Между небом и морем (СИ) - Вран Карина

— Это действительно правильный Питерский попугай, — хозяйка и питомица покивали друг дружке. — Весьма соответствует. Даже цвет Невы в штормовую погоду присутствует. На щечках.

— Чив.

Забирать черноглазого и черноклювого малыша Вероника договорилась на завтра. Такие глаза и клюв — признак птенчика, на что дополнительно указала заводчица. С возрастом в глазках проявится радужка, сначала серенькая, затем побелеет. И с клюва сойдет чернота.

Как раз после сеанса живописи заедет за парнем. Стас подтвердил: завтра Элина готова быть их натурой с девяти до десяти утра. У «дивы» плотный график, ей непросто уделить на портрет больше времени.

Про график, впрочем, Ника додумала от себя. Стас всего лишь обозначил сроки.

«Ок», — лаконично ответила девушка.

— Допишем Зеленкина? — предложила вслух художница. — Для нового друга мы потом новую картину создадим. А на этой должен быть он. Согласна?

— Чив!

Картиной с цветущей зимней сливой и птицами девушка занималась, пока желудок от урчания не перешел к голодным спазмам.

Пришлось вынужденно прерваться на исследование холодильника. Ника смутно помнила, что в морозилке вроде бы что-то из полуфабрикатов лежало.

— Эх.

То ли имел место обман памяти, то ли что-то было, да умялось. Возможно, как раз в те два дня…

Короткий звяк в дверной звонок отвлек от попыток «вспомнить всё».

— Ты что, на жесткую диету села? — отвесил с порога «комплимент» соседушка. — Если так, у меня для тебя плохие новости.

— Если ты про приезд ревизора Анюты, — Вероника тяжко вздохнула. — То я уже в курсе. Она написала.

С некоторых пор (артефакт времен пребывания Тосечки в царстве живописи) Ника, Вал и Аня обменивались сообщениями в общем чате. Так было удобнее координировать выгул тявкалки.

Вот и сегодня Потапова дала знать, что едет в гости. Не одна: с Тиллой и бабочками. Ей хочется показать сокурснице живопись по мотивам Восхождения. И как главному идейному вдохновителю, и как художник художнику. Похвастушки, одним словом.

— Нет, я о пельмешках, — Вал протянул хозяйке квартиры объемную и высокую коробку. — Такие сам только раз и пробовал. Открытые пельмени Шаомай, это кухня южного Китая. В разных вариантах: есть с мясом, есть с грибами, есть с креветками.

На моменте с перечислением начинок живот Вероники свело от боли.

— Давай сюда!

Коробка была выхвачена из рук музыканта. На стол Ника эти забавные пельмешки, отдаленно схожие с цветочными полураскрытыми бутонами, взгромоздила прямо в трех бамбуковых корзинках. Вал сказал, что в них шаомай и готовили на пару, затем составили корзинки одну на другую и упаковали.

Аню не дождались. Вероника накинулась на еду, словно реально около трех суток голодала (память отказывалась выдавать справку по данному периоду обледенения). К ее чести, для Потаповой и для соседа она пельмешек оставила.

— Не на диете, — заулыбался Вал, когда художница с довольным откинулась на спинку стула. — Но схуднула ты конкретно.

Затем что-то вспомнил, расхохотался. На вопросительный взгляд сытой девушки наговорил, пытаясь подражать Алексу, их вокалисту. Их — это группы музыкальной, которая «Мизантропия».

— Цедят кисломолочные.

Все они — худосочные.

А я люблю, чтобы сочные

Перекусы полночные.

— Если что, текст не мой, — поспешил оправдаться сосед.

— Для Потаповой, как придет, еще раз исполни, — еда придала Нике благостного настроения. — Нашей рыжей панде. Она ж фанатка, оценит.

— Что я оценю? — любопытная мордашка высунулась из-за приоткрытой двери.

С недавних пор (тех, когда пустолайка квартировала у Ники) у однокурсницы имелись ключи. Копия была выдана — вот ирония — за сутки до того, как животину забрала пенсионерка-инфарктница. На Вала экземпляр художница делать не собиралась, он и так слишком у нее освоился. Осел практически. А вот для Анечки изготовила.

