Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ)
Все, точно сон! Очень приятный, но, к сожалению, совершенно нереальный. Габриэль слегка прикрыл глаза. Во снах вообще возможно что угодно! Вот он сейчас возьмет и сделает ей предложение, а глупая женщина с готовностью согласится! Они поселятся в новой просторной квартире, он будет каждый день торопиться с работы домой, целовать ее при встрече и, небось, успеет завести с ней троих детей, прежде чем он очнется и окончательно поймет, что все это ему почудилось: и букет, и теплый взгляд, и осторожное прикосновение дрогнувших тонких пальцев чуть ниже его запястья. И он еще Бриану собирался давать советы! Да самому Дольеру нужно открутить голову и хорошенько встряхнуть мозг, чтобы он встал на место!..
— Ну что, вам не удалось уговорить его на процедуры? — тихо поинтересовалась медсестра — они‑то всегда входили в палаты без стука и приглашения! — Понимаете, это необходимо для более быстрого восстановления организма!
— Знаете, я как‑то… Думаю, вы несколько преувеличиваете мое влияние на своего пациента, — пробормотала Дороти. — И вообще, господин Дольер лучше знает, что ему нужно, а что — нет. Раз он говорит…
— Ладно уж, давайте сюда вашу расписку и вашу капельницу! — слабым голосом пробормотал Габриэль.
Крайне приятный бред, но нельзя же вечно предаваться мечтам! Пусть уж колют, а то неизвестно, как далеко он зайдет в этом своем состоянии нереальности!..
— …Волнуешься?
— Ты бы, конечно, на моем месте не волновалась! — Бриан Маккинан осторожно ощупал повязки, по — прежнему скрывающие почти все его лицо.
— Конечно, нет, — Сильвер, устроившаяся в его палате на стуле для посетителей, пожала плечами. — Я бы вообще все эти дни с момента взрыва плакала, не переставая, от боли. И билась в истерике.
Бриан наградил ее сердитым взглядом, как если бы подозревал, что она над ним издевается. Разумеется, он ни за что на свете не признался бы, что ему плохо. Что заживающие шрамы на лице ужасно саднят и чешутся. И что ноги, которых уже нет, тоже иногда невыносимо болят, а швы на них разошлись во время "приключений" в техническом центре — обо всем этом Сильвер рассказал доктор, а сам Маккинан продолжал улыбаться.
Он шутил, даже когда их всех увозили из техцентра — Войцеховская и Дороти поехали с раненым лидером Центра летной подготовки на одном медицинском магнитомобиле, а Бриана пришлось нести на носилках до второго. Ему пришлось затаскивать себя вместе с креслом по крутым ступенькам наверх, а потом еще и спуститься по винтовой лестнице. У него открылось несколько швов и внутреннее кровотечение, и уже в магнитомобиле доктора принялись орудовать вокруг Маккинана какой‑то аппаратурой. Глядя на пятна крови, расплывающиеся по его одежде и носилкам, Сильвер едва сдерживалась, чтобы не закричать и не заплакать. А Бриан все говорил вполголоса что‑то шутливое и ободряющее, пока его не усыпили обезболивающим препаратом!
Она вообще впервые сейчас увидела его беспокойство. Раз оно так заметно, космопилот и в самом деле очень — очень волнуется. Сегодня должны были снять повязки с его лица и затылка (единственного, что не пострадало при заключительной сцене в техническом центре "Одиннадцати", поэтому дата перенесена не была), поэтому Бриан и нервничал. Казалось, его совершенно не беспокоила собственная внешность, пока она скрывалась за белоснежными бинтами и непрозрачным пластырем. Он даже не показывал своего недовольства инвалидным креслом и буквально за какие‑то дни научился управлять им так же уверенно, как, наверное, водил и легкий космический челнок. Волноваться он начал только сейчас, в день, когда повязки должны были снять. Маккинан то и дело поднимал руку и пытался осторожно прощупать свое лицо под бинтом. От этого смущался и нервничал еще больше.
— Как там твои сеансы у психолога? — больше для того, чтобы заполнить паузу, поинтересовался Бриан.
— Теперь их потребуется больше, — покачала головой девушка. — Приличный психотерапевт сможет сделать на мне состояние. Саманта говорит, что у меня после всех этих событий серьезный шок, просто я этого пока не понимаю. А мне… мне, кажется, стало легче.
— Это после событий в техническом центре? — строго осведомился космопилот. — Там, где тебя вообще не должно было оказаться ни при каких обстоятельствах?
— Не ругайся, — примирительно улыбнулась Силь. — Доктор Дрейк, кстати, считает, что мне это действительно помогло. Ну, правда, во все подробности я ее не посвящала — только сказала, что по ее совету участвовала в окончательном разрешении… ситуации. Мне и правда стало легче! И вообще, я за эти несколько дней с момента взрыва вдруг стала чувствовать себя совершенно по — другому!
