Григорий Неделько - Неомифы (сборник)
Негромкий всплеск. Стройное обнажённое тело разорвало водяное зеркало. Двинулись, стремясь в небытие, концентрические окружности.
Нина всё дальше уплывала от берега. Несмотря на предостережения Эжена, она всё-таки решила пройтись к озеру, которое заметила, ещё когда они приземлялись. После всего случившегося появилось нестерпимое желание отдохнуть, поплавать, дать выход скопившимся эмоциям.
Как ни пыталась она освободить свой разум, мысли то и дело возвращались к Арнольду. Как он там? Пришёл ли в себя? Всё ли с ним хорошо?
Землетрясение началось и закончилось одинаково внезапно. Почти сразу после того, как Сетон угодил в разлом, колебания стихли. Ни одно здание в пределах видимости не рухнуло, хотя это вполне могло случиться, продлись катаклизм ещё недолго. Всё это показалось Нине очень странным, но тогда не было времени рассуждать о причудах природы – женщину заботила только судьба Арнольда. Арнольда, к которому – что бы она там ни думала, – Нина продолжала испытывать тёплые чувства. А возможно, и нечто большее… Спасатели – удивительное дело! – прибыли на место вскоре после её звонка. Сетона вытащили из дыры, но он находился без сознания. Врач в больнице, куда поместили психолога, диагностировал у него сотрясение мозга.
Несколько часов Нина не отходила от кровати больного, но больше не было сил выносить вид его безмятежного лица и зря ждать, что сейчас, вот сейчас он проснётся и скажет «Привет!». Она вышла в коридор и бросила Эжену, что собирается сходить на озеро поплавать.
– На какое озеро?
– То, что неподалёку от города.
– Я бы не советовал: скоро стемнеет, и с тобой может что-нибудь случиться.
Но она лишь отмахнулась…
…Вода, ставшая к вечеру, кажется, ещё теплее, приятно освежала – как тело, так и мысли. И что-то непередаваемое ощущалось в подступающей темноте, в зажигающихся на небосклоне звёздах. Нина, отплывшая уже достаточно далеко, развернулась и направилась обратно, к еле виднеющемуся берегу. Если не поторопиться, можно упустить момент, когда он окончательно растворится в ночном мраке. Впрочем, ей было всё равно.
«Арнольд… Смелый, беспечный Арнольд… почему это случилось с тобой? – думала она, разгребая руками и ногами податливую воду. А затем вдруг мыслительная деятельность сменила вектор: – Его фон… Да, зачем он отдал мне устройство перед тем, как броситься на помощь Грегору? Боялся, что разобьёт переговорник? Бред! Или предвидел, что упадёт в ту чёрную прогалину? Но стоило ли тогда вообще бежать туда?.. Господи, что за ересь лезет в голову! – Она стала грести сильнее, чтобы заставить активнее работать разум. – А может, – внезапно пришла с уверенными гребками новая мысль, – он так хотел что-то мне сказать? У него ведь не было времени: землетрясение угрожало жизням многих людей, в том числе и его. Но если так, на что он намекал? Надо проверить его фон! Не думаю, что Арнольд будет против… когда очнётся… А если я права и он действительно разрешил эту загадку с планетами, просто не успел ей с нами поделиться? Что ж, если у него случилось очередное озарение, благодаря которым он стал столь знаменитым, тогда надо спешить! Промедление может поставить под угрозу человеческие жизни!»
Она перешла со среднетемпового брасса на более быстрый кроль, как вдруг ощутила под собой перекаты неизвестно откуда взявшихся волн. Оглянувшись, Нина увидела, что озеро ярится. Куда делась недавняя беспечность? Где прохладное, чистое спокойствие? Волны, одна другой больше, катились к берегу. Добраться до него, как и до быстро плывущей Нины, они не успевали, но создавали ощущение неизбежной беды.
Нина начала грести ещё быстрее. Преодолев три четверти пути, она почувствовала заметную усталость.
Исследовательница была в нескольких метрах от берега, когда двухметровая волна накрыла её с головой. Женщину встряхнуло, точно в шейкере, и отбросило – в каком направлении, она не могла бы сказать. Перед глазами поплыло. Собрав всю волю в кулак, Нина вынырнула на поверхность и откашлялась – из-за неожиданной напасти пришлось наглотаться воды. Сделав ещё пару гребков, она встала на песчаное дно и торопливым шагом вышла на берег. Рядом никого не было: даже в столь жаркое время года находилось ничтожно мало охотников поплавать в озере, учитывая, какая обстановка царила на планете.
