Владислав Никитин - СТРЕЛА БОДИМУРА
Пришлось мне поделиться с Марион своими догадками:
— Видишь ли, Мархун имел намерение жениться на Анте. Я подумал, что, может быть, десять кувшинов «хуры» ему потребовались для того, чтобы внести ими своеобразный выкуп за нее или просто собрать гостей на праздник.
— Нет. На Проксиде брак — не повод для торжества и возлияний. Скорее привычная обязанность. Но погоди, ведь ты еще тогда говорил… Десять кувшинов «хуры»? Кажется, я уже об этом что-то слышала. Надо покопаться в фонотеке. Тебе это нужно сейчас?
— Чем быстрее, тем лучше, — заключил я. — Но если поиск займет много времени, то его можно перенести и на завтра.
— Не займет, — произнесла Марион с издевкой и потянулась к диск-компьютеру. — Неужели ты думаешь, что у меня в вещах такой же бардак, как у тебя?
Это был не камешек в мой огород, это был целый булыжник. Однако самое обидное заключалось в том, что он попал в цель: из всего разумного нагромождения вещей я действительно предпочитаю творческий беспорядок, когда все под рукой. Ладно бы это не нравилось только Марион, но почему-то и в Наблюдательной службе это не приветствуется. Засели буквоеды в теплых кабинетах и готовы за малейшее отклонение от правил осрамить на всю Вселенную героя-наблюдателя…
Шли минуты, Сарделька безрезультатно тыкалась в своих записях. Я, зевая, сидел рядом.
— Ничего не могу понять… — наконец пробормотала Марион и залилась пунцовой краской. — Может быть, я случайно стерла информацию?
Встревоженный вид девушки передался и мне. Я вышел из оцепенения.
— Что не так?
— Записи… Я не могу найти несколько файлов в разделе фольклора…
— Ты хорошо посмотрела?
— Все пролистала, но некоторых притч нет.
— А просто вспомнить не можешь?
— Нет. Если бы могла, то не стала бы сейчас их искать! Вроде бы это была притча о Хобоше…
— Не переживай, — попытался я успокоить девушку. — Даже если ты что-то стерла, легенду легко восстановить. После бури попросишь Ванаву еще раз рассказать ее.
— Но я ничего не стирала!
— Может быть, машинально?
— Нет. Я пока в своем уме. И ничего не делаю машинально. Кар-рамба!
Я тут же поднялся из кресла и вознамерился удалиться, чтобы не раздражать Сардельку своим присутствием. Все мы люди, все мы человеки, свою злость вымещаем на близких. Эх, попался бы мне кто-нибудь под руку, когда я запорол глиссер вездехода. С потрохами бы съел и не выплюнул.
Не сделав и двух шагов, я услышал обнадеживающий возглас девушки:
— Влад, постой!
Я обернулся.
— Где мой старый лингофон? — пытливо осведомилась Марион. — Ну, тот, который недавно нашелся.
Она быстро взяла из моих рук серебристый цилиндр и стала лихорадочно колдовать над ним.
— Есть! — наконец вскрикнула она.
— Что есть? — проговорил я, не разделяя ее шумного ликования своими барабанными перепонками.
— Притча о Хобоше!
— Поздравляю, — монотонно прокомментировал я радостное известие. — День работы ты для себя сберегла, подруга.
Девушка насупилась и уже тише, в задумчивости, изрекла:
— Тут что-то не так, Влад. Понимаешь, сначала я записываю сказы в память лингофона, а потом скачиваю их в диск-компьютер и перевожу в текстовую форму. В лингофон доступ свободный, но чтобы чего-нибудь случайно не стереть, я реализовала возможность удаления информации только через пароль. Вот и притчу о Хобоше я переписала в текстовый файл на диск-компьютер. Это я помню точно. Но там его почему-то нет. И еще там же я не могу найти легенду о Мертвом городе…
Действительно странно, подумал я. Не похоже, чтобы Сарделька могла что-то напутать. Не того поля ягода. Но факт оставался фактом — из личного диск-компьютера девушки пропали скаченные туда файлы.
— Так что там насчет десяти кувшинов «хуры»? — напомнил я Сардельке об ее обещании ознакомить меня с местными сказками о прошлой жизни аборигенов.
— Так, сейчас…. Вот слушай.
Я опустился в кресло и словно локаторы развернул свои уши. Между тем Марион хорошо поставленным голосом начала читать:
— …Во время правления достопочтенного имуха Ульчи кончилась вся мука, иссохли клубни арупариса, настал голод.
Собрал умудренный старейшина мужчин и повелел самым сильным и выносливым идти на поиски пропитания. Десять квиблов покинули племя и разбрелись по всей округе в надежде спасти детей и немощных стариков от скорой смерти.
