Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич

К сожалению, мечты не всегда сбываются. Только я наелся и прилег, как к лагерю приблизился третий монстр. И, как назло, не входящий в безопасную для нас категорию.

«Внимание!  – забеспокоилась система. – К вам движется большая росомаха сорокового уровня!»

Лучше сказать – очень большая. Крупнее обычной раза в три или в четыре. Из‑за ее приземистости, темноты и тумана я не смог бы определить размер точнее.

«Приготовьтесь к худшему: этот зверь отличается невероятной ловкостью и свирепостью. Даже крупные хищники уступают ему дорогу».

Спасибо за предупреждение. Однако передвинуть стоянку на двадцать шагов в сторону мы уже не успеем. И интуиция подсказывает мне, что труд был бы напрасен. По манерам гостьи видно, что у нее на редкость сварливый характер. Нарочно свернет – и мы снова окажемся у нее на пути.

Я взял лук, но стоило мне его растянуть, как росомаха спряталась за дерево. Злобно завопила, стоя за ним, и перебежала за другое, ближе, а я не успел прицелиться. Затем она нырнула в кусты, еще ближе, откуда ей нас было хорошо видно. Я прикинул, смогу ли послать стрелу в один из просветов меж веток. Не, бесполезно. Послать смогу. А вот попасть в цель…

Следующие два с половиной часа росомаха бродила вокруг лагеря, орала благим матом, а я пытался подловить ее на выстрел. Наконец мне надоело, и руки устали держать лук то в полурастянутом, то в полностью растянутом состоянии. А росомахе не надоело: она продолжала бродить и орать. Говорят, что крики настоящих росомах напоминают плач ребенка. Не знаю, правда ли – сам не слышал. Эта голосила так, словно рожала ежиков одного за другим. Мы поворачивались внутри круга то по часовой стрелке, то против, следя за перемещениями зверя. О сне можно забыть. На секунду не прилечь – вдруг бросится? А напасть самим – значит, отойти от костра. Единственного источника света. Кажется, росомаха только того и ждет, чтобы с нами разделаться.

– С нею наживешь глухоту без враждебной магии, – пожаловался я. – Причем не временную, а постоянную.

– Она не уйдет до утра,  – печально вздохнул Люцифер. – Вплоть до рассвета у нее преимущество.

– До утра? Провалиться мне!.. Чтоб ты сдохла, паскуда горластая!

– Смирись, Иван. Обстоятельства превыше.

К рассвету я ненавидел росомах сильнее, чем род Колеансо – фурий. Где бы ни встретил впоследствии, буду истреблять всех: больших, маленьких и средних. К черту дрова, мясо и прокачку – лишь бы оказаться подальше отсюда и выспаться!.. Когда вокруг начало сереть, а затем светлеть по‑настоящему, четвероногая истязательница нашего слуха действительно решила уйти. Она потопталась еще в ближних зарослях, громко фыркнула, презрительно помахала хвостом и двинулась в чащу, подставившись впервые с момента появления. Тут‑то я и всадил ей наконец стрелу – прямо в задницу! Вторую – в бок! И третью – в открытую пасть, когда росомаха окончательно развернулась обратно и бросилась к нам. Пока бежала, я успел пустить еще две стрелы и выхватил меч. Вот тебе! Вот тебе! И вот! Мне «берсеркер» не нужен – я теперь сам законченный и бесповоротный берсеркер навсегда! Получай, прошмандовка лохматая! Получай! К дьяволу ингредиенты – мне с тебя ничего не надо! В фарш изрублю‑у‑у‑у!..

Завершив расправу, я распинал куски росомахи по кустам, отдышался и улегся на подстилку. Как хорошо лежать! С закрытыми глазами и в тишине! Сплю до обеда. Нет, до вечера. Нет, до завтрашнего утра. До послезавтрашнего. До следующего года…

– Люц, разбуди меня через часок, – призвав себя к дисциплине промямлил я. – А потом ты поспишь, а я покараулю. Отсыпаемся по очереди и сваливаем.

До самого Арнаура больше приключений не было. До Площади правосудия мы также добрались беспрепятственно, из чего следовало, что Раймондо пока цел и продолжает стягивать монстров на свою делянку. Я уже репетировал про себя очередную речь к фуриям, когда нам преградил путь возникший словно из пустоты вельможа в дорогом плаще и богатых доспехах. Шлем он держал на согнутой левой руке, правая покоилась на навершии меча. И хотя я сидел в седле, парень как‑то умудрялся глядеть на меня свысока. Наверно, привычка, оставшаяся у него с тех времен, когда он был еще жив.

