Иван Граборов - Гончая свора
- Надо убираться отсюда! - повторял он, как мантру. - Надо убираться!
Они пробежали довольно много. Сколько точно расстояния было покрыто, пока чаша озера не устремилась в подъём, не сказала бы и охотница, привыкшая запоминать каждый шаг и след. Волны стали заметно редеть по мере приближения к берегу, - они, конечно, не были уверенны - хоть плотно нагоняемая метель, обметавшая сугробы, всё ещё и укрывала его от ступавших. Так было до тех пор, пока они чуть не налетели на стену, не успев отбежать и на пятьдесят футов от крайней льдины.
- Похоже на бетон, но совсем не он. Поразительно. - разговаривал Флойд сам с собой.
- Смотри, тут надпись. - указала Адайн. - Блестит. Никогда не видела чтобы закорючки блестели.
- Да, вижу.
- Прочитай мне вслух.
- Прочесть? Думаешь, я понимаю любой язык, какой увижу?
- Конечно. Валлур же тебя уколол этим энло... энтра...
- Иглой с энларидом. - кивнул Флойд. - На надписи эффект не распространяется, он предупреждал. Зрительное восприятие символов сложнее.
- Жаль. Но если нам повезёт и мы повстречаемся с теми кто тут живёт, то ты бы смог с ними заговорить? - он нервно сглотнул, поглядывая под ноги и Адайн, как ей показалось, кое-что поняла. - Нет, плохая, плохая мысль...
- Залезай на плечи. Я подсажу тебя до верха, а потом ты подтянешь меня.
Древо миров, а для них - маленькая точка вдалеке между разрушенных зданий, стоящих в кольце, и знак. Клисс, выразительно чёткий, краснеющий листами четырёх цветовых палитр, трепыхался тоненькими ветвями от завываний бурана. Ему, как и им, было плохо. Он, как и они, медленно умирал, не переставая бороться со стужей.
Перед тем, как они перепрыгнули край толстой ограды и скатились по примкнувшему к стене оледенению, Флойд, помимо древа, контрастирующего с остальным пейзажем, оглядел оставшееся позади озеро.
Резервуар, без сомнений. Большущий резервуар овальной формы для воды или иной жидкости. Из-за плотности снега не разглядеть, но вроде, как ей подумалось, Адайн увидела ещё несколько таких овалов впереди и несколько сзади, выстроенных в линию.
Спустились. Сверху снежная корка была толстой, не давая провалиться, но стоило топнуть чуть увереннее и их скрывало почти до пояса. Перед ними, стоило отойти параллельно от резервуара, возникла рукотворная насыпь, а за ней нечищеная дорога без полос, разделений и разметок, идущая в круг высоких башен к клиссу и, напротив, уводящая до верхотуры осыпавшегося каньона. Большую часть из этого они не видели - буран, уплотнившись к низу будто дым, не давал пробиться взглядом дальше пары десятков ярдов.
Флойду вдруг пришла на ум идея, вполне согласовавшаяся с домыслами о незримом механизме судьбы, пленниками которого они все стали.
- Пусть взявшие след идут к древу. - сказал он, когда они вскарабкивались на дорожное покрытие.
- К чему ты это обронил? - жуя слова, переспросила Адайн, закрывая воротом сопливый нос.
- Гаату передала так послание убийцы. Кроме него нет явных видимых ориентиров и мы очень удачно появились вблизи.
- Знаешь, нам в раннем детстве рассказывали истории, в которых потерявшиеся любопытные охотники, ведомые богами, находили в Ша`А чудо-древо, устраивающее испытания, проверяющие их силу, храбрость и сообразительность. В подобных историях охотники всегда проходили несколько испытаний, а с одним из них не могли справиться и умирали.
- Мораль историй в том, чтобы быть сильным, храбрым и сообразительным без изъянов?
- Она в том, что мир не прощает ошибок. В реальном лесу касание до коры не откроет секрета жизни, не спасёт охотника от самого себя и не раздвинет зарослей чащи. Если ты оступился, то ты оступился всерьёз.
- Считаешь, убийца запутывает? Вряд ли он стал бы сообщать подобное от безделья. Какой смысл себя утруждать, нагромождая для нас вымысел, только чтобы затем умертвить? И клисс посреди снегов? - покачал он головой. - Не тянет на прозрачный обман. Похоже, нас куда-то ведут.
Адайн тяжко вздохнула:
- Мы от безнадёги хватаемся за соломинку, ты ведь понимаешь?
Флойд, поджав поближе кобуру, повёл окоченевшими плечами:
- Хватаемся, а попадается, как обычно, раскалённый прут.
Она отпустила его кисть, встала на дороге, провела носком по покрытию и, удостоверившись, что по нему можно идти, завертелась, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.
- Кругом ничего не видно... Ладно, идём по дороге. - теперь тянула Адайн. - В крайнем случае, спрячемся в тех развалинах и попробуем согреться.
Тела. Повсюду за ограждением и на нём самом лежали тела, постепенно выползая из бури. Пока Флойд и Адайн бежали, насчитали не меньше четырёх-пяти сотен контуров, прикрытых снежной попоной, из-под которой кое-где выглядывала рука или нога существ, немного схожих с вольными Гирвалма. Головы с костлявыми гребнями словно сразу перетекали в плоские спину и грудь. Рисунок двух причудливых глаз, глубоко посаженных, как у очень старого человека, делился посередине надвое, образуя четыре узких полоски, полные крестообразных зрачков. У многих лица, часто искажённые, были зарубцованны до кости.
