Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич
Вблизи Гинкмара подозрительные таверны попадались с завидной регулярностью. С законом там если считались, то лишь в случаях прибытия тех редких представителей этого самого закона, которые взяток не брали. К одному из подобных заведений я и свернул, когда фантомы нашего сопровождения рассеялись, и продал лишних лошадей за полцены. Пока добрались до Каритека и обогнули его, наступил вечер. На воротах нас не только не остановили, но и отсалютовали карете, разглядев через окошки в дверцах проснувшуюся Жюстину и безошибочно опознав экипаж как без пяти минут свадебный.
Узкий фасадом, зато трехэтажный дом Хулио находился неподалеку от Храма Всех Святых, на Канатной улице, идущей параллельно Гончарной. С немалым удивлением я обнаружил, что именно он затыкает Колдовской переулок, выходя в него задней глухой стеной.
– Да, да, – подтвердила Жюстина. – Дом лет пятьдесят назад встроил меж двух соседних отец Хулио, сэкономив на и на камне, и на каменщиках. Кому и сколько он дал на лапу, чтоб не занимать почти весь первый этаж проездной аркой, я не знаю. С тех пор у Колдовского переулка есть другое название – Колдовской тупик. Что сильно действует на нервы тем, кто в нем живет. Не последняя, кстати, причина, почему я хочу к тебе в компаньонки. С деньгами только за костомеха я буду обречена открыть лавочку в точно таком же тупике. Или в переулке, который вот‑вот тупиком станет. И сидеть в нем вплоть до кончины от старости. Потому что девять из десяти жителей подобных мест покидают их лишь благодаря перерождению.
Я порылся в доступной мне памяти Хулио и извлек из нее имя служанки: Лионна. У мага она не живет – приходит утром, уходит вечером. Сегодня, конечно, еще на трудовом посту: дожидается хозяина. Я отпер дверь, кликнул девушку и отпустил ее, наказав по дороге домой заскочить на каретный двор и сказать, что экипаж верну только завтра, в это же время. Лионна кивнула, попрощалась и убежала. Обычное дело – владелец каретного двора обеспокоиться не должен. У него на руках залог, из которого можно удержать плату хоть за один лишний день, хоть за два. Пропавших воинов хватятся не скоро. Получили деньги от нанимателя, загуляли где‑то… Мало ли где. Тоже обычное дело. Тем паче что с каретным двором эскортники никак не связаны. Такие, как они, всего лишь тусуются в таверне напротив, поджидая состоятельных клиентов.
Первый этаж дома Хулио занимала небольшая гостиная, она же трапезная, с крохотной кухней по соседству. На столе, на серебряных блюдах под колпаками нас дожидался роскошный ужин, за который хотелось простить магу все его недостатки. На втором этаже было что‑то среднее между кабинетом и волшебной мастерской. На третьем – спальня. Кровать под балдахином Лионна застелила свежим бельем и украсила цветными шелковыми лентами.
– Кажется, Хулио не сомневался, что уляжется с тобой в эту постельку сегодня же ночью, – заметил я.
– Как он мог сомневаться? – удивилась Жюстина. – Второй у него просто нет.
– А диван в кабинете? Настоящий джентльмен устроился бы на нем.
– И только через час постучался ко мне в дверь? А если бы я не открыла, что б он делал?
– Залез через окно. Или разобрал крышу.
Начав сбор ценностей со спальни, мы завершили его в трапезной. Это был именно сбор, а не обыск – ведь я знал, где что лежит. Без внимания остался один столовый сервиз. Его заберем после, когда все съедим.
– Полезная штука – снятая личина, – сказал я. – Наверно, один из излюбленных инструментов воров.
– Ничего подобного, – возразила Жюстина. – Пользуются им в основном шпионы и наемные убийцы самого высокого полета. Ведь и за снятие, и за ношение сдирают кожу живьем. Вне зависимости от других преступлений. А за воровство полагается всего лишь каторга. Даже не пожизненная.
– Почему‑то самую важную информацию я всегда получаю под конец. Недавно, помню, Люцифер отметился, а теперь ты.
– Сам мог бы поинтересоваться!
