Айзек Азимов - Лаки Старр и большое солнце Меркурия
— То же самое, что я сказал бы вам в любом случае, — собранно ответил Лаки. — Я бы сказал вам, господин Уртейл, что вы, скорей всего, лжете. Это ваш великий талант и, насколько я понимаю, увлечение.
Внезапно наступила тишина, даже Уртейл молчал. Его жирные щеки словно обвисли от удивления, а глаза почти вывалились из орбит. С неожиданной страстностью он наклонился в сторону доктора Певераля, поднялся с места и с силой ударил по столу правой рукой, совсем рядом с тарелкой Лаки.
— Ни один лакей Совета… — зарычал он…
Сразу за Уртейлом вскочил Бигмэн. Никто за столом не успел ничего разобрать, так как он вскочил со скоростью нападающей змеи, но рычание Уртейла внезапно обернулось криком испуга.
Из руки Уртейла, которой он только что с такой силой ударил об стол, торчало металлическое лезвие ножа.
Доктор Певераль быстро отодвинул свой стул, все за столом зашумели; все, кроме Бигмэна. Даже Лаки, казалось, был поражен.
От удовольствия высокий голос Бигмэна казался еще выше.
— Эй, ты, бочка минерального масла, вытяни пальчики. Расправь ладошку и размажь себя по стулу.
Мгновенье Уртейл бессмысленно смотрел на своего маленького мучителя, потом очень медленно разогнул пальцы. Рука его была цела, ни одной царапины. Нож дрожал, воткнутый в твердую поверхность стола, виден был лишь дюйм волнистой люминесцентной поверхности лезвия — не материального, это было тончайшее поле нематериальной силы. Лезвие безошибочно и точно вонзилось в стол между вторым и третьим пальцами Уртейла.
Уртейл молниеносно отдернул руку, словно попал в огонь.
Бигмэн хмыкнул от удовольствия:
— Если ты еще раз поднимешь руку на Лаки или на меня, негодяй, мой ножик ударит по-другому. Что ты на это скажешь? И, кстати, что бы ты ни говорил, говори вежливо, — он взял свой нож, дезактивировал лезвие и снова вложил его в неприметную кобуру на поясе.
Лаки заговорил, слегка нахмурившись:
— Я не знал, что мой друг вооружен. Думаю, он сожалеет, что испортил вам обед, но надеюсь, господин Уртейл сделает выводы из этого инцидента.
Кое-кто засмеялся, а на лице Майндса появилась слабая улыбка.
Уртейл переводил горящие гневом глаза с одного лица на другое. Он проговорил:
— Этого я не забуду. Теперь мне ясно, что сенатор не найдет здесь поддержки и он узнает об этом. А пока что я остаюсь здесь, — он сложил руки, словно приглашая кого-нибудь выставить его.
Потихоньку разговор стал общим.
Лаки признался доктору Певералю:
— Вы знаете, сэр, ваше лицо кажется мне знакомым.
— Неужели? — астроном несколько принужденно улыбнулся. — По-моему, мы не встречались.
— Вы были на Церере?
— На Церере? — старый астроном с некоторым удивлением посмотрел на Лаки. Было очевидно, что он еще не совсем успокоился после эпизода с ножом. — На этом астероиде находится самая большая обсерватория в Солнечной системе. Я работал там в молодости, да и сейчас частенько бываю там.
— В таком случае, я мог видеть вас там.
Говоря это. Лаки не мог не вспомнить о тех волнующих днях, когда преследовали капитана Энтона и пиратов, устроивших себе пристанище на астероидах. И особенно день, когда пиратские корабли совершили налет в самое сердце территории, контролируемой Советом, приземлившись на поверхность Цереры и внезапностью своего появления обеспечив себе временную победу.
Но доктор Певераль добродушно качал головой.
— Разумеется, сэр, я бы вспомнил вас, если бы имел удовольствие встречать прежде. Но мы не встречались.
— Очень жаль, — вздохнул Лаки.
— Мне тоже, уверяю вас. Но тогда у меня был вообще неудачный период. Из-за желудочного заболевания я пропустил все захватывающие события, связанные с пиратским налетом. Я узнал об этом только из обрывков разговоров медсестер.
Доктор Певераль оглядел стол. Хорошее настроение вернулось к нему. Робот с подносом принес десерт. Певераль сказал:
— Джентльмены, здесь шла речь о программе «Свет». Он сделал паузу, улыбнулся и продолжал: — При данных обстоятельствах это не слишком приятный разговор, но я много думал о неполадках, которые так огорчают многих из нас. Пожалуй, сейчас самое подходящее время, чтобы поделиться с вами моими соображениями по этому вопросу. Да и доктор Майндс здесь. Мы хорошо пообедали. Теперь самое время рассказать вам что-нибудь интересное.
