Эдвин Табб - Веруча
Она лишь мельком взглянула на Селкаса, мимолетно улыбнулась, почувствовав его радость, и снова стала неотрывно смотреть на арену, стараясь не встретиться взглядом с понимающими, добрыми и умными глазами друга. Она не умела торжествовать и радоваться открыто, демонстрируя это всем.
— Двенадцать к одному, — пробормотал между тем Селкас. — Ты здорово его обставила. Ему придется изрядно попотеть, чтобы достать деньги для уплаты долга. — Селкас снова усмехнулся: — Ведь я уверял тебя, что эта игра — верная.
— Почему ты был настолько уверен?
— Я же знаком с этим человеком, борцом. Я говорил тебе об этом. Мы встретились несколько лет назад на планете, название которой я уже не помню. У меня тогда были затруднения с деньгами, и я пошел играть, надеясь хоть как-то поправить положение. Это было обычным делом: двое борцов дрались на ножах, а остальные заключали пари, ставя на того или другого. Времяпрепровождение, не более того. Один из борцов был очень молод, он нервничал. Секундант передал ему нож для драки, но прежде, чем он успел подхватить его, нож упал. Реакция юноши оказалась просто потрясающе молниеносной: он успел поймать нож прежде, чем тот долетел до земли. — Селкас задумался, вспоминая подробности и свои ощущения. — Тогда это могло показаться старым трюком — все дело в замедленной скорости падающего ножа. Но в тот раз все в этом отношении было чисто. Этот человек оказался потрясающе стремительным.
Веруча посмотрела вниз: борец подходил к двери раздевалки и скоро должен был скрыться из глаз.
— Это был он?
— Да, он самый. За свою жизнь я повидал немало мастеров боя; лица многих и их имена стерлись из памяти, забыто и их былое мастерство. Но этого человека мне не удастся забыть. Ведь в те дни он был очень молод, новичок на арене борьбы, и почти неопытен в бою на ножах, но он был очень быстр. Потрясающе стремителен. Конечно, все дело в его реакции, легкости, скорости движений. Но тогда на него было просто приятно смотреть. А ты заметила, как он сражался с крелем?
Она кивнула.
— Ведь это требует колоссальной скорости перемещения. Скорости принятия решений. Стоило ему лишь на долю секунды опоздать, промедлить — и хищная птица сбросила бы его, вырвав когтями желудок. Другой бы на его месте колебался — и поплатился бы за это жизнью. Да и вообще, сам ход схватки, ее построение, искусная тактика… ты ведь заметила все это?
Растущее напряжение, липкий страх, волнение, охватившее все тело, каждую клеточку существа, и огромное облегчение, радость, торжество при виде поверженной птицы… Ведь даже мертвый, этот монстр царил на арене огромной грудой перьев, которую заставляли конвульсивно содрогаться остаточные мышечные рефлексы… Да, она хорошо помнила все это.
— Я был уверен, что он победит, — сказал Селкас. — Человек, выживавший в таких разных условиях в течение нескольких лет, обладающий фантастической скоростью реакции — он просто не мог проиграть!
Борец уже скрылся из вида, и почему-то арена показалась ей совсем пустой, несмотря на зрителей и работников, наводивших порядок внизу. Веруча поднялась с места, не имея ни малейшего желания смотреть дальнейшие поединки, подсознательно чувствуя, что это будет кощунством и своеобразным предательством по отношению к только что увиденному. Кроме того, в ее дальнейшем присутствии здесь не было никакой необходимости: она побывала на играх, Чозл видел ее, а свой ранний уход она всегда могла бы объяснить внезапными срочными делами.
Она взглянула в сторону Властителя. Он по-прежнему сидел в своем кресле, но уже удивительно спокойный; его руки, покоившиеся на подлокотниках, не дрожали. Она вдруг почувствовала странный внутренний толчок: волнение, беспокойство, нежность… Что-то не давало ей уйти сразу и, пройдя немного, она вновь оглянулась. Что-то толкало ее подойти к нему: может, его неподвижность, странная умиротворенность?
Она повернулась к стражникам:
— Принесите что-нибудь, что может защитить Властителя от солнца и жары. Поторопитесь!
Жесткий воротник его шелкового одеяния не давал ей возможности сразу же освободить грудь для дыхания. Она нетерпеливо рванула ткань, услышала треск… под блузой Чозл носил защитную металлическую сетку. Это поразило ее: она не могла понять, чего и кого он опасался, надевая в такую жару подобное сооружение. Не было ничего удивительного в том, что ему было жарко, и ручейки пота на лице, которые она заметила в самом начале, были вполне объяснимы.
Она почувствовала чье-то присутствие за спиной. Это был один из телохранителей Чозла.
— Вызовите врача, — быстро сказала она, — и его личного лекаря. Принесите льда и воды.