Был среди них и Хобош — маленький тщедушный парень, который решил ни в чем не уступать взрослым мужчинам. Положил он в карман пару черствых лепешек, привесил к поясу кувшин «хуры» и пошел к скалам.
Через день налетела буря. Никто не вернулся из ушедших — все погибли или пропали. Видимо, так распорядился Вершитель Судеб. Пали духом квиблы, приготовились встретить неминуемую смерть от голода.
Однако через десять дней, когда многие уже почти не держались на ногах, со стороны гор вернулся Хобош. Был он весел и здоров. Объявил Хобош, что переждал он ненастье в скалах и чудом уцелел. И еще поведал квиблам, что принес им еду, после чего показал на мешочек с маленькими кубиками, напоминавшими по виду крошки от лепешек.
Не поверили ему соплеменники, потому как были эти крохи тверды, как камень, и серы, как глина.
Воскликнул тогда Хобош: «Правду говорю вам! Накормлю всех! И пусть каждый, кто останется жив, на новый урожай отдаст мне десять кувшинов «хуры» за свое неверие».
«Зачем тебе с каждого десять кувшинов браги? — удивились квиблы. — Скиснет она».
«Не ваша печаль», — ответил Хобош.
Попросил он принести ему самую большую глиняную миску, налил в нее озерной воды и кинул в посудину кубик из мешочка. Забурлила вода, и стала та кроха на глазах изумленной толпы превращаться в огромную лепешку. И впитывала она влагу, покуда не заполнила всю миску. И каждый подходил к ней, отламывал себе кусок и насыщался.
Возрадовались тогда квиблы, и сам престарелый имух Ульчи провозгласил Хобоша старейшиной, ибо спас тот от верной смерти все племя…
— Похоже на то, как Иисус пятью хлебами и пятью рыбами накормил пять тысяч голодных. Или десять тысяч? Впрочем, не важно… «Хура»-то тут при чем? — вставил я.
Марион фыркнула и негодующе посмотрела на меня.
— Ты же знаешь, как трудно уловить все нюансы на языке квиблов. К тому же, когда я слушала этот рассказ из уст Ванавы, то не придала ему большого значения. И вообще ты меня благодарить должен за то, что я тебе помогаю!
Ох уж эти женщины. Слова им не скажи. Что, мне теперь до конца жизни ей в ноженьки кланяться? С Сорди, например, намного проще — моему сердцу значительно ближе простецкие замечания «Понял, кэп» или «Вы не правы, шеф».
— Продолжим, — взмолился я.
Девушка не стала со мной препираться и вернулась к тексту.
— Ладно, слушай дальше… Когда взошли посевы и квиблы сняли с поля урожай, имух Хобош взял от каждого дома по десять кувшинов «хуры» и слил брагу в один большой чан. Посмеялись все, видя, как неразумно поступил их новоявленный правитель, даже пожалели, что достался им в предводители глупец.
Но сказал соплеменникам Хобош: «Можете теперь приходить ко мне и брать «хуру» хоть каждый день. Всем хватит».
И приходили к нему квиблы в любой день, и всегда был полон чан свежей браги.
Возблагодарили они Вершителя Судеб за то, что послал он им мудрого вождя, и решили установить в селении глиняную статую Хобоша, дабы всегда иметь возможность лицезреть своего спасителя и защитника. Воспротивился этому Хобош, но сдался перед уговорами народа.
Долго возводили статую квиблы, и наконец памятник в десять локтей вышиной был готов. Собрались жители поселка, украсили цветущими водорослями основание монумента, стали петь гимны в честь своего молодого правителя.
Но только Хобош подошел к статуе, как качнулась она, накренилась и упала, придавив при этом молодого старейшину. Успел только крикнуть он: «Все беды ваши от вашего неверия!» И испустил дух.
Так закончились дни благоденствия, и пришла к квиблам великая скорбь. А потому с той поры нет крепче клятвы, чем слова «Клянусь десятью кувшинами хуры!». Вот в общем-то и все.
— Занятная история, — подытожил я наши с Марион полуночные чтения. — Только ясности она все же не внесла.
Однако девушка со мной не согласилась и, тряся темными, забранными в пучок волосами, с укоризной выпалила в мой адрес гневную тираду:
— Тоже мне Наблюдатель. Разве ты ничего не понял?
— А что я должен был понять? — озлобился я.
Марион расхохоталась.
— Хорошо. Скажи, как квибл скажет «Клянусь десятью кувшинами хуры!»?
— Ну, положим… Хура фер силид туад!
— Хуру фер силид туад! — спонтанно поправила меня девушка. — Не забывай про служебный падеж. Так, а теперь скажи «Дай!».
