Пьер Бордаж - Воители безмолвия. Мать-Земля
Гаркот сумел измерить всю глубину недоверия Непогрешимого Пастыря. Тот согласился встретиться с неожиданным визитером только из болезненного любопытства понять, какую новую ловушку для него готовили. На эту параноидальную подозрительность и рассчитывал Гаркот, чтобы довести до конца свой замысел.
Муффий пытался убедить его, что принимал гостя в одиночку, в открытую: этой уловкой он пользовался часто, чтобы усыпить бдительность посетителей и облегчить задачу личных инквизиторов, которым поручалось выявить подлинные намерения просителей.
Непогрешимый Пастырь явно не успел привести себя в порядок, как обычно делал, готовясь к аудиенции. И не мог скрыть свой истинный физический облик. Усталое лицо с глубокими морщинами, желтые мешки под пронзительными глазками и коричневые пятна на потрескавшейся коже выдавали его преклонный, если не сказать канонический возраст.
Он вонзил змеиные глазки в ментального убийцу. Гаркоту было все равно, ибо он знал, глава Церкви Крейца будет смотреть на него по-иному, когда скаит поделится своей информацией.
— Кто вы такой и что вы хотите? — спросил Барофиль Двадцать Четвертый без всяких предисловий. Он был раздражен и собирался отослать неожиданного гостя восвояси, как можно быстрее, хотя горел желанием вникнуть в тайну его прихода.
— Я Гаркот, скаит Гипонероса, ментальный убийца, возведенный в ранг эксперта, Ваше Святейшество, — ответил он бесстрастным голосом, чей низкий металлический тембр резко контрастировал с фальцетом муффия.
Барофиль Двадцать Четвертый обогнул бассейн и встал напротив скаита.
— Пока мы находимся в области известных фактов, — усмехнулся он. — Мне ли не знать репутацию того, кто столь блистательно исполнил ментальную казнь Ранти Анга? Ваши собратья считают вас талантливым элементом, весьма многообещающим, господин эксперт. Итак, вы верно ответили на первую часть моего вопроса. А теперь вам остается сообщить цель вашего появления здесь. Вас направил император? Или коннетабль? И прошу вас, говорите без увиливаний! Ни вам, ни мне не стоит терять время на загадки…
— Полностью с вами согласен, Ваше Святейшество, — кивнул Гаркот. — Хотя вы так считаете, но ни император, ни коннетабль не имеют никакого отношения к моему демаршу, это плод личной инициативы. Скажем, я перехватил некий разговор на тему, которая очень близка вашему сердцу, поскольку речь идет о вас. Разговор состоялся на самом высшем уровне…
Барофиль Двадцать Четвертый склонил голову, бросил иронически-недоверчивый взгляд на ментального убийцу и прыснул от смеха:
— О небеса! Ну и важное сообщение!
Он осторожно уселся на край бассейна и издал пронзительный смешок, который резанул по нервной системе скаита.
— Итак, вы имели мужество переступить через вашу клятву служения коннетаблю, спешно пересекли половину Венисии и учинили скандал викариям дворца с единственной целью срочно сообщить мне о том, что эти господа непочтительно высказываются о моей скромной персоне!.. В следующий раз попросите Крейца просветить вас, господин эксперт! Боюсь, Вы побеспокоились по пустякам! Уже долгие годы обо мне говорят много пакостей. Но я от этого не чувствую себя хуже, можете убедиться сами… Я давно привык не верить в ложь, срывающуюся со злых языков. Могли не надрываться, господин Гаркот! И мое здоровье сохранили бы!
Эта благосклонная и слегка презрительная язвительность скрывала замешательство муффия. В его правом ухе был крохотный микрофон, чтобы инквизиторы могли немедленно сообщить ему ту информацию, которую черпали в мозгу посетителя. Но микрофон молчал. Ясности не было, и муффий стремился выиграть время. Гаркот подавил яростное желание вбить обратно в старческую глотку отвратительный юмор и презрение, которые демонстрировало сморщенное существо, сидевшее на краю бассейна. Но решил, что еще успеет расплатиться с понтификом той же монетой.
