Шервуд Смит - Крепче цепей
– Возможно, тебе представится случай спросить об этом их самих.
– Возможно, – кивнул Степан.
* * *Моррийон крепко прикусил губу, стараясь остановить очередной выброс желудка, в котором уже ничего не осталось. Это было его первое и, как он горячо надеялся, последнее столкновение с невесомостью.
Анарис как ни в чем не бывало парил в воздухе, наблюдая, как трое тарканцев пытаются закрепиться по обе стороны люка, готовясь к атаке. Он говорил в один из моррийоновских коммуникаторов, координируя усилия своих людей, – сейчас они попробуют вырваться из западни, в которой оказались.
Анарис опустил рацию и посмотрел на Моррийона, который снова не совладал со своим желудком. Взгляд был мягок – дурной знак, очень дурной.
– Ты говоришь, это сделала бори?
– Да, мой господин. – Моррийон не оправдывался – это ничему бы не помогло.
– И ты ничего не можешь исправить?
– За названный вами срок – нет, мой господин.
Анарис задумчиво кивнул.
– Было бы еще хуже, если бы они могли контролировать среду.
Моррийон с благодарностью ухватился за эти слова.
– Эти функции я защитил аппаратными средствами, господин.
– Молодец, – невозмутимо произнес Анарис. – Да и она хороша, не так ли?
– Да, мой господин. Лучший программист, которого я когда-либо встречал. Возможно, даже лучше Ферразина.
– Тогда возьмем ее с собой. Рифтерам не уйти от крейсера, да я этого и не хочу. Пусть сослужат мне последнюю службу.
– Она не пойдет без своих двоюродных братьев, – рискнул заметить Моррийон, думая, что на этот раз, кажется, неудача сойдет ему с рук.
– Оставляю это на твое усмотрение. – Анарис оттолкнулся от стены и полетел назад по коридору в открытый люк. – Когда начнется атака, здесь будет небезопасно, – сказал он уже издали.
Моррийон, желудок которого продолжал бунтовать, неуклюже последовал за ним. Анарис, повернувшись к нему лицом, произнес по рации команду. Еще миг – и грохот направленных снарядов, шипение бластеров и яростные вопли тарканцев смешались с полными ужаса криками рифтеров по ту сторону люка.
– Смотри же, Моррийон, – сказал Анарис, как будто ничего не случилось, – не подведи меня еще раз.
* * *Эммет Быстрорук махнул рукой, признавая свое поражение, и отпер люк. Тарканцы ворвались внутрь и развернулись цепью, наставив на команду мостика свои бластеры. Все застыли не шевелясь. Двое тарканцев выдернули Моб из кресла – один держал ее, другой грубо освобождал от ножей. Ларгиор Алак-лу-Омбрик подивился количеству оружия, которое она умудрилась прятать на себе.
Закончив обыск, тарканцы швырнули ее обратно в кресло и отошли. Она зашипела на них, но больше для порядка.
Когда весь экипаж подвергся такому же обыску, старший группы подошел к люку, и на мостик вступил Анарис ахриш-Эсабиан в сопровождении Моррийона. Лар заметил, что бори ищет его глазами, и съежился.
Ох, Татриман, что ты наделала?
Секретарь Анариса подошел к пульту Креота и выпихнул связиста из кресла. Креот пробрался мимо него боком, точно паук, и ретировался к дальней переборке. Моррийон уселся за пульт и стал нажимать клавиши. Раздался писк, и замигал огонек прокручиваемой записи.
Он поставил здесь шпионскую схему, не зависящую от корабельного компьютера.
– Они запустили автопередатчик, мой господин, – доложил Моррийон, – с информацией о шаттле и о Панархе.
– Можешь ты это исправить? – спросил Анарис. Моррийон нажал клавишу.
– Сигнал самоуничтожения послан. – Он тронул другую клавишу, и на мостике зазвучал голос Креота: – «...на поверхность планеты на широте 33,7 и долготе 35,89 в соответствии с координатами системы ФФ. Мы покидаем систему...» – И запись оборвалась.
– Они не могли этого слышать, мой господин, – заверил Моррийон, со злорадной улыбкой глядя на Быстрорука. – Ионный шторм не позволил бы им.
– Хорошо. – Анарис сделал шаг к Быстроруку. – Они в любом случае не дали бы вам уйти. Вы ведь знаете секрет Геенны. Поэтому вам придется сражаться до конца, – с холодной улыбкой завершил он. – Сражаться или умереть.
Капитан, к удивлению Ларгиора, быстро нашелся с ответом:
– Сражаться и умереть, хотели высказать.
Анарис, молча посмотрев на него, поднял руку, и один из тарканцев выступил вперед.
– Хорошо-хорошо, мы согласны, – поспешно сказал Быстрорук.