Продолжая кашлять, Нина оделась и бросила взгляд на озеро: странно, но оно почти успокоилось. Что это было? Крохотный смерч? Или непонятная аномалия – следствие буйного нрава планеты? Нина не хотела этого выяснять. Она твёрдо знала одно: невозможно жить на планете, которая относится к своим обитателям, как к чужим, враждебным созданиям.
Или… так только кажется? Но в чём же тогда причина?
Идя к больнице, Нина размышляла об этом и в конце концов пришла к выводу, что вариантов два: либо Зевс-1 сошёл с ума, либо его выводило из себя что-то стороннее, что-то жуткое и непредсказуемое. Возможно, поэтому планета так себя вела? Есть вещи, которые превращают людей в подобия самих себя, – подобия далёкие и зачастую страшные. В изменённом состоянии сознания человек способен на поступки, которых никогда бы не сделал в здравом уме.
«Но что так влияет на разумную личность? Любовь? Опять и как всегда она? Или нет? Или – не только? А может, ненависть? Но тогда Арнольд докопался бы до ответа намного раньше – с его-то опытом… Должно быть что-то планетарное и вместе с тем чисто человеческое, нечто такое, что нам сложно представить, то, что рождает одновременно и любовь, и ненависть, но не представляет собой ни то, ни другое…»
Она остановилась, вспомнив о фоне Арнольда. Вытащив переговорник, Нина открыла последнюю программу, которой пользовался Сетон, – это оказался ридер. А в нём…
Она поспешно убрала устройство в карман и со всех ног бросилась к больнице. Теперь она знала! Не сходились некоторые детали, но то были всего лишь частности.
– Ты уверена? – Эжен не то чтобы проявлял недоверие, просто даже ему, привыкшему к необычным озарениям Сетона, догадка Нины казалась фантастической.
– Уже не знаю, – ответила исследовательница. – Наверное, я заразилась любовью к абсурдным толкованиям от Арнольда. А может…
Вот это «может» и стало первой причиной, по которой Эжен не продолжил разговора. Второй послужило сообщение, полученное им буквально только что: астрономы Всемирной Ассоциации сообщали, что стали возникать катаклизмы на планетах за пределами систем Одина и Зевса.
Вынув фон, Эжен набрал номер центра ВАПП на Девочке.
– Алло! Передайте, чтобы подготовили сеанс связи со всеми близлежащими планетами. Да, именно со всеми. И да, можете считать это распоряжением мистера Сетона. Нет, доктора уверяют, что он в порядке и скоро должен прийти в себя. До свидания. Ну вот, – сказал он Нине, – я всё устроил – остальное зависит от тебя. И от нашего везения.
– От везения Арнольда, – поправила его Нина, – а в его везении я уверена на все сто.
– И всё-таки я не понимаю… все планеты этой системы – «мужчины». Неужто наш старина Фридрих… гм… сложно говорить такое о небесном теле… в общем, неужели он гомосексуален?
Нина подмигнула главе исследователей.
– С одной стороны, ничто человеческое ему не чуждо, верно? Но, с другой, никто на сто процентов не уверен в половой принадлежности Зевсов. Это только с Мальчиком и Девочкой всё очевидно. С Фридрихом – уже сложнее. А с планетами вроде этих так и вовсе ничего не понятно.
– Но не можем же мы специально дразнить их, чтобы выяснять, к какому полу они принадлежат! Это попахивает самоубийством. Да и не все галактические тела реагируют на подобные вещи. Кроме того, нет чёткой системы, которая позволила бы сказать, что вот это мальчик, а вот это девочка.
– Значит, надо её создать, – решительно заявила Нина. – Я займусь этим, как только мы разберёмся с возникшими неприятностями. – Она специально сказала «как только», а не «если»: исследовательница была уверена, что безоговорочная вера в успех обязательно его приблизит. – А пока воспользуемся теми возможностями, что есть у нас в арсенале: отчётами геологов, данными связистов, помогающих планетам контактировать друг с другом, и, если понадобится для спасения человеческих жизней, любыми самоубийственными методами.
Спорить было бессмысленно. И хотя Эжен находился выше по служебной лестнице, он лишь покорно кивнул и отправился давать указания подчинённым.
Удобно расположившись в кресле, окружённая проводами, Нина не торопясь, с выражением читала строчку за строчкой. Фон, который она держала в руках, принадлежал Арнольду. Совсем недавно Сетон, зная, что переговорник сейчас у Нины, отправил на него сообщение: «Со мной всё в порядке. Ты молодец!» Это подстегнуло женщину ещё больше, и она с новыми силами взялась читать продолжение истории, которую знали все. Точнее, все люди – но, видимо, не планеты.
