"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О'
— А сколько вам лет? — звучит немного растерянно, потому что вырывается нечаянно.
— Вскорости исполнится сорок пять, мадам, — с готовностью докладывает он, — прошу вас обращаться ко мне просто — Алекс. В свою очередь разрешите и мне звать вас по имени, это сделает наше общение более непринужденным.
А я понимаю, что тянет смеяться… нет — неприлично ржать! Красивое здесь время, что ни говори! А еще я потрясенно понимаю, что думаю сейчас на русском. Больше того — способ мышления, мысленные обороты! Сейчас душой я за триста лет отсюда! Что это? Отрицание всей этой ситуации, такой странный способ побега из нее? Психика чудит…
— После всего, что между нами было, так и быть — разрешаю, мсье, — выпрямляюсь я в кресле с придурковатой лучезарной улыбкой.
Де Роган делает какое-то резкое движение, или мне кажется? Отмечаю это краем глаза, на него не смотрю. Глупо, наверное — такой игнор… Но я и правда верила в него и надеялась на понимание.
— Я думаю, теперь последуют предложения относительно дальнейшей судьбы моего сына, — тороплю я графа.
— Да, мадам, — соглашается он. А я жду продолжения, и отвести взгляд трудно. Настоящая мужская красота штука редкая. Такая вот полная, безусловная, когда всё в комплексе — внешность, стать, голос, спокойная уверенность. Подрастет мой Франсуа и разобьет не одно женское сердце. Что не совсем и есть хорошо. Да… граф, как выдержанное вино, стал только лучше с годами — тут не отнять.
— Если бы я получил известие о мальчике раньше, когда ваш муж был еще жив, скорее всего, искал бы личной встречи с виконтом. Чем бы это закончилось, затрудняюсь сказать, — медленно подбирает он слова, — возможно, что ничем хорошим. Но теперь, когда Франсуа остался без надлежащей поддержки, я прошу вашего разрешения уведомить его о настоящем положении вещей.
— А что потом — дальше? — ровно интересуюсь я.
— Потом я изложу свои предложения, надеясь на его и ваше благоразумие.
— Мадам… — напряженно доносится из-за стола.
— Мсье полковник… — понимаю я, что рефери нам не нужен. Слишком личным становится разговор. А если даже «драка» и случится — это только наше дело.
— Бригадный генерал и мастер гардероба королевы, — мягко исправляет меня ла Марльер.
— Поздравляю, — глубоко втягиваю я носом воздух — истерический смех сейчас не ко времени: — Наверное, вы долго шли к этому.
— Несомненно — и долго, и трудно. Вы хотели что-то сказать? — с готовностью наклоняется он в мою сторону.
— Да — наедине, если можно, — встаю я.
Что-то там ворчит герцог. В ушах шумит кровь, язык чешется… Это черт знает какие нервы! Бесят все эти приличия! Реверансы со скальпелем в руке… Здесь и правда — красивое, но и страшное время. Чего стоит тот же контактный бой, когда холодная сталь — прямо в тело! Мой скальпель тоже своего рода колюще-режущее… Это оружие из той моей жизни, созданное чтобы спасать. Меня он может и не спасёт, но капельку уверенности, которой так не хватает, точно придаёт. Я сжимаю его крепче, что не остаётся незамеченным.
— Вы не раз доказали, что являетесь незаурядной женщиной, мадам. Но, судя по последним событиям, все же способны на импульсивные поступки. Я надеюсь на вашу разумность и прошу не делать глупостей, — настораживается де Роган.
— Понимаю, насколько сильно вы меня боитесь — вышли против слабой женщины вдвоем. Но граф, надеюсь, рискнет — один на один, — выхожу я из кабинета. Сзади раздаются шаги графа. Смелый, собака… И опять глухой удар в стену. И я опять завидую ему — ох, я бы тоже!
Мы медленно идем по дорожкам маленького парка. Ходим туда-сюда… он действительно небольшой — дворцовая территория. И просматривается насквозь. Голые ветки уныло роняют редкие холодные капли — только что закончился тихий дождь. Я кутаюсь в огромный палантин и говорю, говорю… доходчиво, разумно, без нервов — как просили. Рассказываю, как не хотела для Франсуа участи бастарда, насколько близки были сын и отец и как тяжело перенес мальчик потерю. Привожу все мыслимые доводы против того, чтобы ставить Франсуа в известность об отцовстве графа. Он внимательно слушает и во мне просыпается надежда — вспоминаю, как Рауль называл его достойным человеком, как хорошо относится к нему Дешам. Я с надеждой заглядываю ему в глаза и даже улыбаюсь.
