Джек Макдевит - Омега
До этой ночи Парси хотя и допускал, что боги где-то существуют и заставляют звезды двигаться, а также приносят смену времен года и урожай, никогда много о них не думал. По его мнению, они скорее были случайными персонажами в драмах, появлявшимися, чтобы дать совет, помочь осуществить какой-либо замысел, преподать необходимый урок. Впредь Парси будет более внимательным. Сколько бы ни было ему отпущено лет, он будет почитать богов и их деяния и жить праведно.
Парси стоял на гребне холма и смотрел на Бракел. Узкие дороги от города к окружающим горам были забиты бегущими жителями. Близился рассвет, хотя Парси не ждал, что сможет увидеть солнце. Дождь наконец перестал, похолодало. Дети были завернуты в шкуры, а новый день обещал быть долгим и трудным. Но они справятся. Как могут не справиться, если Ликонда шла с ними?
Признаки надвигающейся опасности были заметны повсюду: ветер усиливался, прилив был необычайно высоким, а реки начали выходить из берегов. Парси уже давно понял: благоразумие всегда велит предполагать худшее, и, поступая так, он может рассчитывать на редкие неожиданности или разочарования. Поэтому он приказал своей семье взять все, что они смогут унести. Подготовиться к долгому пребыванию в горах. И забраться повыше. Неважно, что восхождение – утомительно.
Теперь это было позади, и семья Парси была в безопасности, насколько ему удалось их устроить. Так что настало время исполнить вторую свою обязанность.
– Кто пойдет со мной? – спросил он.
– Оставь их, – сказал Касха, его лучший друг, тот, с кем Парси делился самыми сокровенными мыслями. – В конце концов, это всего лишь рукописи. Они не стоят твоей жизни.
– Тебе не справиться, – произнес Чуболат, указывая на беженцев, толпой валящих из города. Он время от времени работал в библиотеке.
– У меня нет выбора, – ответил Парси. – Это мой долг.
Тупело вышел вперед и встал с ним рядом. Неохотно, но вышел. А затем Касха.
– Куда ты, туда и я, – проговорил он.
– Нет. Я не могу этого допустить.
– Ты меня не остановишь.
– И меня, – заявил Якким, с которым Парси провел множество вечеров в беседах о древних.
И кареглазый Чола. И Каман, самый застенчивый из всех. И Локар, который ни разу в жизни ничего не прочел.
– Мне нужны всего двое, – сказал Парси.
Репортаж «черного кота»Рон, становится сложно разглядеть хоть какой-то зазор между облаком и планетой. Основная масса Омеги сейчас над океаном. Наши сенсоры регистрируют выброс в атмосферу камней и пыли. Атмосфера становится, мягко говоря, турбулентной.
Хорошие новости – облако от города гумпов отодвигается на другую сторону планеты. По крайней мере на текущий момент города прикрыты облачностью. Там начинается наводнение, но в остальном они очень неплохо держатся. Сегодня ночью настанет критический миг, Рон: гумпы попадут в центр шторма.
С вами была Роуз Битэм, с репортажем с Лукаута.Из заметок Эвери УитлокаСо времен Дарвина повелось критиковать религиозные верования на том основании, что они-де подавляют, делают ум замкнутым, ведут к нетерпимости и часто к насилию. И не самый последний довод – что большинство верований неизбежно неправильны, коль скоро они противоречат друг другу.
Однако есть много облагораживающего в вере, которая, в конце концов, является величайшей силой. В ней есть смысл существования. Мы питаем преданность чему-то большему, чем мы сами. И меня поражает, что даже когда мы ошибаемся в мелочах, вера может привести к счастливому исходу.
46
Лукаут. Между Т’Минглтепом и Саваколом. Понедельник, 15 декабря
– Как ты мог сказать им такое? – спросила Джули.
– Как я мог сказать им что?
– Что богиня будет с ними. Они одиноки и поймут это достаточно скоро.
Диггер покачал головой.
– Она будет с ними. Гумпы обнаружат, что они сильнее и способны на большее, чем думали. И вообще – что бы сделала ты? Велела бы им уходить, бросив Старушку?
Земляне получали изображение. В Саваколе и городах Триады на юге; в Саньюсаре, Мандиголе и Хопгопе на севере; по всей средней полосе Интиго гумпы всполошились. Ликонда появлялась возле кафе и кузниц, театров и общественных зданий, на мостах и в доках. В Роке она высилась над приближающимся приливом; в Кагли показалась в личных покоях скуанта, члена городского совета. В Т’Минглтепе она парила над нок-реей давно выброшенной на берег шхуны. В Мандиголе стояла на реке. Везде ее слова разносились по улицам. Буря давала небольшие помехи, и иногда богиня рассыпалась цветными вспышками. Но это действовало. Земляне тщательно выбирали время запуска программ: когда дождь ослабевал и молнии исчезали. Гумпам должно было казаться, что стихии склоняются перед волей богини.