– Мне не интересно. Меня по совокупности приписываемых мне преступлений и так уже должны казнить раз пять подряд. Сдерут кожу перед варкой в масле – я всего лишь не почувствую прелестей варки, так как свихнусь раньше. А ты о чем думала, когда соглашалась на снятие?
– О том, что если меня поймают с тобой, казнят по‑любому, и точно неласково. Я же пойду под суд как сообщница знаменитого на все королевство тимойского душегуба. Никто и разбираться не станет, в чем я еще виновата.
– Подумай над этим. Вдруг все‑таки лучше забрать деньги за костомеха, уехать подальше и засесть в каком‑нибудь симпатичном тупичке, а не входить со мной в долю. Или хотя бы не шляться в самые опасные рейды, пока не вошла. Сидела бы себе с Мыком в избушке, ела жареных кур…
– А ты тут – фазанов? Обойдешься!
– Не, ну я еще в день нашего знакомства заметил, что ты без царя в голове… Давай добычу упакуем. Потом может быть некогда.
Глава 22
Среди трофеев было почти восемьсот золотых из сбережений Хулио, что я извлек из тайника в кабинете, однако не оказалось главного: вожделенного большого накопителя. Правда, нам досталось три маленьких. И странная хреновина, похожая на короткую указку, вокруг которой обвилась змея. Толстый конец указки украшал миниатюрный череп неизвестного монстра, тонкий оканчивался скрытым коротенькими ножнами жалом. Глубокий черный цвет предмета недвусмысленно намекал на его принадлежность Мраку.
«Артефакт поклонения № 16, – прочел я отдающее инвентаризацией имущества описание. – Последнее месторасположение: притвор Храма Всех Святых, четвертый общедоступный ковчежец северной стены».
– А вот и то, в воровстве чего меня обвинил Хулио, – сказала Жюстина. – И что он, по твоим словам, собирался кому‑нибудь подбросить, если я отыщусь. Вещь такая, что для подставы лучше не найти. Спереть сравнительно легко, улики содеянного подозреваемому оспорить не удастся.
– А для чего она? – спросил я, вертя «указку» в руках.
– Неизвестно. Артефакты без прописанных свойств могут появляться в результате неудачных экспериментов магов или случайно попадать в Срединное Пространство из соседних с ним. Если такие предметы достаются жрецам, те выставляют их для поклонения и ждут, пока они себя проявят. Иногда для этого достаточно постепенной накачки маной, которую верующие тратят при чтении рядовых молитв и совершении повседневных обрядов. Она никогда не уходит в накопители храмов и божествам‑покровителям вся без остатка. Часть неизбежно рассеивается в пространстве и поглощается предметами, способными ее впитывать. Но поклонение непосредственно предметам, конечно, очень ускоряет процесс.
«Указка» меня заинтересовала. Я продолжал рассматривать ее, и невольно вздрогнул, когда поверх уже прочитанного описания всплыло другое:
«Жезл предназначения (темные энергии, первая ступень). Облегчает прохождение избранного пути развития вплоть до шестидесятого уровня. При совершении ритуального самоубийства гарантирует немедленное воскрешение. Ограничение по расе – только для людей. Ограничение по классу – только для магов. Ограничение по развитию – только для неофитов».
Череп на конце жезла, только что составлявший с ним единое целое, начал сам собой выкручиваться по резьбе и упал в подставленную мной ладонь. Внутри открывшейся полости я увидел свиток, но доставать его не стал, и тут же вкрутил череп в жезл обратно.
– Ба! – удивленно вздернула брови Жюстина. – Ты открыл свойства артефакта?
– Скорее, мне открыли, – усмехнувшись сказал я. – Предварительно прописав те, которые требовались. Что‑то мне это напоминает… В Арнауре меня приглашали на Путь Света, сейчас совращают на Путь Тьмы. Должен заметить, что подход темных сил отличается от поползновений светлых в лучшую сторону. Подкупает своей простотой. Вступление в ряды – бесплатно, продвижение не затруднено поиском каких‑то еще жезлов. Кольнулся – и шуруй безостановочно до высоких уровней, распевая гимны Мраку.