И тут он показывает зубы:
— Не надейтесь, я не отступлюсь, мадам, и только от вас зависит сделать это известие для мальчика безболезненным. Франсуа нужен мне и Дому и Дом его получит. Каким образом, вас не должно трогать, но он получит в итоге имя де ла Марльеров, замок во владение в Изере подле Гренобля, а после моей смерти и графский титул. Ради того, чтобы больше быть с сыном, я на время оставлю войска, сейчас это возможно — ныне мой полк влит в состав Фландрских волонтеров.
— А как же «мастер гардероба»? — вырывается с бессильной злостью и желанием уколоть. Но шпилька не замечена, сейчас другое время… Граф отвечает со всей серьезностью:
— Должность формальна и моего присутствия в Версале не требует.
И кто его знает… но шутить по этому поводу больше не хочется. По крайней мере он боевой генерал, а не паркетный шаркун. И я пробую еще раз — со всем уважением к его заслугам:
— Новость искалечит Франсуа душевно, мсье. Он уважает и любит меня, как мать. Его отец умер. Что останется у него после того, как он узнает обо мне такие вещи?
— Я найду слова, полностью оправдывающие вас в той ситуации и обеляющие в его глазах.
— Это возможно для человека взрослого, но ребенок еще не готов к таким откровениям. А как вы сами будете выглядеть, не подумали? — теряла я терпение.
— Он уже не ребенок, мадам. Я…? — помолчал он, — я безусловно буду выглядеть не лучшим образом. Но постараюсь быть с ним максимально откровенен — правда не так и страшна. Случилось недоразумение. Мы с вами совершили ошибки — я должен был сразу же, как только понял своё заблуждение, просить вас о прощении, вы — открыться в том, что ждете ребенка.
— Чтобы он стал бастардом? Это было бы!
— Вы не дали нам и шанса — узнать, что бы могло быть, — тяжело роняет он. Видно, что ему и правда трудно говорить. Он останавливается и, пристально глядя мне в глаза, медленно подбирает слова: — Я запретил себе тогда думать о вас. Уже понимал, что раздражение и неудобство, которое вы вызываете своим присутствием, могут иметь неправильную природу. Этот больной тянущий интерес легко мог перерасти во что-то большее. И я запретил себе его — мне нужен был сын, а его, я считал, могла дать только Генриетта-Луиза. Но вы обязаны были сообщить мне!
— Вы забрали бы его еще тогда. Я прошу вас услышать — сын любит и уважает отца, он только недавно пережил эту потерю!
— Я тоже уважал виконта — знал его в молодости, — удивляет меня граф, — больше того — мы оба были ранены под Маастрихтом. После уже не встречались. А до этого общались в офицерском обществе — он был тогда в драгунах. Но я владел полком, а он служил ротным капитаном, несмотря на высокий титул его Дома. Преимущества, которые получает наследник рода, я предлагаю и нашему сыну. Услышьте и вы меня, мадам! А имя виконта де Монбельяр всегда будет почитаемо в нашей семье.
— Семье… — горько улыбаюсь я, — вы сейчас всерьез уговариваете отдать единственного сына в вашу семью? И остаться с чем?! — срываюсь я, — вы не докажете своё отцовство! Нет способов сделать Франсуа вашим наследником.
— Франсуа будет моим наследником и это случится независимо от вашего желания, — со злостью чеканит он, — Дом Монбельяр не станет воевать за чужую кровь. Но дело не в этом — я прошу вас пощадить сына, ему нужна ваша поддержка. У меня нет выхода, и я не отступлюсь. Повторюсь — только от вас зависит сделать эту новость менее болезненной. Но нет, так нет. Он мужчина, вынесет и это — в будущей жизни, даже с моей поддержкой, его ждет достаточно испытаний и трудностей. Пора к ним привыкать. Но вы могли бы жить рядом с ним, уехать вместе с нами… — отвернулся он и повел шеей, будто плотно завязанный на шее шелковый шарф душил его.
