Альфред Ван Вогт - Двойники
Вот таким способом я смог освободиться. Естественно, я по-прежнему в состоянии уловить его личность благодаря своему чувству восприятия, но он больше не способен воспринимать мои мысли, как и я его. Кроме того, докладываю, что на меня устроил облаву целый воздушный флот. Образ благожелательного пришельца, который я рассчитывал создать, был полностью извращен событиями. Я четко дал им понять, что не намерен пускать против них в ход оружие. Поэтому — кто знает? — может быть, они прекратят эти враждебные действия”.
На разведку была выслана группа астронавтов. Они беспрепятственно поднялись на борт второго корабля НЕЧТО и сообщили, что обнаружили там четыре тела разных размеров.
В то время как на воздушную околоземную орбиту был выведен космолет, Мэтлина доставили на берег озера, на борт специально выделенного в его распоряжение правительственного катера. Грэхем и генерал Дей предпочли наблюдать за разыгрывавшейся сценой в бинокли. Мэтлин же на борту судна, стоившего тридцать тысяч долларов, совсем не заботясь о возможном ущербе для своего столь дорогого транспортного средства, мчался по направлению к острову.
— Думаю, что он повредит катер, — заметил Грэхем.
— Ну и отлично.
— Как так?
— Вся моя теория насчет него строится на том, что он не будет относиться к государственной собственности с тем же рвением и заботой, что и к своей. Его по ведение успокаивает меня и подтверждает, что он — именно тот человек, который нам нужен.
Мэтлин в это время подплыл к тому месту, где лежал второй космолет пришельцев, а именно: к воронке, созданной взрывом атомной бомбы. Вода просочилась сквозь глинистую породу. Действуя согласно полученным инструкциям, Мэтлин проник в вязкую промоину. Размахивая винтовкой и ругаясь, он разыскивал вход.
6
Грэхем, генерал Дей и командующий операцией наблюдали за действиями Мэтлина на экране портативного телевизора. Зависший над островом на высоте двадцать один километр космический корабль и сцена, разыгрывавшаяся по существу в подземелье, воспроизводились на нем ясно и четко. Мэтлин, отражаясь через систему замечательных телелинз, продвигался вперед.
— Зачем надо было кого-то посылать вниз? — воскликнул Грэхем. — Почему нельзя было просто взорвать все эти обломки? Вы же достаточно ясно указали, что для этого наверху предостаточно мощности, — при этом он ткнул пальцем в небеса, — чтобы их уничтожить.
Генерал Дей заявил, что в настоящий момент он разделяет изначальную точку зрения Грэхема: инопланетянин в состоянии устранить любую опасность, способную ему угрожать.
— Но, к несчастью, — заметил Грэхем, — мы уже не можем сейчас отступить. Мосты сожжены.
— Более того, — добавил командующий операцией, — было бы небезопасным еще больше провоцировать существо, пока не состоялась стычка.
— Да, схватка между пришельцем и Мэтлином.
— Но кого же еще мы могли бы послать с подобным заданием? Какого-то беднягу? Нет. Именно Мэтлин максимально подходит для этой миссии. Для него это не ново — столкнуться лицом к лицу с пришельцем.
— А почему бы на его месте не оказаться вам? Или мне?
Дей уверенно заявил, что ситуация требует инициативы, а ее нет у людей, руководствующихся прописными истинами.
— Как вы думаете, почему мне удалось стать генералом? Да потому, что во всех случаях, когда я испытывал сомнения, я прислушивался к мнению подчиненных: у них врожденная осторожность, которая превосходит интеллект.
Грэхем сдержался, сделав над собой явное усилие.
— Вы же слышали высказывания Мэтлина в отношении человечества в целом, — бросил он.
— Вы что, хотите уверить меня, что сами не придерживаетесь подобной точки зрения? — прервал его генерал Дей, удивленно взглянув на коллегу. — Неужели вы не считаете, что человеческие существа, такие, как мы их видим, совершенно невыносимы?
— Лично я полагаю, что они просто ужасны, — признался Грэхем.
— Ну, мальчик мой, тут вы несколько загнули, — снисходительно изрек генерал. — Я отмечаю, что в отношении рода людского морские пехотинцы проявляют понимание, превосходящее ваше, всех тех, кому основательно промыли мозги. — Он на минуту задумался, потом добавил: — Мэтлину пришлось очень даже несладко во время боевых действий в минувшей мировой войне.
— Ну и что из того? Какая тут связь? — неуверенно произнес Грэхем.
