Александр Зорич - Пилот на войне
Все обернулись. В развороченную траншею спрыгнул человек в легком бронекомбинезоне с красным крестом на рукаве.
— О! Док пожаловал! Здорово, док! — Пино протянул ладонь для рукопожатия. — Ты чего не с ранеными?
— Откуда ты знаешь про флуггер? — Одновременно поинтересовался Ахилл-Мария.
— Раненые обслужены, нечего там делать. «Орлан», мой любознательный друг, я легко отличаю по Х-образному расположению плоскостей и дополнительному оперению под обтекателем. Ни с чем не спутаешь. Источник информации самый незатейливый — газета «Небесная Гвардия». Фото новой машины во всех номерах. Полезно иногда интересоваться прессой.
— Во дает, медицина! — Салман покачал головой в шлеме. — Ты лучше скажи, за каким тебя сюда принесло? Сидел бы в медбэтээре! Клоны его бомбить не станут — красный крест на крыше. А нас, если что, очень даже станут!
— Салман, словно ты не знаешь, как бывает обозлен человек в минуту поражения! Не уверен, что красный крест является сейчас достаточной гарантией. А здесь относительно безопасно. Кто станет стрелять по воронке? Так что я пожаловал из эгоистических соображений.
— Соображаешь. — Похвалил майор.
— Я же военный медик, разбираюсь. Без ложной скромности… Но, господа, вы посмотрите, что делает этот ненормальный!
— Охренеть. — Выдохнул обычно корректный Просперо и все уставились в небо.
— Он… он собирается посадить «Абзу»! Посадить! — Воскликнул пораженный Ахилл-Мария через полминуты. — Зачем?!
— В плен, что ли, его собрался… — начал фразу Салман и вдруг завопил:
— Ложись!
Два флуггера рухнули в песок прямо перед окопом. Громыхнул взрыв, разлетелись осколки, и бойцы наконец осмелились высунуться.
От кресла с парашютом неуклюже бежал пилот. Его тяжелый скафандр увязал по колено, но он все равно бежал, стремясь к изуродованному «Абзу».
— Надо помочь. — Салман решительно выскочил из окопа, подхватив автомат. — Люблю ненормальных.
— Да-да. Подобное упрямство заслуживает поощрения. — Доктор Фарагут выкарабкался вслед.
Так вчетвером они добежали до «Абзу», с недоумением и некоторой опаской поглядывая на пилота, который уже стоял на обрубке крыла и лупил по остеклению кабины табельным пистолетом.
— Дороги судьбы, Салман, низводят бесконечную Вселенную до постыдной анизотропности. — Доктор Фарагут, как всегда, выразился велеречиво и не вполне понятно.
— Не понял.
— А я, кажется… ф-ф-ух, понял. — Салмана настиг Ахилл-Мария, стартовавший из окопа с запозданием.
— Ну так объясни!
— Нечего объяснять. Смотри на «Дюрандаль» молодого человека, — сказал Док, указывая пальцем на флуггер, рухнувший неподалеку.
Салман обернулся, дал максимальное приближение на забрало. Вскинул автомат и посмотрел еще для надежности через прицел.
На уцелевшем киле «Дюрандаля» была нарисована…
— Черт подери. Комета. Это что же получается… Румянцев?!!
— Именно. — Подтвердил доктор. — Молодой человек! Молодой человек! Вам помочь?
— Если вас не затруднит. — Ответил я, оставив попытки сокрушить бронестекло рукояткой пистолета, едва в шлеме зазвучал незнакомый или, точнее, знакомый, но прочно позабытый голос.
В ложементе лежала Рошни.
Ей досталось осколками, но она была жива. Совершенно точно жива. Хотя в скафандре чернели отверстия в очень нехороших местах, но основную ярость близкого взрыва поглотил бронированный кокпит.
Я не соображал что делаю. Пистолет — не лучший ключ для кабины. Вернее, бесполезный. Но я все молотил и молотил, надеясь разбить бронепластиковый пакет как обычное стекло. Пока не прозвучал в динамиках тот самый нежданный вопрос.
Я обернулся.
Четверо.
Один в легкой броне с шевронами доктора. Очень кстати. Еще трое в тяжелых экзоскелетах «Евроштурм». Впереди всех стоял огромный, просто сказочный здоровяк с погоном майора на грудном сегменте. Судя по отметинам на броне, всем досталось, особенно майору.
Неудивительно. Они, как и я, были только-только из боя.
— Вы, простите, намерены выковырнуть пилота? — Спросил доктор. Но где же, где же я слышал этот голос?!
— Именно так.
И тут в рации возник второй голос, который я немедленно узнал и чуть не свалился с крыла.