Они бежали, изредка задерживаясь у отдельного трупа. Рассматривали поверженных. Происходящего, как бы они того желали, от этого не прояснялось. Далее по дороге к клиссу, на вершине груды отличных, мерзостно жутких, перевитых тел, на острых коленях стоял мертвец без обеих рук с перерезанной пластиной нагрудной брони, весившей, наверное, много больше него самого. Руки его лежали рядом у груды и, даже после смерти носителя, верно сжимали оружие, что было призвано защищать многих, но лишь принесло горе одному.
Они отвернулись и старались впредь не смотреть. Адайн с Флойдом проходили мимо, аккурат в тот момент, когда этот самый мертвец, дрогнув всем телом, восстал из мёртвых и с физически ощущаемым чувством досады, делая короткие паузы между словами, нечеловечески низким голосом прокряхтел, заставив их души уйти в пятки:
- КАК ВЫ НАМЕРЕВАЛИСЬ ЭТО СДЕЛАТЬ?
Слева, брыкнув землю, шевельнулся другой, безногий:
- КЛИНКОМ? СТРЕЛОЙ? ПУЛЕЙ?
Справа, скатившись с ограждения-насыпи, мотал кусками плоти ополовиненный:
- С РАЗМАХОМ И ГРОХОТОМ ИЛИ В ТИШИ ДНЕВНОГО СНА?
Сзади на четвереньках приподнялся четвёртый и застонал:
- РАЗВЕ Я НЕ ИСКУПИЛ СВОИ МАЛЕНЬКИЕ ПРОСТУПКИ БОЛЬШИМ БЛАГОМ ДЛЯ ВСЕХ? РАЗВЕ КЛЕВЕТНИКАМ МАЛО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ?
Пальцы рук, трясущихся толи от страха, толи от колкой россыпи льда, хлеставшей мириадами тончайших плетей их кожу, вновь сплелись. Адайн и Флойд, почувствовав прилив тепла к ногам и холод, скрежетнувший влагой по спинам, постарались оторваться прочь от бойни и мертвецов - её нарождённого выводка. Но павшие, сколь небыли бы смертельны их раны, одни за одним просыпались и просыпались, тревожа скрывавший их снег и выкрикивая пред бегущим предложения укора, тягучей смолью обливавшие сознаваемое вокруг.
Справа, без нижней челюсти:
- ВРЕМЯ ПРИТУПЛЯЕТ ВИДЕНЬЕ. ПРЕВРАЩАЕТ ЯСНЫЕ КАРТИНЫ В МАРЕВО.
Слева, воздевая месивом внутренностей:
- НО ДАВНИЕ ПОЛОТНА СЛОЖИЛИСЬ.
Двое на ограде, гневно:
- ТЫСЯЧИ ЛЕТ ОЖИДАНИЯ! БЕСКОНЕЧНОСТЬ СРЕДИ СКУПЫХ УМОВ И ПУСТОГО НЕБА!
Безглазый справа, с воткнутым в шею шипом:
- ЧАС ПРОБИЛ. ВЫ НЕСЁТЕ МНЕ КИРТАНИ. ВЫ, ТОГО НЕ ЗНАЯ, ОТДАЛИ МНЕ И КЛЮЧ.
Заваленный телами собратьев слева:
- НЕОБХОДИМОЕ, НАКОНЕЦ, БУДЕТ ПОЛУЧЕНО И СКОРО ПЛАН ВОПЛОТИТСЯ.
Флойду на миг показалось, что головоломка сошлась и найден ответ на целый ворох вопросов, но следующие слова всё перекрыли.
Прямо на дороге, выглядывая из распоротого брюха большого многоногого существа:
- ТЕПЕРЬ ВЫ ПРОСТО ГОНЧИЕ, ВЗЯВШИЕ СЛЕД.
Хором всех голосов умершей армии, затмившим хлад свистящей бури:
- ВЗЯВШИЕ ЛОЖНЫЙ СЛЕД!
Флойд с Адайн, спешили, рвя резиновые носки бот и стирая раздвоенные пятки, но никак не нагоняли краснеющий клисс, уже понемногу мелькавший через снеговой заслон еле заметным пятнышком. Мертвецы кричали, но словно и извинялись в горькой досаде за что-то. Страдали, но и были полны неясной решимости.
- Мы не взявшие след! - собравшись с волей, выкрикнула Адайн, подлинно не надеясь на ответ. - Мы не знаем, что...
Громогласный хохот, оглушив, объял небо, снежную бурю и сотряс башни, обвалив последние на ряд перекрытий.
- НЕМЫСЛИМО УТАИВАТЬ СОБСТВЕННУЮ СУТЬ.
- Берегись! - затормозил по наледи Флойд, рефлекторно закрыв собой охотницу.
Грохот кованых копыт, подбитых добрым кузнецом и без пощады задолбивших в разнобой об податливый лёд справа и слева, растянулся, казалось, на сотни миль. Перекрывая свист вьюги, рёвом древнего дракона грянул боевой рог. Конники, накрепко подбитые в лощёных кавалерийских сёдлах, показались из бурана тут и там, словно давно в нём ждали их появления. Мускулистые боевые лошади северных пород, в стальных тисках-доспехах и вычурных попонах, - красно-жёлтых, клетчатых бело-серых с косыми зелёными линиями, коричнево-сиреневых, чёрных с изысканной рябью да мифологическими сюжетами - заржали, гонимые репейками острых шпор. Рыцари, что восседали верхом, не уступали в ощущаемой мощи скакунам: здесь не было слабых, здесь не было увечных и не было тех, кто мог бы пойти на попятную. Пускай и скрытые за толстыми шлемами, они были великолепны как на подбор. Латные и пластинчатые доспехи: английские, французские, германские и многие прочие - пытались перещеголять друг друга в красоте. Рогатые шлема, шлема со вставками и самые простые колпаки покачивались в такт поступи лошадей.