— И вы еще спрашиваете? Да самая существенная! Видите ли, мистер Грэхем, надо, чтобы вы уяснили одну истину: настоящий морской пехотинец — сам себе король. Мэтлин же — просто воплощение морского пехотинца. Многие годы к нему относились как к простому смертному, и к этому он так никогда и не смог привыкнуть. Именно поэтому он так долго пребывал в постоянном раздражении. Он все время внутренне ожидал и надеялся, что его истинную ценность признают. Сегодня я предоставил ему этот шанс. Морской пехотинец, который действует как король, мистер Грэхем, способен вести целую войну, командовать городом, вести переговоры с иностранной державой в качестве представителя своего правительства. Кстати, все морские пехотинцы это прекрасно понимают. Никогда ни одному из морских пехотинцев и в голову не взбредет с кем-либо консультироваться — ни со мной, ни с вами, ни даже с правительством Соединенных Штатов. Он сам оценит ситуацию, примет решение, а мне остается лишь прикрыть его.
Он повернулся к командующему операцией и властно произнес:
— Отлично! Начинайте стрельбу!
— Стреляйте же! — воскликнул и Грэхем.
Дей принялся нудно и терпеливо объяснять, что в столь критических условиях необходимо вновь заняться “начинкой” этого морского пехотинца и навязать ему простую истину: во все времена генералы годились лишь на то, чтобы портить дело.
— Просто напомнить об этом на ходу, мистер Грэхем, — закончил он свою речь.
Между тем Мэтлин, попав в густую, как патока, среду, еле скользил к цели. Когда слева от него шлепнулся первый снаряд, Мэтлина обдало облаком тонко распылившейся жижи. Второй снаряд пришелся чуть правее. Хотя ни один из осколков не затронул его, Мэтлин чувствовал, как в нем вскипает холодная ярость.
К тому времени, когда атака прекратилась, его гнев улегся, но он находился в том особом умонастроении, которое знакомо только морским пехотинцам.
Человек, “нашпигованный” таким образом, проник во внеземной корабль в полной уверенности, что жизнь — это штука беспощадная, что он не может доверять никому, что никто никогда и не подумает позаботиться о нем или о том, что с ним могло случиться. Именно такую жизненную правду он всегда отстаивал, испытывая горечь вперемешку с яростью.
Он более не сомневался: люди — такие, как они есть. Они будут стрелять вам в спину, если лишатся возможности ухлопать в лоб!
И когда постигнешь эту основную истину, ничто не мешает вам проявлять любезность в отношении них, жать руку, наслаждаться их обществом — и в то же самое время чувствовать себя полностью отрешенным, даже не испытывать потребности как-то их оценивать или осуждать. Довлеет осознанность своего одиночества в этом мире, днем и ночью, в счастливые и горестные времена.
Очутившись внезапно перед существом, Мэтлин рефлекторно схватил винтовку с целью использовать ее по назначению. Но затем сознательно отбросил. Она гулко ударилась о металлическое покрытие.
Многократно отраженный эхом, этот звук постепенно угас, растворившись в тишине. Пришелец и землянин противостояли друг другу.
Мэтлин выжидал.
Неожиданно из динамика, скрытого где-то в середине потолка, донесся голос, услышать который он так надеялся:
— Говорю с вами через компьютер, который переводит мои мысли на ваш язык и наоборот. Почему для контакта со мной выбрали вас — единственного человека, которого я угрожал уничтожить? Конечно, у меня пропало такое желание. Так что можете говорить вполне свободно, — произнесло НЕЧТО.
— Мы пытаемся найти решение проблемы, вызванной вашим присутствием, — резко бросил Мэтлин. — Каковы предложения с вашей стороны?
— Мне хотелось бы навсегда оставить эту планету. Можете ли вы это как-то устроить?
Это поставило Мэтлина в тупик.
— Так вы что, не привезли с собой даже специального оружия оттуда… откуда прибыли?
— Никакого, — согласился пришелец.
Такое признание удивило Мэтлина в высочайшей степени.
— Так вы хотите сказать, что мы можем сделать с вами все, что нам заблагорассудится?
— Да, за исключением…
Мэтлин, естественно, заинтересовался этим исключением.
Глазища существа глянули на него, моргнув. Черные в складках веки смежились на глазных яблоках, спрятанных в сложном мускулистом узле. Они открывались и снова скрывались в регулярном ритме. Мэтлину никогда не доводилось видеть такого ни у одной твари.