— Конечно, Ваше Святейшество, — невозмутимо продолжил он, — не впервые вы служите мишенью для злобствующих языков, и я бы не стал вас беспокоить по таким пустякам. Я раздосадован, что вы считаете меня дураком… Может так случиться, что эта клевета вызовет конкретные и малоприятные последствия: в клеветнической беседе, которую мне повезло перехватить, император и коннетабль вели весьма убедительный спор о… э-э-э… о вашей смерти, Ваше Святейшество. Именно так, о вашей смерти…
Гаркот замолчал и проследил, какое воздействие оказали его слова на Непогрешимого Пастыря, который еще плотнее закутался в свой халат. И поразился уровню его психического контроля. Для муффия понятие ментального контроля не было пустым. Его усталые черты остались совершенно невозмутимыми, хотя душу охватило волнение, а в голове завертелся бешеный вихрь тревожных мыслей. Инквизиторы по-прежнему безмолвствовали, словно были не в состоянии проникнуть в реальные намерения визитера. Микрофон упорно молчал. Гаркот, непроницаемый для других, стал зрителем и с наслаждением наблюдал за бурей, разразившейся в голове старика.
— Убить меня?.. Убить меня? — удивился муффий. — Послушайте, господин эксперт, какой им смысл убивать меня?.. Вы, наверное, ошиблись в смысле их намерений…
— Нет, Ваше Святейшество, — твердо и решительно ответил скаит.
— Но откуда у вас эта информация? Кто вам ее сообщил? И не уверяйте меня, что император и коннетабль играют в эти игры, не приняв кучу предосторожностей!
Муффий потерял уверенность, в его голосе одновременно слышались страх и раздражение.
— Я знаю, и все, — возразил Гаркот, который намеренно поддерживал ореол тайны. — Я также знаю, что ментальным убийцей, вероятно, будет тот же, кого назначали совершить казнь Ранти Анга, иными словами, им буду я. Что вы хотите, мои услуги пользуются большим спросом: я единственный эксперт в Венисии… И не считайте себя защищенным от неприятного сюрприза, если у вас, Ваше Святейшество, есть мыслехранители. Вспомните, сеньор Ранти Анг тоже считал, что его защищают… Паминкс отдаст им приказ, и они без колебаний бросят вас. (Гаркот не стал уточнять, являются ли мыслехранители препятствием для него. ) Что касается вашей выхолощенной викарской челяди, притивы уничтожат ее за несколько минут, если у нее возникнет безумная мысль сопротивляться. Многие из ваших кардиналов уже поставлены в известность. Им поручено подготовить преемника. А верующим сообщат, что вы скончались в результате внезапного приступа. Вы не хуже моего знаете, что ментальная смерть следов не оставляет.
Говоря, Гаркот мысленно ощущал, каким невероятным усилием воли муффий пытается взять себя в руки и использовать новую ситуацию так, чтобы она послужила его интересам. Эго, вот что такое эго, человеческое качество считать себя уникальным, оставаться в любых условиях центром вселенной.
— Вы выглядите весьма уверенным, господин эксперт. Я уже предусмотрел эту возможность, ибо, видите ли, знаком с внутренними механизмами, управляющими мне подобными. И в случае вашей правоты подготовил соответствующий ответ…
Барофиль Двадцать Четвертый встал и принялся расхаживать взад и вперед по комнате прыгающей нервной походкой. Он пытался вложить всю силу убеждения в свои слова, но не мог обмануть ментального убийцу. Гаркот знал, что муффий, несмотря на уверения в обратном, никогда не рассматривал возможности заговора против себя. Он всегда верил, что его положение непоколебимо. С высоты непреодолимых стен, воздвигнутых его обостренной недоверчивостью, и будучи под защитой преданных мыслехранителей и инквизиторов, он всегда считал, что держит все под контролем и что могущество Церкви в организации империи окончательно поставило его вне дворцовых интриг. Однако, движимый невероятным инстинктом самовыживания и борьбы, он пытался возражать своему непроницаемому собеседнику, чьих реальных намерений не могли уловить инквизиторы. Их затянувшееся молчание было признанием собственного бессилия.
— Ваше Святейшество, услуги, оказанные в прошлом, ничего не стоят, если они противоречат интересам настоящего, — заявил Гаркот, от которого не ускользнуло явное беспокойство захваченного врасплох Непогрешимого Пастыря. — Когда один человек начинает мешать двум другим, они обычно объединяются с целью устранить лишнего и заменить его более покорным. Церковь Крейца является колоссальной силой внутри новой империи, и ею хотят располагать по своему усмотрению и без каких-либо ограничений…
— Во имя чего я должен вам верить, господин эксперт? В конце концов вы, быть может, пытаетесь сыграть со мной шутку в духе коннетабля! Вы, случаем, не выполняете миссию на моей территории, пытаясь шпионить за мной?
Муффий не собирался складывать оружие, хотя интуитивно согласился с истинностью аргументов Гаркота. Он понял, что ему придется обойтись без помощи инквизиторов и самому заняться расчисткой территории.