– Тогда разворачивайте корабль. У вас будет одно преимущество, хотя и небольшое.
Быстрорук посмотрел на Анариса с недоумением.
– Они попытаются обезоружить вас и взять на абордаж, чтобы узнать, где вы высадили Панарха. Вас же ничто сдерживать не будет.
Лар почувствовал, что рядом кто-то стоит, и увидел Моррийона.
– Отведи меня к своей сестре, Ларгиор Алак-лу-Омбрик, – И Моррийон, уловив, вероятно, безмолвный отказ в глазах Лара, добавил: – Ни тебе, ни твоим родным ничего не грозит; я уже послал за твоим братом. Этот корабль скоро погибнет в бою. Разве ты не хочешь жить?
Лар растерянно кивнул, встал из-за пульта и вышел с мостика вместе с Моррийоном.
* * *Матильда Хоу, устало соскользнув по стене, присела на палубу. Она сделала все, что могла, чтобы исправить вред, причиненный двигателю саботажником. Теперь дело за самоналадочными алгоритмами – они должны завершить работу и обеспечить энергию, нужную для старта.
Бум-м. Еще один удар сотряс корабль, больно отозвавшись в ее ноющих суставах, в незажившей руке и в глазных яблоках. Щиты пришлось поставить на слабый режим, чтобы сберечь энергию, а гееннцы подвели тяжелые катапульты и кидают в шаттл камнями в четверть тонны весом.
Камнями! Точно в историческом сериале сюрреалистического толка.
Матильда прижала ладони к глазам, отгоняя боль, и у нее вырвался смешок, похожий скорее на рыдание.
Кто-то тронул ее за плечо, и она подняла голову. Рядом стоял на коленях Геласаар, сочувственно глядя на нее голубыми глазами.
Она заставила свои потрескавшиеся губы улыбнуться. Жар от костров, разложенных гееннцами вокруг корабля, постепенно просачивался внутрь.
– Ничего, все в порядке, – сказала Матильда. – Как ни смешно, в космосе камни для корабля тоже опаснее всего.
Он улыбнулся в ответ – совершенно искренней даже лукаво.
– Посмотри-ка, что я нашел. – Он показал маленькую запыленную бутылку с темным, очень старым на вид содержимым. – Не иначе как тайник какого-то рифтера.
Матильда всмотрелась и ахнула:
– «Наполеон»!
– И ему сто лет, судя по этикетке. Ну как?
Корабль содрогнулся от нового удара, и Матильда засмеялась.
– Почему бы и нет?
Панарх с церемонным видом вынул пробку, произнес тост в честь их неизвестного благодетеля и отпил глоток. Потом зажмурил глаза и улыбнулся.
– Превосходно.
Они сидели рядом, забыв о чинах и этикете, и передавали бутылку из рук в руки под какофонию примитивных снарядов.
Матильда блаженствовала. Голубой огонь алкоголя обжигал горло, согревал грудь, озарял голову. Поначалу они почти не разговаривали, а только произносили тосты: за Падраика, за Теодрика, за других потерянных товарищей, за падение Эсабиана.
Затем Матильда сказала:
– За Брендона, где бы он ни был. – Сделала большой глоток и передала бутылку Панарху.
– Он в пути. – Геласаар кивнул вверх и поднял бутылку. – За Брендона.
В этот миг к ним вернулось подобие ритуала.
Матильда прикусила свои немеющие губы, думая, не пора ли наконец заговорить. С момента своего относительного освобождения все они работали языками вовсю, в кои-то веки не сдерживая себя. Вспоминали прошлые ошибки, прикидывали, какой Панарх мог бы получиться из Семиона. Геласаар точно забыл о своем сане и анализировал свое прошлое так, словно оно принадлежало малознакомому и не слишком приятному человеку.
Он умалчивал только об одном – и другие тоже не упоминали о Брендоне, его третьем сыне и ныне наследнике, выжившем только потому, что сбежал с собственной Энкаинации за несколько минут до ее начала.
Что тут скажешь? Семион по крайней мере вел свои игры по правилам и многим представлялся превосходным лидером, всей душой преданным Тысячелетнему Миру. Беспрецедентный поступок Брендона мог рассматриваться как оскорбление самым знатным лицам державы, нанесенное притом как нельзя более публично.
Матильда сказала осторожно:
– Откуда вам известно, что это он там? Предчувствие?
– Нет. Вера. – Он грустно улыбнулся, передал ей бутылку и продолжил задумчиво: – Если бы я знал его по-настоящему, многое, думаю, обернулось бы по-иному. Но мне кажется, я узнал его чуть получше за последние недели – так наши предки пополняли свои знания о невидимых тогда элементарных частицах, вычисляя, где те были раньше, где им следует быть, а где не следует. Я следовал за тенью своего сына во время наших бесед с Анарисом и вспоминал беседы с ним самим.
