Диана Дуэйн - Взорванный Разум
Иногда эти страсти начинали невероятно утомлять. В такие моменты вся жизнь казалась ей не более, чем пустой тратой времени. Ну как, например, можно серьезно наблюдать, с каким упоением окружающие отдаются своим бредовым эмоциям, совсем при этом не понимая, что каждое их действие, каждое слово определяются предыдущими их собственными словами и действиями, сказанными или произведенными только что. Несомненно, они не догадывались об этом. В такие моменты она увеличивала дозу. Счастье на какое-то время возвращалось к ней: все окружающее опять теплело и приобретало глубину, и наблюдать за ним становилось интересно. Автоматическая часть мозга работала четко и быстро, и свободного времени становилось все больше.
Сегодня, однако, у нее болела голова, что само по себе было необычным. Она успела забыть, что такое болезнь: с этой быстрой реакцией на происходящее ей ничего не стоило скорректировать все возможные недомогания. Тело беспрекословно слушалось ее. Почему же сегодня все было по-другому? Конфета не помогла. Может быть, стоило бы, сославшись на головную боль, попросить выходной, поехать домой, принять дополнительную дозу и вернуться на работу завтра, когда все уже встанет на свои места?
— Джоанна, с тобой все в порядке? — спросил Карл со своего места. Она посмотрела на него с трудом, и отметила для себя, что ей пришлось совершить небольшое усилие. Ее поразило то, что усилие это было сознательным. Обычно она автоматически поддерживала разговор с сослуживцами, второй своей половиной погружаясь в глубинные нюансы происходящего, проясняя значения слов, читая мысли по выражениям лиц и жестам. Но сейчас она беспомощно смотрела на Карла и не могла придумать подходящего ответа.
— Ты в порядке? — еще раз спросил Карл. — Что-то ты побледнела.
Она открыла рот… и ничего не смогла сказать.
Подобное уже случалось. Один раз на нее уже накатывала волна этой липкой беспомощности. Но тогда приступ быстро прошел — она съездила домой и значительно увеличила дозу. Надо было срочно что-то делать. Конечно, лучше всего сказать, что приболела, и отпроситься домой. Она должна продержаться еще хотя бы полчаса.
Но изо рта у нее так и не вылетело ни звука. И это было еще не самое страшное. Она потеряла контроль. Волна ужаса, накатившая на нее, заставила колотиться сердце. Время шло, а ей не делалось лучше. То, что раньше случалось на короткое время, сегодня не имело конца. Она физически чувствовала, как ясность, с которой она привыкла видеть вещи, уходит от нее. Она теряла свое знание навсегда.
С потерей знания Джоанна становилась тем, чем была раньше, до того, как начала принимать препарат. Это было невыносимо. В общем-то, она давно уже успела забыть, какой она была до своего чудесного раздвоения, в те времена, когда она еще не могла знать заранее, кто и что в данную минуту собирается сказать, когда она еще уставала от работы и тратила на нее свое время. А сейчас все летит так быстро… Перепуганный Карл встает со своего места и движется к ней, а она даже представить не может, что нужно сделать или сказать.
Все уходило от нее: всеведение, сила, холодная объективность — все ее великолепное ЗНАНИЕ. Ее разум таял, как снег под ярким солнцем, мысли и воля уплывали куда-то вне, растворяясь в ярком свете люминесцентных ламп. Это не было безболезненным. Она чувствовала, как каждая крупица ее напрягается, испаряясь в огне бушующего в организме пожара. Ушли чувство времени и память. Она не могла вспомнить лица, склонившегося над ней, долго соображала, что случилось и почему она лежит на полу. Из нее ушло все, кроме ужаса. Он рос в ней, заполняя ее существо. Что ей делать? Что ей делать? Где она? Что это за люди рядом с ней? Почему они так кричат?
ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ПЕРЕСТАНУТ КРИЧАТЬ?
Все зазвенело в ушах, крик достиг своего апогея. И вдруг, милосердная тишина, отключившая крики, шум в ушах… и волна мрака.
«Кто я? Что я?» — подумала она. И умерла.
8
Они подходили к Свободе-2 между дневной и ночной ее сторонами. Солнечные лучи, просвечивающие через прозрачный сектор L5, рассыпались на разноцветные спектры и скользили по стеклу мириадами маленьких радуг. Сама станция на первый взгляд выглядела гораздо новее, чем это было на самом деле. В кабине послышались жидкие аплодисменты.
— Счастливые туристы, — тихонько заметил Джосс.
Ивен хмыкнул:
— Скоро они познакомятся с суровой правдой жизни.
