Айзек Азимов - Лаки Старр и большое солнце Меркурия
— Давайте разделим Меркурий на две части, солнечную и темную стороны. Мне кажется, было бы глупо с их стороны устраивать базу на солнечной стороне. Слишком жарко, высокая радиация, и вообще крайне негостеприимно.
— Не более негостеприимно, чем на темной стороне, — заметил Кук.
— Нет, нет, — сразу возразил Лаки, — здесь вы ошибаетесь. Солнечная сторона, с ее средой, для человека действительно абсолютно непривычна. Вот темная сторона — это нечто очень знакомое. Это просто поверхность, обращенная к космосу, а условия космоса вполне привычны. На темной стороне холодно, но не холодней, чем в космосе. Здесь темно и нет воздуха, но не темней, чем в любой части космоса, не освещенной Солнцем непосредственно. И уж конечно, не меньше воздуха. Раз люди научились жить в космосе, да еще с комфортом, они вполне могут жить и на темной стороне.
— Продолжайте, — сказал доктор Певераль, его старые глаза сияли от интереса. — Продолжайте, мистер Старр.
— Однако устройство базы, которая должна работать несколько месяцев, дело не простое. Где-то должен быть корабль или корабли, которым в один прекрасный день надо будет вернуться к Сириусу. Если же их заберет отсюда какой-то другой корабль, у них должны быть большие запасы пищи и воды, а также источники энергии. Все это требует места, и в то же время должно быть надежно укрыто. Таким образом, остается только одно место, где все это можно спрятать.
— Где, Лаки? — спросил Бигмэн, почти подпрыгивая от нетерпения. Уж он-то ни минуты не сомневался в словах Лаки. — Где?
— Ну, так вот, — продолжал Лаки, — когда я только прилетел сюда, доктор Майндс упомянул о заброшенных шахтах на Меркурии. Несколько секунд назад доктор Певераль тоже говорил о бывших шахтах. Из этого я делаю вывод, что где-то на планете есть пустые шахтные стволы и коридоры, и они должны быть расположены либо здесь, либо на южном полюсе, так как только в полярных районах температурные колебания не очень велики. Все правильно?
Кук неуверенно сказал:
— Да, здесь есть шахты. До того, как здесь устроили обсерваторию, Дом под Куполом был центральной шахтой.
— Значит, мы сидим наверху громадной норы в Меркурии. Если сирианцам удается так удачно спрятать крупную базу, где же еще ей быть? Вот откуда грозит опасность.
Шепот удовлетворения послышался за столом, но все замолчали при звуке гортанного голоса Уртейла:
— Все это очень хорошо, — сказал он, — но к чему вы клоните? Что вы собираетесь делать?
— Мы с Бигмэном, — ответил Лаки, — собираемся войти в шахту, как только будем к этому готовы. Если там хоть что-нибудь есть, мы найдем это.
6. ПРИГОТОВЛЕНИЯ
Доктор Гардома резко спросил:
— Вы собираетесь идти туда одни?
— Почему бы нет? — вмешался Уртейл. — Героика — это дешевый успех. Конечно, они пойдут одни. Там нет никого и ничего, и они это знают.
— Хочешь пойти с нами? — спросил Бигмэн. — Если оставишь здесь свой длинный язык, то вполне сможешь влезть в скафандр.
— Зато ты утонешь в любом скафандре, — проворчал Уртейл.
Доктор Гардома снова сказал:
— Нет никакой необходимости идти одним, если только…
— Но это лишь предварительное исследование, — ответил Лаки. — Ничего с нами не случится. В конце концов, вдруг Уртейл окажется прав. Может, там действительно ничего нет. В крайнем случае мы будем поддерживать контакт с Домом под Куполом; надеемся, что справимся с сирианцами, если встретим их. Мы с Бигмэном привыкли к сложным ситуациям.
— Кроме того, — добавил Бигмэн, — и его личико гнома сморщилось в усмешку, — мы с Лаки любим безвыходные ситуации.
Лаки улыбнулся и встал.
— Если нас извинят…
Уртейл сразу же поднялся, повернулся и вышел. Лаки проводил его взглядом.
Лаки остановил проходившего мимо Хенли Кука, слегка тронув его за локоть.
Кук посмотрел на него с участием.
— Слушаю вас. Чем могу быть полезен?
Лаки тихо сказал:
— Не могли бы вы зайти к нам, и как можно скорее?
— Через пятнадцать минут. Хорошо?
— Прекрасно.
* * *Кук почти не опоздал. Он осторожно вошел в комнату. Его худое лицо было озабочено, и эта озабоченность казалась его обычным состоянием. Ему было хорошо за сорок, и седина уже проступила в его светло-каштановых волосах.
Лаки извинился:
— Я забыл сказать вам, где нас найти. Простите.
Кук удивился:
— Но я же знаю, где вас поселили.