Кожа, к которой она прикоснулась, была холодна. Наклонившись, Веруча пыталась услышать биение сердца. Сначала ей показалось, что привычного ритма нет. Она похолодела, ледяной страх сжал ее собственное сердце. Но успокоившись немного, она поняла, что ее ухо улавливает слабые, неровные удары… Она выпрямилась и увидела вокруг себя множество лиц.
Монтарг первым нарушил молчание:
— Что-нибудь не так?
— Чозл болен.
Властитель? Болен?
Голос Виды был странно-ровным:
— Все будет хорошо?
— Волнение, легкое недомогание? — Белев облизнул пересохшие губы. — Похоже, он слишком переволновался.
— Дайте мне взглянуть. — Изард склонил голову, прислушиваясь к дыханию Властителя.
— И мне…
— Он умирает?
Они давили, напирали, все еще возбужденные впечатлениями. Парадокс, вдруг подумала Веруча. Абсурд, нонсенс. Игры, которые он насильно ввел, могут оказаться причиной его собственной смерти…
Садойа торжествовал:
— Ты сделал это! — буквально кричал он, торжествуя. — Ты победил! Ты — настоящий мужчина, борец, и я горжусь тобой!
Дюмарест отдыхал. Освежающая прохлада помещения была спасительной и очень приятной после зноя на арене. Он глубоко вдохнул, давая отдых мышцам, возвращая силы телу. К нему приблизился бой, протягивая стакан вина:
— Победителю — или ничего, или самое лучшее! — сказал Садойа. — Принеси-ка нам шампанского со льдом, да самого лучшего! — Его рука легла на плечо Эрла:
— Ты выпьешь и отдохнешь. А я сделаю тебе лучший массаж в своей жизни! Я вдохну силы в каждую мышцу, в каждую клеточку твоего тела! Ты хотя бы понимаешь, что тебе удалось сделать?
Он взял два бокала, которые бой почтительно держал в руках, один выпил залпом, второй протянул Эрлу:
— Ты показал им всем метод, которым можно бить чертовых птиц, — вот что ты сделал! Я следил за тобой каждую секунду, и я знаю наверняка, когда борец высчитывает возможность, а когда он слепо надеется на удачу! Ты же просчитывал каждый свой шаг! Я понял это, когда ты кинулся бежать, и полностью осознал, когда ты остановился, развернулся, и приготовился биться. А ты слышал рев толпы? Я думал, что мои уши просто не выдержат подобного натиска! Бой! Еще вина!
Вино было ледяным и буквально таяло во рту. Дюмарест опорожнил свой бокал.
— Ты получишь все сполна! Бои сейчас собирают хорошую деньгу от ставок зрителей, и они знают наверняка, что тот, кто попытается увильнуть, будет иметь дело лично со мной! — Он слегка понизил голос и зашептал доверительно: — И ты можешь выбрать любую девушку или женщину, которая тебе приглянулась. Они будут просто счастливы разделить ложе с победителем! Ведь это тоже своего рода плата за победу. Для победителя не жалко ничего!
Для победителя, вдруг подумал Эрл; а если бы я проиграл?
— Я могу прекрасно обойтись без женщин.
— А что ты скажешь о той, которая требовала запороть тебя кнутом? — настаивал Садойа. — Ты вполне можешь проучить ее. Возьми веревку и пройдись пару раз по ее спине, чтобы она на своей шкуре испытала, что это такое. Не хочешь? Ну, тогда еще немного вина.
Он налил еще вина себе и Эрлу и опустился в кресло.
— Ты сражался, как на охоте, — одобрительно сказал он, — ты знал, как работает мысль этой чертовой птицы. Ты здорово придумал удар копьем, но взял высоковато. На шесть дюймов ниже — и ты угодил бы прямо ей в сердце. В следующий раз помни это.
— Следующего раза не будет.
— Почему?
— В этот раз мне повезло, — сказал Эрл. — Те копья, которыми вы вооружаете бойцов, слишком коротки. И если тебе хочется видеть живыми больше борцов, то удлини копья хотя бы на фут. И тренируй их. Привяжи какого-нибудь старого креля и учи своих ребят нападать, держать копье, уходить от ударов и атак птицы. И лучше дополнительно вооружи их ножами. — Дюмарест потрогал свои губы и зубы. — Если бы у меня был нож, я бы запросто перерезал горло этой птице, и очень быстро.
— К сожалению, не я устанавливаю правила. — Садойа допил вино и посмотрел на Эрла. — Я скажу тебе одну вещь. Ты все равно вернешься на арену. Если ты останешься на этой планете, то у тебя просто не будет иного выбора. Как иначе ты сможешь зарабатывать здесь деньги? И ты в хорошей форме, — добавил он, — в слишком хорошей, чтобы проигрывать. У тебя здесь будет совсем не плохая жизнь. Несколько боев — куча денег, все женщины у твоих ног. Будешь менять их ежедневно!