Маккинан что‑то недовольно пробормотал себе под нос, но девушка расслышала только несколько раз возмущенно повторенное "женщины!" и предпочла не переспрашивать насчет остального. В палате снова ненадолго повисло осторожное молчание.
— Я думал, ты сегодня будешь сидеть у Камиллы, поскольку она пришла в себя, — в очередной раз убрав руку от лица, вздохнул Бриан.
— Сейчас у нее тетя Зина и Сережка с Мироном, — Силь поерзала на стуле. — Ей нужно побыть с семьей, я пока там лишняя. Приду навестить завтра. Ты что, хочешь, чтобы я ушла?
— Не знаю, — угрюмо признался он. — Хотя, наверное, правильно, что ты рядом. Если ты вдруг завтра будешь слишком занята, чтобы зайти ко мне…
— Я тебя сейчас стукну! — девушка угрожающе выпрямилась.
— Полагаю, это можно отложить до лучших времен! — бодро отозвалась входящая в палату медсестра — старая знакомая Сильвер, встретившая ее в клинике в день взрыва. — Ну что, космопилот Маккинан, вы готовы?
Бриан буркнул себе под нос что‑то нечленораздельное, и женщина, приняв это за согласие, решительно направилась к изголовью его постели.
— Не беспокойтесь, на лице у вас все уже зажило, — ободряюще улыбнулась она. — Разумеется, ваша недавняя эскапада с бегством из‑под наздора врачей и не могла обернуться ничем иным, кроме как еще несколькими неделями в клинике, тем более что у вас разошлись швы и была сильная кровопотеря. Еще счастье, что вы больше нигде не повредили лицо! Не волнуйтесь, сейчас снимем повязки, и с этого дня вы будете смотреть на мир по — прежнему, а не через прорези в бинтах!
Маккинан хмыкнул, как будто не был уверен, что ему этого хочется. Сильвер встала, подвинула стул поближе к изголовью, села и осторожно взяла его за руку. Бриан сжал ее пальцы и слегка прикрыл глаза, ожидая, пока медсестра размотает многочисленные слои его повязок и снимет пластыри. С каждым ее движением парень становился все более напряженным. Когда медсестра закончила и сделала шаг назад, Сильвер уже казалось, что Бриан вот — вот разорвется, словно слишком туго натянутая струна.
Шрамы, шрамы… Лечащий врач Бриана нимало не преувеличивал, когда говорил, что лицо Маккинана они собирали буквально "по кусочкам". И парню, очевидно, повезло, что каким‑то чудом оказался не задет правый глаз. И доктора, между прочим, не рекомендуют делать ему пластику лица — кое — где ему пришлось приживлять нанокожу, которая может не выдержать вмешательства, и будет только хуже. Нет, конечно, если пациент начнет настаивать, ему не откажут, но предупредили честно! "Ты будешь настаивать?" — спросила Силь накануне. "Еще не решил", — очень серьезно ответил Бриан, глядя на нее в упор, и она поняла, от кого зависит это решение.
Сильвер смотрела на его лицо и мысленно отмечала все "отметины", белыми нитками прорезавшие и без того светлую кожу. Два шрама на лбу и один над темно — рыжей бровью как будто переплетаются в причудливую руну. По правой щеке словно хищник провел когтистой лапой, оставив четыре бугристые "метки". От левого виска длинный шрам змеится к подбородку, а от него, словно от основного русла реки, отходят еще три "притока". Пересекающий скулу шов слегка тянет вниз уголок правого глаза. Взрыв не затронул только прямой нос, рот и упрямый квадратный подбородок — кажется, что шрамы, дойдя до него, затоптались на месте и остановились, не претендуя на эту монументальную "площадку", посередине украшенную симпатичной ямочкой. И, конечно, повезло, что веки и глаза остались целы. Сейчас в зрачках изумительно глубокого синего цвета (заглянешь — и словно в море прыгнула!) отражались беспокойство и волнение. Это был Бриан, и Сильвер вдруг поняла, что по большому счету ей безразлично, как выглядит его лицо. Пока он так на нее смотрит, ей вообще все на свете безразлично!
— Ну как? — в голосе Бриана девушка впервые услышала неуверенность, его пальцы все еще держали ее руку, но немного ослабили хватку, как будто он был готов к тому, что она вот — вот начнет вырываться и в ужасе убежит.
— Удивительно! — она в ответ сжала его ладонь. — Эти швы тебя совершенно не портят! Я вообще где‑то слышала, что шрамы украшают мужчину… Думаю, не стоит настаивать на пластике!