— Ну и дурак же ты, Румянцев! Сейчас я твоего клона извлеку. Пошел вон с развалины! Да не пялься ты так! Это я, Салман! Док, ты прав, и в самом деле, Румянцев! Только он умеет вот так замирать, будто сейчас в штаны наложит!
— Планка с фамилией на груди — тоже веская улика, — хмыкнул доктор.
— Ахилл, помоги ему слезть! Ишь, закаменел! Просперо, доставай режущий заряд. Сейчас я это стеклышко расковыряю. Румянцев! Зачем тебе этот клон? Сейчас подвалит техника, вырежут его, что за паника?!
— Салман… Я не верю, что это ты и док Скальпель. Ведь это ты, док? — Я, и правда, не верил, но продолжал мямлить, стоя на остатках плоскости. — Ч-черт… Звучит по-идиотски, но там, внутри, моя невеста. Она ранена и техников может не дождаться.
— Чего вы все встали, раз там человек умирает?! Да, Румянцев, да! Это тоже я, Ахилл-Мария де Вильямайора! Слезай с флуггера!
Это были они.
Мои враги.
Которых я сам, своими руками впустил в продолжение моей личной истории. Я и никто другой позволил Салману дель Пино убежать с копей Шварцвальда и унести на плече раненого дока Фарагута. Я вручил повестку о мобилизации Ахиллу-Марии. Я по собственной инициативе участвовал в эвакуации станции «Тьерра Фуэга» перед взрывом, когда в систему Цандер нагрянули корабли Конкордии.
Эти люди делали ужасные вещи. И вот теперь от них зависела жизнь моей любви, которая умирала сейчас за неприступными гранями бронеколпака.
Салман взорвал остекление шнуровой взрывчаткой. Мы впятером своротили проклятый колпак, чему особенно способствовала мощная механизация «Евроштурмов». Салман вынес беспамятную Рошни к медицинскому бэтээру, а доктор Скальпель сделал ей операцию.
В страшном сне я не мог представить, что эти руки коснутся ее тела!
Но факт упрям: доктор Скальпель спас ей жизнь. Осколок пробил легкое. Просто чудо, что она выжила. Чудо, что поблизости оказались враги, которым ничего не нужно объяснять.
Пока я утрясал подробности моей биографии, в те самые минуты решалась судьба войны, а может и всех людей Великорасы.
Мы же пребывали в счастливом неведении.
Лично я психовал и нарезал круги вокруг медицинской машины, ожидая что скажет доктор.
А в это время…
В это время на орбите вновь появился флот Великой Конкордии.
Подставные «манихейские» фрегаты и торпедоносцы отстрелялись сотней термоядерных ракет. Они буравили воздух, направляясь к захваченной нами Крепости Керсасп.
По ВКС сыграли ядерную тревогу. Корабли готовились дать ответный залп всё теми же термоядерными боеприпасами. Положив конец Аддис-Аббебским соглашениям, конец самому понятию «цивилизованной войны». Открывая двери неотвратимому ядерному всесожжению.
Но именно тогда излучатели дистанционной трансмутации «Нигредо» — которые доставил на орбиту Паркиды многомудрый главком Пантелеев под видом универсальной базы снабжения из состыкованных крепостей «Кронштадт» — раскрыли над нами защитный зонт и глюонное поле обратило петербургиевые боеголовки в безобидный свинец.
«Манихейский вариант» — последняя ставка конкордианского Генштаба — провалился. Через час, когда доктор вылез из бэтээра с долгожданными словами «Жизнь вашей невесты вне опасности», на борт линкора «Сталинград» пришло уведомление о том, что ВКС Конкордии готовы выполнять выдвинутые нами ультимативные предложения о предварительном прекращении огня.
Адмирал Шахрави спустил флаг и передал пехлеванский палаш в руки адмирала Пантелеева.
Война закончилась. Рошни выжила. А я был счастлив, не зная, что термоядерный молот только что миновал наши хрупкие головы.
Глава 16
Те, кто выжил
«Периэксон» — Растову.
Оперативная часть отдела продолжает изучение трофейной технической и прочей документации на Тэрте, система Макран. В ходе работ по Институту Аномальной Астрофизики был обнаружен сильно поврежденный накопитель, часть данных с которого, тем не менее, удалось спасти и расшифровать. Одна из папок содержит запись следующего содержания: «…передача системы Макран в ведение… Чоругский Доминат, четвертый Домен, принял… переговоры с чоругской стороной завершены. Фактическое положение… по выводу войск и инфраструктуры… Макран переходит во владение с… сентября 2622». Документ подписан позывным Скорпион. Адресат неизвестен. Считаю своим долго известить, что, хотя записка очень сильно фрагментирована, но ее предположительный смысл носит более чем угрожающий характер. Прошу отреагировать.