Стыковка заняла около десяти минут. После того, как Джосс осмотрел станцию снаружи, дурные предчувствия охватили его с новой силой. Он вспомнил, как прибыл сюда во время учебы в колледже. С того времени прошло всего семь лет, но они укладывались в жизнь. Тогда, с непривычки, ему тоже понравилось, как колония выглядит из космоса: огромная, крепкая, блестящая на солнце холодным металлическим блеском. Теперь он очень сомневался в правдивости этого впечатления. Вблизи было видно, что многие наружные панели ремонтировались не по одному разу. Некоторые прозрачные части были закрыты матовыми пластинами, почему-то напоминающими крышу старомодного провинциального вокзала после плохого ремонта. Все-таки семь лет назад все здесь было не в таком обветшалом состоянии. А может, по молодости он просто не обращал на это внимания.
Стыковка была несложным делом. Шаттл вошел в зону нулевой гравитации на одном из торцов «пятерки», синхронизировал с ней свое вращение и плавно вошел в док. Ивен встал со своего места задолго до того, как по трансляции разрешили отстегнуть ремни. Пробираясь за ним, Джосс сказал вполголоса:
— Не очень-то хороший пример ты подаешь пассажирам, приятель.
— Может, ты покажешь им хороший пример и арестуешь меня? — хмыкнул тот.
Джосс шел за напарником и пытался понять, шутит он или для чего-то издевается над ним. Один из членов экипажа шаттла посмотрел на Ивена, а точнее на его костюм, и поспешил открыть замки выходного люка.
Люк примыкал к туннелю, покрытому изнутри резиной и фибергласом. Огоньки, сверкающие на полу и потолке туннеля, указывали дорогу в порт, как будто этот туннель мог вести еще куда-нибудь. Джосс уцепился за поручень и начал подтягиваться вперед. Ивен следовал за ним. Далеко позади шумели немногочисленные туристы.
— Никогда бы не додумался, что сюда можно ездить развлекаться, — сказал Ивен. — Жить и работать здесь — может быть, хотя я бы не стал этого делать. Но приехать сюда в отпуск? — Он потряс головой.
— Они едут сюда в основном из-за казино, — объяснил Джосс. — Это не более странно, чем поездка в Лас-Вегас, там ведь тоже нечего было делать, кроме как играть.
— А где это?
— Лас-Вегас? Древний город в пустыне на западе Северной Америки. Казино там работали почти так же, как и здесь. Дешевое жилье, доступность входных билетов, азарт — вот и все три кита, на которых держится игорный бизнес. Довольно многие рвутся сюда.
— Только не я, — откликнулся Ивен, открывая дверь в большую сферическую комнату иммиграционного контроля. — Для отпуска есть места получше.
— Уэльс? — спросил Джосс.
— А ты был когда-нибудь там? — поинтересовался Ивен, прокладывая дорогу к одному из столов.
— Нет, я был только в Лондоне и в Шотландии.
Ивен кивнул головой.
— В Шотландии есть похожие места. Но Северный Уэльс, — он мечтательно улыбнулся, — не тот, конечно, что был раньше, но все равно — чудесное место.
— Доброе утро, сэр, — обратился он к погруженному в свои мысли чиновнику. — Или какое тут сейчас время суток?
Иммиграционный офицер, молодой блондин в униформе, с большим носом и грустным взглядом, рассмотрев их значки, сказал:
— У нас уже вторая половина дня. Что ж, рад вас видеть. Вы по делу или отдохнуть?
— Боюсь, что по делу, — ответил Джосс.
— Надеюсь, вы найдете, что ищете, — сказал офицер, подходя к ним с чем-то вроде большой ручки, оказавшейся при ближайшем рассмотрении аппликатором для приклеивания небольших ярлыков. — Это позволит вам без помех проходить через все автоматические двери и открывать любые замки. Будем считать, что это действительно на все время вашего пребывания здесь. Куда вам налепить их?
— На значок, пожалуйста, — сказал Джосс.
Офицер приложил конец аппликатора к значку и сразу же убрал его. На значке осталось маленькое электронное устройство размером с булавочную головку, при помощи электростатического заряда так здорово прилепившееся к поверхности значка, как будто было его неотъемлемой частью.
— А вам куда, сэр? — обратился он к Ивену.
— А он пуленепробиваемый?
— А-а… не знаю, — сказал офицер. Наверное, это был первый случай в его жизни, когда ему задавали такой вопрос.
— Тогда сюда, — Ивен показал на внутреннюю поверхность плеча.
Слегка ошарашенный, офицер все же прилепил туда метку.
— Благодарю покорно. — Ивен торжественно проследовал дальше.
Джосс наградил молодого человека величественной улыбкой и отправился за напарником.