– Уходите в горы. – Это было контральто Келли. С долей величия. – Я буду с вами.
Ветер усилился ночью.
Челнок летел над Кагли, севернее побережья. Линия берега между Кагли и Аваполом, который был примерно в сорока километрах, поворачивала почти точно на запад. Там было несколько островов. Ликонда появилась на одном из них, и земляне с удовлетворением заметили, что море полно огней. Между островами и материком курсировала небольшая флотилия. Вести распространялись по округе.
Незадолго до рассвета, зависнув над Кулнаром, люди смотрели, как толпы замерзших, усталых гумпов бредут из города и взбираются на холмы. Гроза поутихла, и небо стало спокойным, но оно все еще было закрыто облаками Мардж, пряча ужас, нависший над головами гумпов.
Дорога через перешеек была полна движущихся огней. Окрестности, гребни холмов, тропинки, ведущие в горы, – везде было оживленное движение. Корабли отчаливали из гаваней, направляясь на глубокую воду.
Билл передал снимки Омеги. Она оживилась, огромные молнии струились сквозь нее, низвергаясь в верхние слои атмосферы Лукаута. Всходило солнце, а в западном небе блистали молнии. Но они отставали по мере того, как перешеек поворачивался к рассвету.
– Последний день, – сказала Джули, поежившись.
По всему полуострову продолжал идти дождь разной силы.
– Именно так возникают легенды, – заметил Уит.
– Вы имеете в виду, что гумпы расскажут эту историю внукам? – спросила Джули.
Диггер улыбнулся.
– И не найдется никого, кто бы поверил в это.
– Не будьте так уверены, – возразил Уит. – Однажды все это может стать частью Священного Писания.
– Не на этой планете, – упирался Диггер. – Я постоянно вспоминаю о надписи, которую мы видели в одной из школ. «Думай самостоятельно». Если они действительно в силах продвинуть эту идею, едва ли хоть один из их внуков поверит, что Ликонда на самом деле появлялась.
– Жаль, – вздохнула Джули. – Это славная история.
На экране появился Билл.
– Одна из труб опустилась, – сообщил он. – На юге. Возле Т’Минглтепа.
Большую часть западного побережья стало заливать. Мардж вышла на связь.
– Облако бьет по обратной стороне очень сильно. На перешейке уже сказываются последствия. Следите за ветрами, возможны смерчи. В течение дня станет хуже, а по Интиго шарахнет сегодня ночью. Вам лучше сматываться. Держитесь на дневной стороне планеты. Оставьте ее между собой и Омегой.
На самом деле Омега была намного больше Лукаута, и Диггер знал, что облако полностью окутает планету. А затем, полностью истощенное, уйдет.
Одна ночь. Интиго нужно было продержаться всего ночь.
Челнок дрейфовал над Мандиголом, очень красивым в этом сером рассвете. На северо-востоке был водопад, питаемый озером, расположенным примерно в ста метрах над уровнем моря. Вниз с озера полз белый туман, он плыл над домами и парками, приближаясь к центру города. Часть его уже просочилась в доки, где горело несколько факелов и масляных ламп. Шесть лодок стояли на якоре, а один большой корабль направлялся в море.
Мандигол был городом архитекторов. Жителям явно нравились ротонды и купола. Большинство общественных зданий имели купола, крытый рынок в западном районе накрывал купол, множество домов венчали купола, беседки в парке и те были с куполами. Многие из этих куполов держались на колоннах с каннелюрами. Повсюду были карнизы и поперечные арки. На некоторых конструкциях красовались верхние и нижние галереи, а углы города отмечали четыре башни.
Город тонул в зелени. Обитатели Мандигола любили свои сады. Садоводство было формой искусства, и когда туман накрыл как саваном стены и здания, когда гумпы покинули свои жилища и ничто не отвлекало внимание, город приобрел вид небесного чертога. Когда боги ушли, один мудрец-гумп сказал, что они вернутся в Мандигол.
Остальные дождевые установки опустились с интервалом в несколько минут и были унесены ветром.
Больно было смотреть на Исход. Повсюду обессиленные гумпы падали на тропинках. Более молодые, у которых от усталости заплетались ноги, плакали. Некоторые, не побоявшись ответственности, пытались руководить движением. Промокшие под дождем, гумпы, дрожа на осеннем ветру, несли завернутые в шкуры и мешки одежду и продукты, вели перед собой берб и других домашних животных, сидели на повозках – в общем, выглядели жалко.