Его высохшая почерневшая кожа плотно прилегала к костям черепа, демонстрируя каждый их выступ, а глаза казались не то стеклянными, не то пластмассовыми – как у чучела. Плащ попортила моль, латы покрывала ржавчина, кое‑где проевшая железо насквозь.

«Градоначальник Арнаура,  – всплыла перед глазами подсказка. – Окажите ему подобающее уважение и уплатите требуемую пошлину, иначе он не позволит вам проехать».

От мертвого чиновника отчетливо несло плесенью и затхлостью. Тоже мне – градоначальник! Такой пост занимаешь, – а склеп сухой себе не смог пробить…

– Откуда ты прибыл к нам, чужеземец? – вопросил меня вельможа замогильным голосом.

– От верблюда, – ответил я, решив не церемониться.

Чем уважение оказывать, да еще и раскошеливаться, так лучше помахать Дженкуиром. С самой росомахи не брался за него: поводов не было. Того и гляди ржаветь начнет, как броня этого типа напротив. Городовые трясли за проход от сильвера до трех золотых в зависимости от ранга. А их шеф сейчас потребует в разы больше высших ставок подчиненных: положение обязывает. Конечно, уровень у него аж шестьдесят третий, но шлем ведь он надеть не успеет, пока меч вытаскиваю?

– Дерзкий щенок! – воскликнул градоначальник, затрясшись от возмущения. – Я прикажу схватить тебя и бросить в темницу…

Закончить он не успел – лишился головы, рухнул на брусчатку и почти тут же исчез, словно его и не было.

Я опешил. Как‑то слишком легко все вышло. Но в то же время лут не выпал, хотя с такого высокопоставленного жмурика добычу следовало ожидать достойную. И победа не засчиталась. Где обычное «Поздравляем!..», и что там дальше должно быть?

А нету. Видно, не с чем меня на сей раз поздравлять. Угадал?

С прилегающих улиц донесся топот многочисленных ног.

Угадал…

«Вы убили градоначальника Арнаура,  – злорадно, как мне почудилось, уведомила система. – И теперь должны сражаться со спешащими сюда стражниками, пока он не воскреснет в другом месте города».

– Гребучая ты подлянщица! – заорал я. – Это надо такую пакость подстроить!

– Успокойся, Иван!  – пристыдил меня Люцифер. – Не может же тебе везти вечно!

– А мне вообще везло? – огрызнулся я. – Что‑то начинаю сомневаться! Все, что со мной в вашей долбаной вселенной случалось – это можно назвать везением? Создателю ее такого везения!

Улиц на площадь выходило три; значит, отрядов городовых тоже прибудет три. Скорее всего, это будут три децимы. Надо успеть разбить хотя бы одну, прежде чем подтянутся остальные. Люцифер прочитал мои мысли – да он и сам предложил бы именно такой план, не додумайся я до него самостоятельно, – и поскакал к горлу крайней улицы справа. Как только мы влетели в нее, из‑за поворота выскочила плотная группа мумий и скелетов. Из опыта прошлых столкновений с городовыми я знал, что их гнилые на вид латы на самом деле не хуже новых, как и оружие. Уязвимые места самих мертвых стражников те же, что и у живых. Уровни чаще всего от тридцатого до сорокового, и редко выше. Тупость – гораздо выше.

Верхом я атаковал впервые. Не успел ни подготовиться, ни понять хоть что‑то из подсказок Люцифера, как мы уже пробили строй и развернулись для обратного захода. С удивлением увидел на мостовой два неподвижных тела, которые тут же исчезли, будто их всосала брусчатка. Ну, одного Люц прикончил, а второй был разрублен от плеча до пояса – это когда же я успел?..

Восемь оставшихся покойничков сомкнулись, и ощетинились копьями. Впрочем, «ощетинились» – преувеличение. Всего три копейщика у них. Меч пока в ножны, щит за спину – беремся за лук… Жаль, что яд на мертвых не действует. Мочить их можно только механически. Впрочем, все равно не нашлось бы времени ждать, когда противники ослабеют.