Шервуд Смит - Вера и власть
Ее мысли смешались, когда она, повернув за угол, увидела другую, еще более многочисленную группу. Неужели все гости с какого-то бала собрались здесь, чтобы проводить ее на яхту? «Какая пощечина этому дураку Аркаду!» — подумала она, подавив смех. Ее молча препроводили ко входу в шлюз. Она вошла и обернулась, чтобы произнести свою речь.
Но тут вперед вышла молодая женщина — пухленькая, хорошенькая, с мягкими карими глазами. Риста Как-Ее-Там, кавалерственная дама. Одна из подружек Ваннис — полное ничтожество.
— За моего брата, — сказала она и положила что-то к ногам Гештар.
Гештар удивленно взглянула — там лежала одинокая белая роза, не совсем еще раскрывшаяся.
«Экая сентиментальная чушь», — подумала она. Но приходилось быть дипломатичной, поэтому она нагнулась и подобрала розу, сказав:
— Какой прелестный жест, Риста.
Но Риста уже отвернулась, а вперед вышла другая женщина, которую Гештар не знала.
— За Меррин, — сказала она. — За Шарванн.
На этот раз Гештар протянула руку, чтобы взять розу, но женщина положила цветок к ее ногам.
Все остальные поочередно стали проделывать то же самое — так быстро, что Гештар не успевала отвечать.
— За мою мать.
— За мою подругу.
— За Облако Бредли.
— За мою семью.
Дважды Гештар наклонялась и подбирала цветы. Не все они были розами — здесь попадались и простые цветы, и редкие, встречались даже искусственные. Шелковые орхидеи, кружевные каллы, одна старинная фарфоровая лилия с бриллиантовыми росинками — но все до одной белые.
Набрав огромный душистый букет, она наконец перестала нагибаться и стала смотреть на торжественные лица перед собой. Некоторые смотрели ей в глаза прямо и твердо, другие отводили взгляд.
Одним из последних был наследник Эстрази.
— За Карелаис, — сказал он побледневшими губами. — За многие поколения Служителей, живших согласно своей клятве: «Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет».
И вот тогда-то сердце Гештар дрогнуло и ускоренно забилось.
— Что это такое? — воскликнула она, бросив букет. — Я требую...
— За Мандалу, — произнес последний — неуклюжий юнец Джоф Масо. Его глупая физиономия стала почти неузнаваемой, когда он с серьезной решимостью положил розу на кучу цветов у ног Гештар.
— Что это за церемония? — В другое время она бы рассмеялась. — Уж не вообразили ли вы себя чем-то вроде судилища?
Они отошли назад, образовав ровный, красивый полукруг. Гештар с цветами у ног стояла спиной к внешнему люку.
Может, они заложили в челнок бомбу?
Или...
Или за этим шлюзом вообще нет челнока?
Она шагнула вперед, чуть не упав из-за цветов, но Христо и кто-то еще снова оттеснили ее назад. Впервые к ней прикоснулись чьи-то руки.
Тревога обожгла ее нервы, и она стала бороться. Христо и другой мужчина пытались остановить ее, не причинив ей вреда,
— Эх вы, слабаки, кашкой вскормленные, — крикнула она им.
Подошло еще несколько человек, в том числе Риста и Нор-Соту. Мягкотелые, сентиментальные существа. Самое опасное место, которое они видели, — бальный зал, самая большая жертва — отказ от десерта.
Гештар вонзила свои унизанные бриллиантами ногти в лицо Ристы. Брызнула кровь, но женщина, не дрогнув, осталась стоять у Гештар на пути.
Вперед вышла Бестан нир-Хестерфельдт с отчужденным лицом и сказала:
— Ты, поклонявшаяся тому, чье имя — ничто, ступай к своему богу.
А Ио нажал кнопку, запирающую дверь.
Гештар с криком пыталась удержать металлические створки, но они неумолимо смыкались. Дулу в нужный момент отошли назад. Гештар с обломанными, кровоточащими ногтями вдруг остановилась и с внезапной надеждой обернулась к внешнему люку.
Там яхта. Я могу вызвать челнок. Даже если они осмелятся выбросить меня в космос, пару минут я еще продержусь...
Топча цветы, она тряхнула запястьем и активировала босуэлл.
Он вспыхнул красным огнем и заверещал, отозвавшись болезненным эхом у нее в голове.
Шлюз позади нее открылся.
Порыв ветра выбросил Гештар в космос, и она познала своего бога. Она медленно раздувалась в его объятиях, кровь вскипала в ее рвущихся легких. Она кричала, пока не ушел воздух, а вместе с ним звук и свет.
25
— Статус, — сказала Вийя.
От каждого пульта из полукруглого банка перед ней послышались ответы. Все были на местах, словно и не отлучались никуда. Только Седри Тетрис за орудийным пультом зримо напоминала о переменах в их жизни.
