Тернистая звезда (СИ) - "Anevka"

– Доброе утро, – с некоторым опозданием отозвался Джегг, поставил на стол заварочный чайник и приветливо кивнул Нале, последней подтянувшейся к завтраку. Сейчас даже она была расположена к нему больше Астер. Он не чувствовал, что сказал или сделал что-то не правильное. Но явно сильно обидел её. И сожалел об этом.

Нала с подозрением косилась на густую белую массу в большой тарелке. Странный кисловатый запах. Вот и Джегг едва притронулся к этому «изысканному» блюду. Сидит вафлю пальцами крошит. Вечно Астер выпендривается. Сегой, конечно, уплетает за обе щёки. Но это он больше чтобы Хэлу позлить, подразнить ревностью. И все они четверо об этом знают.

Не выдержав, Астер достала чашки и сама разлила по ним ароматную жидкость. Питьё показалось Нале странным на вкус: немного терпким, немного горьким, оно припекало язык, как острая специя и согревало кровь, как крепкий алкоголь.

Если подумать… если подумать, то Астер всё равно молодец. Хоть и выпендривается. Зато она всегда предоставляет выбор. Белая кислая гадость – это ужас, конечно. Но вот хрустящие, ещё тёплые вафли со взбитыми сливками и карамелью – это пища богов. Нала бывала на дорогих круизных лайнерах, так даже там не всегда настолько вкусно кормили. И вообще ей повезло работать на совсем маленьком корабле. Да, места тут не много, но и людей же почти нет. А те, кто есть, её не особенно беспокоят. И пересекаются они за пределами пищеблока не так часто.

Неожиданно для себя Нала заговорила:

– Почему всегда всё так бестолково? Можно ведь было делать синтезаторы, отслеживающие показатели членов команды и формирующие меню под индивидуальные физиологические особенности каждого. И в любое время. Зачем этот идиотский регламент с очерёдностями готовки и совместным приёмом пищи?

– Считается, что положительно влияет на командный дух, – ответила Хэла. – И помогает членам команды лучше узнать друг друга. Вкусы, культурные особенности, привычки и прочее.

– Да мы и так друг о друге всё как об облупленных знаем, – пожала плечами Нала. – Зачастую больше, чем нам бы хотелось.

– Тебе бы понравилось на Норге, – сказала Астер, сосредоточенно рассматривавшая содержимое своей полупустой уже чашки.

Джегг, напротив, отставил свою чашку в сторону и вперил в Астер тяжёлый взгляд. «Пожалуйста, замолчи!» Но она этого даже не заметила и продолжала:

– Там примерно так всё и организовано: индивидуальный подход к питанию, к образованию, к физическому и творческому развитию. И очень много личного пространства.

– Сказки это всё, – вздохнула Нала. – Просто надо же верить, что где-то есть счастливая колония, где всё сделано по уму, а не как у всех.

– А, может, там и в самом деле всё сделано по уму, – в кои то веки без смешка заметил Сегой. – Норг – единственная колония, не входящая в юрисдикцию Священной Миссии. Говорят, там даже священников нет. Что, Астер, это правда? Так-таки и не одного? На всю колонию?

– Правда, – ответила девушка. Она неторопливо наклоняла свою чашку то в одну, то в другую сторону и разглядывала осадок на её дне с таким видом, как будто это было самое увлекательное в мире зрелище.

– Тебе-то откуда знать? – совсем загрустила Нала.

– А она там родилась, – небрежно бросил Сегой, неотрывно наблюдающий за выражением лица Астер. Астер и бровью не повела.

– Да брось, – нахмурилась Хэла. – Я видела её личный код. Там указана Серебряная колония.

– Это потому, что я туда аттестат зрелости полетела получать, – отозвалась Астер, чуть улыбнувшись своей чашке. – Но выросла я в самом деле на Норге. Сегой не ошибся.

Джегг, выпивший уже достаточно норгского зелья, оказался в состоянии понять и простить коллегу. Да, у белого чересчур длинный язык. Но у колонистов Норга есть одна любопытная генетическая мутация – резистивность к гипнозу и внушению священников Миссии. При том отсутствии чувства самосохранения, какое демонстрирует Астер, это невозможно не заметить. Особенно, если ты сам священник.

