Песчаное небо (СИ) - Гуляев Константин
— Это мое дело. А их позы… могут понадобиться. Дознавателям. Ты заметила? Спасательной капсулы нет.
— То есть, кто-то спасся! — воскликнул я.
— Сбежал! — капитан ожег меня взглядом, — и мы его найдем.
— Вернуть Малыша на «Цветущий»? — поинтересовалась Цейса.
— Нет, пусть он… Перепрограммирует маяк. Из аварийного…
— Я поняла, капитан. А потом я его возвращаю.
— Да. Крис, рассчитай курс. До планеты. После — стартуем. Надо искать. Сбежавших.
— Эвакуировавшихся…
— Сбежавших, Цейса! Они преступники! И мы их… найдем. Замолчи, Гасс! Экипаж, по местам! Подготовка к старту.
Фарч развернулся, и направился к себе. Почти все проводили его долгим взглядом. Кто сочувственно, кто раздраженно, а я — задумчиво. Что-то наш капитан явно недоговаривает…
— Оглохли?! — раскатисто пророкотал Грезот. — Встряли под десятикратную перегрузку?! По каютам! Навигатор, за пульт.
Уларки — они такие. Раскатистые, громкие и, как правило, злые. Во что верят они — я понятия не имею, но явно бог нашего Грезота — Громоподобный Указующий Перст. Хорошо, что он не телепат.
Так как за моей консолью еще находилась Цейса, то я заметался, пытаясь одновременно и вытащить свое кресло (которое она заслоняла) и одновременно ей не помешать. Дессмийка совершенно не замечала моих поползновений — она мне что-то втолковывала, но по задумчивости я пропустил начало фразы:
— … был включен дистанционно, очевидно сбежавшими. То есть, два первых месяца после катастрофы он не функционировал, а летал с обломками вхолостую. Передай Фарчу, когда снова его увидишь, что-то я не хочу его сейчас тревожить.
Ну да, вряд ли это срочная информация. Я дождался, пока Цейса покинет консоль, и стал настраивать свое кресло.
Буро-охристая громада Краптиса зловеще расползлась по экранам, полностью поглотив центральные, а затем показалась и в боковых. Сердце замирало лишь от одной мысли, что туда кто-то рискнет сунуться.
Плух вывел «Цветущий» на рассчитанную мной стационарную орбиту, и освободил место Цейсе. Корректировка нашего расположения не предусматривалась, а вот для работы с дронами кибернетик собиралась задействовать почти все возможные виртэкраны. Дронов у нас было много, и для каждого у Цейсы нашлась задача. Усадив меня с собой рядышком, дессмийка велела мне заняться расчетом курсов и орбит для трех дронов. Один должен будет вращаться на низкой орбите вокруг Краптиса, а остальные отправятся к спутникам планеты. Двумя последними я для начала и занялся — нечего там было и вычислять — и с ними я быстро покончил, скинув результаты кибернетику. А потом, обнаглев донельзя, принес с кухни чашечку кофе, готовясь к основной работе. Колоссальное притяжение планеты — вот, с чем мне предстояло бороться. Визуальный осмотр поверхности планеты не представлялся возможным — в прорехах жалкой облачности все равно не было видно ни зги, тучи пыли полностью скрывали поверхность. Вихри этих туч перемещались с немыслимой скоростью, клубились, сталкивались, свивались в смерчи, и периодически вспыхивали тусклыми зарницами, то здесь, то там. Конечно, с орбиты все эти движения казались не столь стремительными, но вялое шевеление мы примечали и отсюда.
Лицезреть красоты местного ландшафта мы могли всеми возможными способами получения информации, кроме визуального. Зрела у нас еще надежда, что основательный ливень рано или поздно пыль эту притопчет, а туча быстро улетит — но надежду эту Гасс безапелляционно обозвал призрачной. Ну и на здоровье.
Кверки наши расположились у одного из экранов и бесстрастно разглядывали необъятную безликую муть, о чем-то негромко переговариваясь меж собой. Я изредка бросал на них любопытные взгляды — на возможную высадку эта парочка являлась первым кандидатом — и к усиленной гравитации они привычны более остальных, и планету эту считали своей — с веским на то основанием. Будь я капитаном и возникни у меня необходимость высадки, отправил бы их вниз, не задумываясь.
Правда, перед этим пришлось бы как следует обездвижить капитана.