— Ну, все равно. Спасибо, что выполнили нашу просьбу.
— Что вы, — Кук сделал паузу, затем поспешно сказал: — С удовольствием. Очень рад.
— Тут случилась маленькая неприятность с одним из скафандров, которые были в этой комнате. Со скафандром для работы на солнечной стороне.
— Со скафандром? Неужели мы забыли оставить пленку с инструкцией?
— Нет, нет. Пленку я посмотрел. Совсем другое.
Кук спросил:
— Что-нибудь не так?
— Не так? — вскричал Бигмэн. — Посмотрите сами, — он расправил рукава, чтобы показать прорези.
Кук сначала остолбенел, затем медленно залился краской, глаза его стали круглыми от ужаса.
— Я не понимаю… Это невозможно… Здесь, под Куполом!
Лаки заметил:
— Самое главное — заменить этот костюм.
— Но кто мог это сделать? Мы должны выяснить.
— Не стоит беспокоить доктора Певераля.
— Нет, нет, — сразу же согласился Кук, словно вовсе не он только что говорил прямо противоположное.
— Мы выясним все детали в свое время. А пока что мне хотелось бы заменить скафандр.
— Конечно. Я сейчас же отдам распоряжение. Ничего удивительного, что вы позвали меня. Великий космос, — он задумчиво встал и, вероятно, собрался уходить.
Но Лаки остановил его.
— Погодите, это не так уж важно. Нам с вами надо поговорить о других вещах. Кстати, пока мы еще не начали разговор… Мне показалось, что вы не согласны с мнением доктора Певераля о сирианцах?
Кук нахмурился:
— Я предпочел бы не обсуждать этот вопрос.
— Я наблюдал за вами, пока он говорил. По-моему, вы были не согласны.
Кук снова сел. Он крепко сжал свои костлявые руки и сказал:
— Доктор Певераль уже старый человек. Он занимался сирианцами много лет и почти помешался на этой почве. Они ему мерещатся под кроватью. Он обвиняет их во всех бедах. Если наши пластины перегреются — виноваты сирианцы. С тех пор, как он вернулся от Сириуса, стало еще хуже, так как он не может забыть, через что ему пришлось пройти.
— И через что же ему пришлось пройти?
— Я предполагаю, что ничего ужасного не было. Но он прошел через карантин. Его поселили в отдельном здании. Иногда с ним были очень вежливы, иногда, наоборот, очень грубы. Боюсь, они просто не могли ему угодить. Потом к нему приставили позитронного робота для персональных услуг.
— Он и на это возражал?
— Он считает, это потому, что они сами не желали к нему подходить. Я хочу сказать, он все воспринимал как оскорбление.
— Вы были с ним?
Кук покачал головой.
— Сирианцы согласились принять только одного человека, а он старший по рангу. Мне пришлось уступить. Он ведь очень стар — слишком стар.
Кук будто вслух размышлял. Внезапно он поднял голову.
— Конечно, это все между нами.
— Безусловно, — заверил его Лаки.
— А ваш друг? — неуверенно произнес Кук. — Я хочу сказать, он, конечно, благородный человек, но немножко, как бы выразиться, горяч.
— Эй, — обиделся Бигмэн…
Рука Лаки любовно опустилась на голову маленького друга и погладила по волосам.
— Да, он действительно горяч, — согласился Лаки, — как вы сами видели на банкете. Я не всегда успеваю вовремя остановить его, и когда он рассердится, бывает, вместо головы он пускает в ход язык и кулак. Я всегда должен об этом помнить. Но если я специально прошу его о чем-нибудь молчать, он молчит, и все тут.
— Спасибо, — сказал Кук.
Лаки продолжал:
— Вернемся к моему вопросу: вы согласны с доктором Певералем, что в данном случае тоже виноваты сирианцы?
— Нет, не согласен. Откуда они могли узнать о программе «Свет», и что им за дело до этой программы? Не представляю себе, чтобы они посылали корабли и людей, рискуя навлечь на себя неприятности, ради порчи нескольких кабелей. Что же касается доктора Певераля, то я должен сказать вам, что уже некоторое время он чувствует себя задетым.
— Каким образом?
— Майндс и его группа прилетели сюда и начали работу, пока он был у Сириуса. Он вернулся, а они уже здесь. Он знал, что они должны прилететь сюда, это давно планировалось. Все равно, возвратившись и обнаружив, что они уже здесь, Певераль испытал шок.
— Он не пробовал избавиться от Майндса?
— Что вы, ничего подобного. Он был очень дружелюбен. Просто он почувствовал, что в один прекрасный день его здесь тоже сменят, и может быть, это произойдет скоро, а ему ненавистна сама мысль об этом. Вот почему ему приятно ощутить большую ответственность и начать грандиозное дело сирианцев. Понимаете, это его игрушка.