– Но зачем, – искренне заинтересовалась Хэла, – получать аттестат зрелости в Серебушке, если можно сделать это на Норге по праву рождения?

– Мой брат как-то сказал, что я не смогу поступить в академию на корабельного инженера, – Астер, наконец, оставила чашку в покое. – Я обиделась, но оказалось, что в Норге действительно не смогу – у нас эта специальность внесена в реестр потенциально опасных. Девушек на неё в принципе не берут. Ну, за редким исключением, но я под их параметры не подпадала. И вообще мне уже вынесли предписание на образование в сфере химического анализа горных пород. Возиться с минералами мне в самом деле нравилось, но это совсем не то же самое, что профессия. В Серебряной колонии в этом плане более лояльные правила: куда вздумается, туда и иди.

– Постой, – продолжала разбираться Хэла. – Но в личном коде может быть указана только одна колония. Ты что же, ради этой вшивой академии отказалась от гарантированного дохода колониста Норга, от их социальной и международной защиты?

– А ещё от доли в семейном бизнесе, – утвердительно кивнула Астер. – От наследства и… остальное так уже, по мелочам.

– Ты сумасшедшая, – уверенно заявила Нала. Что ж, по ней всегда было видно.

– Мой брат то же самое сказал, – Астер наложила себе ещё йогурта и обильно засыпала его черникой.

– Ты настолько мечтала стать инженером? – поражалась Хэла. – Но это… не самая романтичная профессия, ты уж извини…

– Да нет, не то чтобы мечтала, – рассмеялась Астер. – Я же говорю – я туда на спор поступала. Думала, отучусь семестр, и брошу. Но как-то втянулась – понравилось.

– Ты точно чокнутая, – улыбнулась капитан. – Настолько, что это даже хорошо.

«Бедная импульсивная девочка! – думала Хэла, поглядывая на Астер с почти материнским чувством. – Надо ей всё-таки мужика нормального где-то найти. Чтоб в руках держал и уму-разуму учил. А то так и будет дурью маяться».

– Осознание того, что придётся прожить всю жизнь в колее, которую проложил за тебя кто-то другой, может сводить с ума, – сказал Джегг, не обращаясь ни к кому конкретно. Со стороны Астер может казаться ненормальной. Но он её прекрасно понимал.

– И это в том числе, – девушка-инженер опустила свою тарелку в контейнер мойщика и уже направилась к выходу из пищеблока, но обернулась к сидящим за столом:

– Мы подлетели к звезде и сбросили скорость. Солнечные батареи раскрыты, пришло время деградировавшие секции менять. Мне нужно, чтобы кто-то со мной на внешнюю обшивку слазил, рамки подержал, пока я монтировать буду.

– Я пас, – сразу же заявил Сегой и подмигнул Джеггу. – Мне эти скафандры шею натирают.

***

– Ты вообще в открытый космос хоть раз выходил? – спросила Астер, скептически оглядывающая священника, подгоняющего скафандр по своему размеру.

– Только в симуляторе, – признался Джегг. – И довольно давно.

– Ладно, выбирать всё равно не из кого, – вздохнула Астер и ещё раз проговорила вслух весь список протокола безопасности.

– Не злись на меня, – попросил он, когда она проверяла герметичность соединений на его шлеме. – Мне очень плохо, когда ты на меня злишься.

– Я не злюсь, – со вздохом ответила Астер, всё ещё глядя куда угодно, только на собеседника. – Просто ты совсем как мой отец.

– Будь я твоим отцом, я бы ни за что на свете тебя в Серебряную колонию не отпустил. Даже если бы ради этого пришлось под домашний арест тебя посадить.

– Так и он не отпускал, – она проверила свой скафандр, опустила стекло шлема и включила внутренний коммуникатор. – Я его яхту угнала. Пока он на саммите был. А когда вернулся, у меня уже имелся аттестат Серебряной колонии и её личный код.

– Я бы всё равно тебя нашёл, – сказал Джегг в свой коммуникатор, тяжело переставляя ноги на магнитной подошве. – Неважно где. И вернул бы домой.

– У тебя и в характеристике указано, что ты маньяк, – Астер остановилась перед шлюзом. – Мы на дневную сторону выйдем, переключи режим.