Плух с Грезотом, тоже негромко, обсуждали технические моменты возможной высадки и взлета. Запас прочности корабля, уровень топлива, коэффициент притяжения и прочие планетарно-маневренные премудрости. Фарч сидел рядом и вполуха слушал их рассуждения, с мрачной решимостью разглядывая истертый, вполне сносно выровненный пол рубки. Гасс находился у себя в каюте — обсуждения технических нюансов он избегал, а общаться с нами мог и через стенку. Он вообще старался лишний раз не мозолить экипажу глаза, прекрасно видя наше к нему отношение. И, подозреваю, с его точки зрения мы представлялись ему такими же отвратными комками слизи, как и он для нас. Но его застенчивая, врожденная замкнутость никак не отражалась на его мысленных репликах и посланиях, наоборот — в них присутствовала толика смиренной доброжелательности. Будь у него какая-никакая раковина, может он и был бы посмелее, а так — приходилось ему сидеть в своей каюте, практически не вылезая.
Первые два дрона отправились в полет с небольшим интервалом, и тут Фарч оторвался от созерцания напольного покрытия, встал и направился на кухню — видно было, что ему не сидится на месте.
Прекратив пялиться по сторонам, я все же занялся расчетом орбиты — предельно низкой, но максимально стабильной. Провозился с ней уйму времени, скомпоновал траекторию и скинул Цейсе.
— Слишком высоко, — произнесла кибернетик своей уникальной многоголосицей, да еще и с неподдельной грустью, изучив мои расчеты.
— Ниже опасно, можем потерять спутник. Экзосфера нестабильна.
Все эти атмосферные нюансы она и сама должна была понимать. У подавляющего числа планет экзосфера настолько разряжена, что воздуха там, считай, и нету. На Краптисе же весь атмосферный углекислотно-гелиевый слой хорошенько приплюснут, и линия Кармана визуально обозначена гораздо явственнее, нежели у привычных нам планет. Все равно, что сравнивать пышную женскую шевелюру и армейский «ежик» — разница очевидна. Гасс насобирал гигабайты научных трудов, пытаясь донести до нас всю прелесть данного небесного тела, но мало кого этим заинтересовал — короче говоря, Цейса собиралась пойти на неоправданный риск, и меня подписать на то же…
— Мне это известно, человек. Опусти до четырех тысяч.
Я воззрился на нее с великим изумлением:
— Я не уверен, проработает ли он там хоть с минуту.
— Мой — проработает, и не один час. Опускай.
Я беспомощно посмотрел на Плуха, но тот целиком углубился в дискуссию с уларком. На нас вообще мало кто обращал внимание.
— Опускай, Крис. — раздался в голове голос Гасса. — Четыре тысячи — еще куда ни шло.
Ну, как хотите. Я, глуповато хмыкнув, скорректировал орбиту, и она тут же окрасилась в красный цвет. Да хоть в сизый… Послал Гассу «а ты не подслушивай», и, закончив корректировку, скинул ее Цейсе на терминал.
Та, поколдовав в консоли какое-то время, отправила дрон по рассчитанной глиссаде. Я откинулся на спинку кресла. Что-то я уже устал… да и народ потихоньку стал разбредаться по каютам. Тем временем, по экрану побежали какие-то данные. Я всмотрелся, и понял: дрон с первого спутника достиг расчетной точки и начал посылать результаты сканирования. Хорошую начинку разработали дессмийцы для лаугхских дронов — им никаких носителей не надо: сами долетят, осмотрят, и вернуться домой, как верные собачонки. Я особо в цифры не вглядывался — Цейса получает информацию напрямую в мозг, и разберется в нагромождении этих данных куда лучше и быстрее меня.
Я потер лицо, встал и отправился к себе. Злобный взгляд Грезота, многозначительно проводивший меня аж до самой двери, я проигнорировал — мне с полным правом можно прилечь на полчасика. За пультом я сейчас совершенно не нужен, отправку более узкопрофильных дронов следует ожидать не раньше, чем кибернетик — сама, или в паре с Гассом — основательно проанализирует массив предварительной информации.
Вскоре Цейса по трансляции вызвала к пульту меня, а также тех, кому интересны первые находки на спутниках гиганта. Видимо, не один я покинул рубку: изучение небесных тел — процесс муторный и долгий. Я с сожалением отправился на рабочее место. Вскоре подтянулись и остальные, даже Гасс. Вперед он, разумеется, не лез, а пристроился незаметно сзади — но так, чтоб видеть виртэкран.