— Локри, — сказала Вийя, — сообщи диспетчерской, что мы отошли от шлюза.
— Есть, — ответил Локри и доложил: — Сопровождающий корабль отчалил и совмещает скорость с нашей.
На экране показался огонь, идущий параллельным курсом.
— Интересно, кому достанется яхта Шривашти, — заметил Локри, когда они прошли в километре от ее стройного корпуса.
— Я бы ее взорвал на фиг, — сказал Монтроз.
Ивард молчал, задумавшись. Келли на мостике не было, эйя тоже. Вийя содрогнулась, вспомнив.
Фи. Я использовала фи против людей.
И эйя тоже тут же отозвалась у нее в голове:
Вийя исправила озлобленных с помощью фи. У эйя фи служит для исправления; мы празднуем исправление озлобленных и эйя...
Вийя слишком устала, чтобы объяснять им. «И потом, — подумала она, тщательно укрепляя свой умственный щит, — это, может быть, и к лучшему, если они будут готовы нанести удар в любой момент, учитывая, куда мы направляемся. Пока мы не сделаем то, что нужно, с этим Пожирателем, нам даже во сне нельзя терять бдительности».
Мрачные воспоминания осаждали ее изнуренный усталостью ум: каменные здания и чахлые деревья Должара, люди с угрюмыми лицами. А там, куда они летят, гораздо опаснее, чем на Должаре...
Она потрясла головой, отгоняя эти мысли. Руки ее тем временем продолжали делать свою работу, и «Телварна» медленно прокладывала путь среди стоящих вокруг станции кораблей, многие из которых носили следы боевых повреждений.
«Я могу положить конец этой войне», — напомнила себе Вийя.
— «Грозный» готов к буксирному ускорению, — доложил Локри, когда последние корабли остались позади. По просьбе Омилова крейсер придаст им ускорение для того, чтобы они быстрее добрались до радиуса.
— Подтверди, что мы тоже готовы.
Они не испытали никаких ощущений, когда гравиполе захватило их и метнуло вперед. Арес отскочил далеко за корму, и конвойный корабль поравнялся с ним, получив такой же толчок от крейсера.
— Еще три часа — и свобода! — донесся голос Марим из машинного отделения. — Я уж думала, мы никогда оттуда не выберемся.
— Тебе-то на что жаловаться? — проворчал Монтроз. — Там остались еще тысячи тех, кого ты могла надуть.
— Нет уж. Напоследок там стало чересчур жарко, чтобы играть. И вся эта брехня насчет рифтеров... Лохиэль своих вообще не отпускала с корабля.
— Теперь-то они на станции, — машинально сказала Вийя, и Локри бросил на нее быстрый взгляд.
— Если ты не наладишь этот шунт в плазмопроводе, — впервые подал голос Жаим, — мы и через три года не освободимся, не то что через три часа.
Марим разразилась затейливой руганью, и Вийя убрала звук.
— Успеют они наладить скачковые к нужному времени? — спросил Локри.
— Должны успеть. Я сделала для этого все, что смогла.
И Вийя почти помимо воли закрыла глаза. Она еще чувствовала эмоциональную метку Брендона, но так далеко, что это причиняло ей боль.
Эйя обрадовалась тому, что она вернулась в знакомую им сферу. Келли из кабины Иварда добавили свою энергию, придав им устойчивое равновесие.
Поищем Того-Кто-Дает-Камень-Огонь, — передала Вийя — и эйя нашли Брендона.
«Спасибо, адмирал Фазо. (Всплеск благодарности). Пожалуйста, дайте мне знать, как только найдете Фелтона. Пришлите запись о смерти Гессинав в анклав, хорошо? (Внезапная настороженность). Вийя?»
Она прервала связь так резко, что у нее закружилась голова и она вцепилась в подлокотники кресла. Опомнившись немного, она увидела, что Ивард взял функцию навигатора на себя. Он оглянулся на нее с заботливым, обеспокоенным видом, но ничего не сказал.
— Извини, — сказала она. — Больше этого не повторится.
— Я ничего против не имею, а ты устала. — Он усмехнулся. — Тате Кага говорил мне, чтобы я попрактиковался убирать навоз у себя на ферме — на Пожирателе, мол, этого добра полно.
Локри тихо засмеялся, и Вийя порадовалась искорке юмора, озарившей на миг ее мрачные мысли. Ей нравился старый профет; в другое время и в другом месте она охотно пообщалась бы с ним, поговорила о путях Вселенной.
Но в памяти тут же всплыло непрошеное: они смеются вдвоем, Брендон лежит у нее на руке с закрытыми глазами, и вьющиеся волосы упали ему на лоб.
Потом мы уснули ненадолго, и мне приснился кошмар.
Она отогнала образ Анариса, стоящего над ней с зазубренным окровавленным ножом в кулаке, с жестокими глазами.
