Первый среди королей – Варяг II (СИ) - Симович Сим

— Если город падёт, я найду способ втереться в доверие к новым правителям, — уверенно ответил Стефан. — Империи нужны глаза и уши при любой власти в этих землях.

С этими словами он покинул барку и вернулся к рыбаку, который терпеливо ждал его в лодке. Возвращаясь к Киеву, Стефан смотрел на величественные холмы, над которыми возвышались деревянные стены и башни города. Он вдруг с удивительной ясностью осознал, что видит последние дни древнего порядка. Независимо от исхода грядущего противостояния, эти земли уже никогда не будут прежними.

Пришвартовавшись у пристани, Стефан заметил необычное оживление. Люди собирались группами, что-то взволнованно обсуждая. Он подошёл к ближайшей кучке горожан, делая вид, что просто проходит мимо.

— … говорят, уже видели передовые ладьи у порогов, — говорил пожилой ремесленник. — Со щитами на бортах.

— Может, просто купцы? — неуверенно предположила женщина рядом с ним.

— Какие купцы! — воскликнул третий. — Полсотни ладей, все с воинами!

Стефан незаметно удалился, направляясь к верхнему городу. Волнение нарастало. Если передовые ладьи Олега уже заметили у днепровских порогов, то основные силы не более чем в нескольких днях пути. Времени оставалось мало.

Вернувшись в гостевую палату, он застал Феофана в обществе старшего дружинника Аскольда.

— А, вот и наш любознательный писец, — сказал Феофан с вежливой улыбкой. — Как вам понравился Киев?

— Очень впечатляет, — ответил Стефан, кланяясь. — Особенно храмы. Но я заметил странное волнение на улицах сегодня.

Дружинник нахмурился.

— Пустые слухи, — сказал он резко. — Народ всегда падок на страшные истории.

— Конечно, — согласился Стефан. — Издержки большого города. В Константинополе тоже часто рождаются самые невероятные сплетни.

Когда дружинник ушёл, Феофан вопросительно посмотрел на Стефана.

— Ну? — тихо спросил он.

— Всё подтвердилось, — так же тихо ответил Стефан. — Послание уже в пути к императору.

— Хорошо, — кивнул Феофан. — Нам пора уходить. Аскольд дал согласие на наши торговые предложения, этого достаточно для официальной части миссии. Готовь вещи к отплытию.

— Мне нужно остаться, — возразил Стефан. — Ситуация развивается слишком быстро. Империи понадобится информация о новой власти.

Феофан внимательно посмотрел на младшего коллегу.

— Это опасно, — сказал он. — Если Олег захватит город, все связанные с Аскольдом будут под подозрением. Включая византийских гостей.

— Я найду способ остаться незамеченным, — уверенно ответил Стефан. — И потом, кто заподозрит простого писца в чём-то серьёзном?

Феофан вздохнул, но спорить не стал. Он достаточно хорошо знал Стефана, чтобы понимать — молодой дипломат не отступит от принятого решения.

— Да хранит тебя Бог, — сказал он. — И помни: даже самые великие империи когда-то были лишь небольшими поселениями. То, что рождается сейчас на этих холмах, однажды может стать силой, с которой придётся считаться даже Константинополю.

Стефан кивнул, принимая предупреждение. Но внутри него горело непреодолимое любопытство исследователя, желание увидеть историю, творящуюся прямо на его глазах. И если для этого требовалось рискнуть жизнью — что ж, такова цена настоящего знания.

* * *

ОЛЕГ

Туман поднимался над рекой, окутывая ладьи призрачной пеленой. Олег стоял на носу передового корабля, вглядываясь в едва различимые очертания берега. За прошедшие недели его войско успешно преодолело большую часть пути — от холодных вод Волхова через волоки и малые реки к широкому Днепру. Теперь до Киева оставалось не больше трёх дней хода, если погода будет благоприятствовать.

— Князь, — тихо подошёл к нему Свенельд. — Совет собрался. Ждут только тебя.

Олег кивнул и, бросив последний взгляд на туманную реку, направился к центру ладьи, где под натянутым пологом уже собрались воеводы и старейшины племён, присоединившихся к походу. Здесь были и варяги, пришедшие с севера вместе с ним, и кривичи, и чудь, и словене — все, кто признал власть наследника Рюрика и его регента. На самом почётном месте сидел Игорь — молодой князь был бледен и напряжён, но держался с достоинством, как и подобало сыну великого воина.

Олег опустился на резное кресло, служившее ему походным троном. Разговоры стихли, все взгляды обратились к нему.

— Три дня пути до Киева, — начал Олег без предисловий. — Три дня, которые решат судьбу нашего похода. Аскольд уже знает о нашем приближении.

— Откуда такая уверенность, князь? — спросил старейшина кривичей, седобородый Велимир.

— Лазутчики донесли, что в Киев прибыло византийское посольство, — ответил Олег. — Греки всегда знают больше, чем говорят. Они предупредили Аскольда.

По кругу пробежал тревожный шёпот. Византийское вмешательство могло существенно осложнить планы.

— Что это меняет? — спросил Свенельд. — Если Киев готовится к осаде, нам придётся драться за каждую пядь земли. Город хорошо укреплён, у Аскольда сильная дружина.

— Мы не будем штурмовать стены, — покачал головой Олег. — По крайней мере, не сразу. У меня другой план.

Он наклонился вперёд, и воеводы подались к нему, ловя каждое слово.

— Аскольд ждёт войско, — продолжил Олег. — Но не увидит его. Большая часть ладей останется здесь, скрытая в прибрежных зарослях. К Киеву пойдут только пять кораблей с отборными воинами. Мы выдадим себя за купцов, идущих с севера.

— И ты думаешь, Аскольд поверит? — скептически спросил Асмунд.

— Не Аскольд, — улыбнулся Олег. — Его люди. Стража, открывающая ворота. Купцов с севера всегда ждут в Киеве, особенно в это время года. Мы приблизимся под видом торговцев, попросим встречи с князем. И когда Аскольд выйдет к нам…

Он сделал выразительную паузу, проводя ребром ладони по горлу.

— Без Аскольда город будет в смятении, — подхватил Свенельд, начиная понимать план. — Мы занимаем ключевые точки, открываем ворота для основных сил…

— И Киев падает к нашим ногам без долгой осады, — закончил Олег. — Главное — быстрота и решительность. Промедление или колебание будут стоить нам победы.

— Коварный план, — протянул Велимир. — Недостойный воина.

Глаза Олега сузились.

— Война — это не только честные поединки, старик, — сказал он холодно. — Это ещё и ум, и хитрость. Аскольд сам в своё время пришёл в Киев обманом, представившись купцом. Справедливо, что таким же путём уйдёт из мира живых.