— Куплетик из творчества твоей обожаемой группы, — Вероника сделала ручкой приятельнице. — Проходи, садись. Палочки, тарелка, тут соусы, там — вкуснотища. Рекомендую.

С голодухи ей бы и кусок картона показался съедобным, а с соусом — еще и вкусным. Но, ради правды, необычные пельмени и впрямь удались повару. Особенно те, что с креветками.

— Я сделаю лучше, — Вал хитро сощурился, достал из кармана два глянцевых листочка. — Билеты на наш концерт. С новым альбомом. У вас же нет планов на вечер пятницы?

— У-у-уже нет! — изобразила глаза-плошки Аня, умоляюще взглянула на Нику. — Нет? Нет! Ура!

«Ура» прозвучало, как «ура», без привычной картавости.

— Тебе зуб наконец-то поставили? — спросила Вероника. — Мои поздравления.

— Временный, пластиковый, — Анюта пожала плечами. — И теперь придется выходить на учебу.

Про учебу звучало грустно.

— Я в ноябре к тебе присоединюсь, — решила поддержать сокурсницу Ника. — Ты хотела показать черепашку?

— Да!

Аня приволокла с собой холст с масляной живописью. На холсте была изображена большая черепаха. Вместе с яркими бабочками на фоне зеленых насаждений и бассейна. Смотрелась работа весьма реалистично и живо. И в плане техники исполнения на взгляд студентки наблюдался прогресс. Относительно прошлых работ Потаповой, которые видела Ника.

О чем художница не замедлила сообщить. И была радостно тиснута.

«Мало человеку для счастья надо», — подумала Вероника. — «Билетик на концерт и похвала».

Посиделки на троих вышли теплыми и душевными. Анюта уплетала пельмешки, бомбардировала Вала вопросами о новом альбоме и грядущем концерте. И об участниках «Мизантропии» тоже не забыла спросить.

Стеснительность, вызванная временным косметическим дефектом (и еще «фефектом фикции»), улетучилась с появлением в челюсти куска пластика.

Сытая Ника почти не вслушивалась в болтовню подружки и ответы музыканта. Расслабилась после насыщения.

Сытую умиротворенность сдуло знобким октябрьским ветром, когда Потапова с укоризной высказала:

— Вы дразнили меня медведями и пандами, — Нике и Валу досталось по обвинительному тычку указательным пальцем. — Додразнились!

[1] Цитата из книги «Хоббит» Джона Р. Р. Толкина.

Прода 01.10.2024

Вероника подалась вперед.

— Очень хочется подробностей.

— Эй! — Анюта свела брови к переносице и выпятила нижнюю челюсть. — Опять ты такая?

— Какая?

— Муниципа… Мерканти… Манипулятивная, вот!

Смех хозяйке квартиры пришлось маскировать под кашель. Сильный. Она так-то, согласно справке из поликлиники, болеет, вот и раскашлялась… И не надо смотреть на нее такими глазами!

— Мне тоже интересно, — Вал практически спас положение. — Случилось что-то в приюте для бездомных животных?

— Случилось… — Аня уронила голову на руки. — Тилла — черепаха, которую я написала — позвала меня к себе.

— Она говорящая? — смех-кашель резко оборвался, на смену ему пришло удивление. — В смысле, как черепаха Тортилла из Буратино? А имена-то похожи…

Потапова покачала головой.

— Нет. Я делала уборку в пустом вольере, когда ко мне прилетела бабочка. Ну, из тех, кто вьется вокруг Тиллы. Они пьют ее слезки.

«Прилетела бабочка звучит лучше, чем пришла белочка», — мелькнула мысль у Ники. — «Хотя в контексте разница невелика».

— И?

Одногруппница застопорилась в изложении событий, пришлось придать ускорения.

— Порхала перед лицом, а я соображала: что ей нужно? Потом она начала отлетать подальше и возвращаться. Я догадалась, что надо идти за бабочкой. Мне кажется, я им нравлюсь.

— Кому?

Нить повествования потеряла не только хозяйка квартиры, но и гость-сосед.

— Бабочкам же!

— Это понятно, ты та еще девочка-цветочек, — Ника сделала манящее движение. — Ты говори, что было дальше. Хотя нет, погоди. Я сделаю чай, принесу, мы будем его пить и закусывать твоими приключениями, а ты — рассказывать.