Уртейл нарушил долгую паузу мрачным вопросом:
— Вы хотите что-то рассказать, доктор Певераль?
Астроном мягко ответил:
— Почему бы нет? Мне много раз в жизни приходилось говорить интересные вещи. И сейчас я скажу то, что думаю, — он внезапно стал очень серьезным. — Мне кажется, я знаю всю правду. Совершенно точно знаю все, как есть. Я знаю, кто и почему устраивает неполадки в связи с программой «Свет».
5. ОТКУДА ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ
Благородное лицо старого астронома сияло удовлетворением, когда он оглядывал сидящих за столом: вероятно, он радовался, что так полно завладел всеобщим вниманием. Лаки тоже оглядел стол. Он отметил, с каким выражением лица встретили сотрудники заявление доктора Певераля. Печать презрения лежала на широких чертах Уртейла, доктор Гардома недоуменно хмурился, Майндс казался совсем угрюмым. Настроения остальных представляли разные варианты любопытства и интереса.
Один человек привлек особое внимание Лаки. Это был Хенли Кук, заместитель доктора Певераля. Он рассматривал кончики своих пальцев, на лице его отражались усталость и отвращение. Но когда он поднял глаза, выражение лица его изменилось — на нем была маска непроницаемого спокойствия.
Однако Лаки подумал:
— Я должен поговорить с этим человеком.
Затем он снова переключил свое внимание на доктора Певераля.
Доктор Певераль рассуждал:
— Разумеется, ни один из нас не может быть диверсантом. Доктор Майндс говорил мне, что расследовал этот вопрос и уверен в этом. Даже без расследования я убежден, что ни один из нас не способен на такие преступные действия. Тем не менее мы должны признать, что диверсант умен. Так как производимые им разрушения направлены исключительно против программы «Свет», и вряд ли можно предположить, что они случайны или исходят от некомпетентного лица. Следовательно…
Бигмэн взволнованно воскликнул:
— Ну да, вы хотите сказать, что на Меркурии есть собственная жизнь? И что это все меркурианцы?
Последовал гул неясных замечаний и смех, Бигмэн покраснел.
— И все же, — настаивал маленький марсианин, — разве доктор Певераль говорит не об этом?
— Не совсем, — мягко ответил доктор Певераль.
— На Меркурии нет никаких признаков собственной жизни, — безапелляционно сказал один из астрономов. — Уж в этом-то мы уверены.
Лаки вмешался:
— Насколько вы в этом уверены? Вы искали здесь жизнь?
Астроном, который только что говорил, казалось, был озадачен:
— Разумеется, снаряжались поисковые партии.
Лаки улыбнулся. Ему приходилось встречать на Марсе разумных существ, которых не видел ни один человек. На Венере он обнаружил полуразумных обитателей, хотя утверждалось, что там их быть не может. Он вообще не считал кого-либо вправе заявлять, что на той или иной планете нет жизни или разума.
Он спросил:
— Сколько было поисковых партий? Как тщательно велись поиски? Была ли обследована каждая квадратная миля?
Астроном лишь отвернулся, брови его приподнялись, словно спрашивая: зачем?
Бигмэн усмехнулся, его маленькое лицо сморщилось, и он стал похож на добродушного гномика.
Доктор Певераль ответил:
— Мой дорогой Старр, поисковые экспедиции ничего не нашли. Хотя мы и допускаем, что не следует совсем исключать возможность существования жизни на Меркурии, но все же вероятность ее весьма невелика. Давайте считать, что единственными представителями разумной жизни в Галактике являются люди. Во всяком случае, других мы не знаем.
Помня о разумных обитателях Марса, Лаки с ним не согласился, но промолчал, и старый ученый продолжал.
Его прервал Уртейл, к которому мало-помалу вернулось самообладание.
— К чему вы это все ведете? — спросил он и не смог удержаться, чтобы не добавить: — Если к чему-то ведете?
Доктор Певераль не стал прямо отвечать на вопрос Уртейла. Он переводил взгляд с лица на лицо, намеренно избегая встретиться взглядом с исследователем от Конгресса.
— Дело в том, что люди есть где угодно, не только на Земле. Люди живут во многих звездных системах, — лицо астронома странно изменилось. Все черты его заострились, он побледнел, ноздри его раздувались, словно гнев переполнял его. — Например, человеческие существа живут на планетах Сириуса. А что, если это они срывают наши исследования?
— Зачем это им? — задал встречный вопрос Лаки.
