и они пошли с площади. Совсем уйти не успели – растворились в воздухе.

«Теперь вам доступны поминовения второго уровня начальной ступени,  – осчастливили меня «говорящие часы». – Вы можете создать поминальную книгу на пятьсот имен и ежедневно молиться за усопших, которые вам дороги».

И все?!.. Как хотите, а это жульничество! Поминовения первого уровня раз в неделю доступны любому, и всякий желающий способен составлять помянники на сотню жмуриков. Только неясно, на кой это нужно, кроме как богов и демонов маной задарма кормить. Причем зачастую совсем не тех, которых хотелось бы. А мне преподносят как благодеяние возможность быть лохом постоянно, а не только в Дни беззаботности!..

Ну а чего ты ждал, родимый? Бочки меда? Вот тебе для начала ложка дегтя, а продукты пчеловодства добывай сам. И когда тебе в следующий раз пообещают «опыт», перво‑наперво выясни, сколько дадут.

«К сожалению, навык поминовений неклассовый, и быстро прогрессировать не будет,  – поспешила добавить яду в преподнесенную мне невкусную жидкость система. – На начальной ступени он относится к числу общих, и всего лишь не вредит развитию. Но в дальнейшем способен его затруднить».

– Что поделать – ты не жрец культа мертвых и не священник Всецеркви,  – сказал Люцифер. – И если хочешь знать мое мнение, сожалеть об этом глупо. Воину негоже превращаться в скорбящего молитвенника. Это более к лицу монаху‑отшельнику, связавшему себя соответствующими обетами.

– Тогда поехали дальше, – ответил я. – До рассвета не так уж далеко.

Улица в сторону центра города была прямо перед нами. Заставлять себя сесть в кабину управления костомехом пришлось насильно. Как‑то я после встречи с Джейн потерял вкус к зачисткам. Убитые сегодня зомбаки, и особенно те, которых еще предстояло убить, превратились в моем сознании из подлежащих планомерному уничтожению мобов в существ вроде меня самого, со своей судьбой и прошлым. Надо бы как‑то прийти в прежнее состояние, не дожидаясь дальнейших нравоучений от Люцифера. А то ведь он сейчас скажет, что воину не пристало также излишнее сострадание. И хрен с ним поспоришь. Сострадать хочешь? Меняй класс, выбирай исключающую насилие специализацию и сострадай сколько влезет. Только потом не обижайся, если кто‑то зачистит тебя.

«Чтобы успешно завершить ночь, вам следует пройти по Бочарной улице и освободить от превратившихся в монстров жрецов Храм Четырех Стихий,  – расщедрилась на инструкцию система. – Соберитесь с силами! Они вам понадобятся!»

Так я не сомневаюсь, что понадобятся. И что конечным объектом будет храм, тоже не сомневался. Однако Бочарная улица хоть и короткая, имеет определенную протяженность. Храм за площадью в ее конце. А нам после двух коряг полагается три коряги – иначе быть не может!

Мы прошли где‑то метров семьдесят, прежде чем увидели их. В подворотне слева. Среднего размера, примерно одинаковые. Кто это был? Местные гопники?

Тут я дал маху. Коряги превратились в рослых, закованных в броню псов с горящими глазами. Что указывало на предельно развитую способность видеть в темноте, но мне показалось, будто зенки волкодавов пылают прежде всего от служебного рвения.

«Патрульные собаки его благородия начальника стражи,  – сообщила система примерно тем тоном, каким задержанным зачитывают правило Миранды в американских фильмах про бандитов и сыщиков. – Бесстрашные и неподкупные, они неусыпно следили за порядком, и ни один преступник не мог себя чувствовать в Зальме спокойно».

Да уж, подумал я. Надо быть дураком, чтобы чувствовать себя спокойно, когда такие твари бродят где‑то поблизости. А дураков среди преступников мало. На воле – точно. Они в основном сосредоточены на каторжных рудниках.

Псы с лаем набросились на нас и едва не сбили Люцифера с копыт. Как и в случае с ящером, противники превосходили нас в подвижности, уступая в силе. Правда, они не имели убойного вооружения «гвардейца», зато широко пользовались замедляющими и связывающими заклинаниями. Через полчаса – полчаса!!! – драки меня интересовали только две вещи: что за сучье благородие командовало стражей Зальма, и где его найти, чтобы рассчитаться за доставленные подчиненными неприятности. Собаки измотали нас в хлам прежде чем погибли; лут с них не окупил и четверти затрат на восстановление. И все это перед финальным боем, в котором решится, засчитается ли нам сегодняшняя ночь.

В Храм Четырех Стихий мы вошли с первыми признаками рассвета в небе. Мало того, что объект самый трудный, так еще приходилось спешить. Жрецы‑мутанты тут же принялись обрабатывать нас доступным им волшебством, и зачистка оказалась тяжелейшей. Мы завершили ее промокшие, замерзшие, местами обгоревшие, до дна опустошенные. Зато взяли по уровню на брата. Кроме того, каждый получил плюс десять процентов устойчивости к стихийной магии, а из материального нам досталась дарохранительница с сотней золотых и двумя расчетными драгоценными камнями еще по пятьдесят. До восхода солнца оставалось всего несколько минут. Я оценил наше с Люцем состояние и предложил наружу не выходить. Еще сутки боев сразу следом за такой ночкой мы не выдержим. Надо взять выходной. И провести его лучше не на улице, закрывшись магическим кругом, в который многие монстры способны беспрепятственно проникнуть, а под защитой стен.

– Но храм с наступлением дня превратится в камень!  – возразил конь.

– Только снаружи, а не внутри, – почти уверенно сказал я.

– Откуда знаешь?

– Это подсказывает мне мое недавно народившееся сверхчувственное восприятие. А также здравый смысл. В городе должны быть места для отдыха. Иначе его не пройти никому, кроме разве что рыцаря ордена Недремлющих уровня этак восемьдесят пятого. Между тем Зальм находится слишком близко к окраине Гинкмара, чтобы быть настолько хардкорным.