Георгий Мартынов - Каллисто
— Ничего не понимаю.
— Вот видишь! А говоришь — «догадываюсь». Как у всех частиц атома, у теси есть противоположно заряженная частица — антитеси. Соприкосновение теси и антитеси вызывает аннигиляцию. Теперь представь себе, что мы посылаем в пространство два луча — луч теси и луч антитеси — под углом друг к другу. В каком-то месте они встретятся. И сразу произойдет аннигиляция — вспышка света. Можно рассчитать так, что эта вспышка произойдет возле Земли, в ее атмосфере.
— Постой! Прежде чем достигнуть Земли, антилуч должен пройти огромное расстояние. Он сразу столкнется с прямыми частицами. И аннигиляция возникнет…
— Совершенно верно, — перебил Синяев. — Я сразу спросил об этом. Оказывается, не произойдет ничего подобного. Теси-лучи нельзя направить под углом, они пойдут параллельно. Это только схема, наглядный пример. Каллистяне нашли другой способ. Они научились создавать античастицы из прямых частиц, в том числе и теси. С помощью вспомогательного луча. Это уже такие дебри, что я при всем желании не мог ничего понять и объяснить тебе не могу. Любопытно, что Зивьень сказал то же, что написал Ленин: «Атом неисчерпаем». Так вот, они открыли частицы, которые переносятся частицами теси на любое расстояние. И с помощью этих частиц (кстати, у них нет даже названия для них, настолько они новы) на границах ионизированного слоя планеты возникают антитеси, происходит аннигиляция — вспышка. Ее можно делать сильнее или слабее, по желанию.
— И эти вспышки можно видеть и читать, как телеграфную ленту?
— Вот теперь ты догадался. Короткие и длинные вспышки появятся на небе Земли в тот же момент, как они будут посланы с Каллисто — вернее, с одной из ее «лун». Ведь Каллисто сам имеет ионизированный слой. Установка для посылки сигналов на Землю уже готова, — неожиданно сообщил Синяев.
— Готова?
— Да, на «луне» Каллисто. Они приступили к работе сразу, как только узнали о нас и о том, что я астроном. Пока мы сидели на Кетьо, они работали для нас. Вот почему меня вызвали в первый же день.
— Не понимаю, зачем им понадобился земной астроном.
— Абсолютно необходим.
— Дело в расстоянии, что ли?
— Именно. Каллистянские «телескопы» основаны на ином принципе, чем наши, но и они не дают возможности увидеть Землю на таком расстоянии. Знаешь ли ты, что даже радиус земной орбиты виден с Каллисто под углом в триста семьдесят пять тысячных угловой секунды?
— До сих пор не знал, — улыбнулся Широков. — Теперь знаю.
— А уж диаметр Земли виден под углом настолько малым, что его даже трудно себе представить. Порядка трех стотысячных угловой секунды. Каллистяне понятия не имеют, где, в какой точке относительно Солнца находится сейчас Земля. А теси-лучи надо направить точно на Землю. Легко ошибиться и воспользоваться нитью тяготения между Каллисто и другой планетой Солнечной системы и даже Луной.
— Очень убедительно, — сказал Широков. — У меня создается впечатление, что это безнадежное дело.
— Трудное, но не безнадежное. В новейшие инструменты каллистянских астрономов виден Юпитер. Поверишь ли? Когда я убедился, что вижу именно его, совсем рядом с Солнцем, то испытал такое чувство, что вижу Землю. Странно, не правда ли?
— Ничуть. Вполне естественно.
— Это в корне меняет дело. Раз виден Юпитер, легко рассчитать местонахождение Земли. Вычислительные машины каллистян очень точны и очень просты. Но сами каллистяне ничего не могут сделать. Надо хорошо знать все элементы орбит Земли и Юпитера.
— И вы собираетесь почти неосязаемым лучом попасть точно на Землю с расстояния в восемьдесят триллионов километров?
— Представь себе. Установка дает такую возможность. Теси-луч можно направить с точностью до одной двухмиллионной угловой секунды.
— Что она собой представляет?
— Я не видел ее, она на спутнике Каллисто. Но мне показывали чертежи. Очень сложная штука. Пожалуй, в два раза больше этого дома. Каллистяне уверяют, что, получив все данные, пошлют теси-луч чуть ли не прямо в Москву.
— Значит, — после нескольких минут раздумья сказал Широков, — картина такая. Теси-луч в сопровождении вспомогательного луча достигает Земли, и на небе появляются короткие и длинные вспышки. Точки и тире. По азбуке Морзе люди прочтут сообщение с Каллисто. Будем предполагать, что небо безоблачно и на вспышки обратили внимание. Что же дальше? Ты сказал, что мы сможем говорить с Землей.
— Да. И это действительно так. Каллистяне передадут все, что надо, чтобы на Земле узнали устройство установки и принципы, на которых она основана. Там построят такую установку и ответят. Облачность, конечно, возможна. Но мы решили целый месяц посылать только два слова: «Петр Широков». В одно и то же место. Не может быть, чтобы за месяц ни разу не прояснилось. У нас, в СССР сейчас осень, сентябрь. Обычно в это время стоит безоблачная погода. А когда они поймут, что это сигналы с Каллисто, облачность уже не будет помехой. Воспользуются самолетами. А через месяц мы начнем передавать принципы работы теси-установки.
— Но ведь даже для каллистянских ученых эти принципы — новинка.
— Открыть что-либо трудно, а объяснить уже открытое очень легко.
— Где же поставят теси-установку? Ты сам сказал, что на планете, имеющей ионизированный слой, она не будет работать.
— На Луне.
— Что?
— Ну, да! На Луне. Неужели ты можешь сомневаться в том, что люди уже достигли Луны? Особенно после того, что они узнали от каллистян. Я уверен, что за время нашего отсутствия звездоплавание сделало резкий скачок вперед.
— А если нет?
— Не может быть. Даже каллистяне уверены в этом. Широков с сомнением покачал головой.
— Слишком много «если», — сказал он. — Шансы на получение ответа, по-моему, очень малы. Но все равно! Послать сообщение — это уже много.
— Ответ будет, — уверенно сказал Синяев, — Обязательно будет. Я твердо верю в силу техники нашей Земли.
Там сделают все, чтобы ответить. Знаешь, что сказал Мьеньонь?
— Он там был?
— Да, его вызвали. Он прямо заявил, что, учитывая уровень развития техники на Земле, ответ придет через год.
— Какой год — земной или каллистянский?
— Земной. Дело в том, что установка очень проста, если знать, на чем она основана. Мьеньонь дает год потому, что ее надо строить не на Земле. Странно! Мьеньонь и другие каллистяне верят, а ты сомневаешься.
Широков порывисто обнял друга.
— Я не сомневаюсь, а боюсь верить. Это слишком прекрасно! А есть у нас азбука Морзе?
— Уверен, что есть. Она должна быть в какой-нибудь книге по радиотехнике или о способах связи на Земле. Мне даже кажется, что я ее видел, когда мы занимались переводами.
— Надо как можно скорее убедиться, — нетерпеливо сказал Широков. — Кстати, где наш багаж? Неужели все еще на корабле?
— Вряд ли. За эти два дня они безусловно доставили его сюда.
Синяев оказался прав. Все вещи, привезенные ими с Земли, оказались в комнате, примыкавшей к спальной. Ящики, чемоданы, пакеты были аккуратно сложены в углу.
— Ты же был здесь, — заметил Синяев. — Как же ты не знал, что вещи принесли?
— Я не покидал дом Диегоня. И мне никто не сказал об этом. Да и зачем? Дом ведь не заперт.
Они не легли спать, пока не нашли нужную книгу, которая, разумеется, оказалась в тщательно подобранной библиотеке. Ведь она была составлена с целью познакомить каллистян со всеми сторонами жизни Земли.
— Жутко подумать, — сказал Широков, нежно гладя рукой бесценную страницу, — что ее могло не быть.
НА ВЕЛЬДЕ
Потекли дни напряженной и трудной работы. По просьбе Широкова и Синяева к ним присоединился Бьяининь, и они втроем переводили на русский язык исключительно сложный текст «послания Каллисто Земле».
Они часто вспоминали совещание технической комиссии после диверсии на звездолете. Как и тогда, некоторые фразы приходилось переводить очень сложным способом.
В доме, где жили гости Каллисто, постоянными посетителями стали все члены экспедиции к Солнцу, всеми силами старавшиеся помочь работе.
Каждая фраза считалась правильно переведенной, если Синяев, лучше Широкова разбиравшийся в этих вопросах, заявлял, что она ему ясна.
— Я прохожу курс новейшей ядерной физики, — шутил он.
За все время этой работы люди почти не видели света «солнца», и их домашние врачи — Гесьянь и Синьг — были очень довольны таким дополнительным карантином. Облака над Атилли постепенно становились все тоньше, и к концу работы над городом снова было безоблачное небо.
— Если все время держать над вами облака, — говорил Гесьянь, — вы никогда не привыкнете к лучам Рельоса. А вам надо познакомиться со всей Каллисто.
