Лоис Буджолд - Подарки к Зимнепразднику
Таура издала какой-то приглушенный звук. Она зажала рот ладонью, но это не помогло: из-под руки продолжало вырываться тихое повизгивание. Глаза у неё искрились.
– Готов поклясться, что всё было бы не так ужасно, если бы я надел трусы задом наперёд, но парализатор – правильно. Я до сих пор слышу, как Пим говорит… – Тут он изобразил самый сухой тон старшего оруженосца: «Оружие положено носить на правом боку, оруженосец.»
Тут она не выдержала и рассмеялась во весь голос, осмотрев его с ног до головы – с несколько неуютным одобрением.
– Довольно внушительная словесная картина, Роик.
Он невольно улыбнулся.
– Наверное. Не знаю, простил ли меня м’лорд, но что Пим не простил – это точно – Он вздохнул – Если вы случайно где-нибудь заметите этих чертовых жуков-блевунов, давите их безжалостно Мерзкие биотрансформированные мутантики, их надо приканчивать, чтобы они не размножались.
Её смех резко оборвался.
Роик мысленно повторил свою последнюю фразу и пришёл к неприятному выводу с помощью слов можно сделать с собой гораздо более мерзкие вещи, чем с помощью сомнительных пищевых продуктов или даже игольников.
Он едва смел посмотреть ей в лицо, однако всё-таки заставил себя перевести взгляд направо.
Её лицо было совершенно неподвижным, совершенно белым и совершенно бесстрастным. И совершенно ужасающим.
«Я имел в виду тех чертовых жучков, а не вас!» Он едва успел сжать губы, чтобы не дать сорваться с них этим словам. Они только ещё ухудшили бы положение. Он не мог придумать, как извиниться так, чтобы не испортить дела ещё сильнее.
– А. Да, – проговорила она наконец – Майлз предупреждал меня, что у барраярцев довольно гадкое отношение к манипуляциям с генами. Я просто забыла.
«А я вам напомнил».
– Мы постепенно исправляемся, – попробовал он сказать.
– Надеюсь, что это действительно так. – Она глубоко вздохнула – Давайте возвращаться. Я начинаю замерзать.
Роик заледенел насквозь.
– Гм. Да.
Они вернулись в дом в полном молчании.
* * *
Роик проспал весь день, пытаясь настроить свой организм на скучные ночные дежурства, которые должны были в этот Зимнепраздник стать его уделом как самого младшего телохранителя. Он очень жалел, что не сможет из-за этого увидеть, как м’лорд поведёт своих галактических гостей и избранных будущих родственников на экскурсию по Форбарр-Султану. Ему было бы страшно интересно посмотреть, как эти столь разные группы воспринимают друг друга. Родня госпожи Форсуассон, Форвейны, были настоящими провинциальными форами. Таких Роик считал типичными представителями этого класса до того времени, как поступил на службу в особняк Форкосиганов и познакомился со сливками барраярской аристократии.
М’лорд… ну, м’лорд не укладывался в рамки, какими рамками ни пользуйся. И хотя четыре брата Катрионы должным образом радовались тому, как резко улучшился социальный статус их овдовевшей сестры, они явно находили м’лорда довольно пугающим приобретением. Роик сожалел, что не увидит, как они отреагируют на Тауру.
Он начал погружаться в сон, а в это время его мятущиеся мысли представляли ему картину, в которой он каким-то образом заслонял Тауру своим телом от какого-то неопределённого оскорбления. Может, тогда она поймёт, что его идиотская оговорка ничего особого не означала…
Он проснулся на закате и отправился совершить вылазку в огромную кухню особняка Форкосиганов, расположенную внизу. Обычно гениальная повариха м’лорда, матушка Кости, оставляла в холодильнике для обслуживающего персонала всякие вкусные сюрпризы и рада была случаю посплетничать, но этим вечером доедков было мало, а личное внимание и вовсе отсутствовало. Особняк целиком погрузился в последние приготовления к завтрашнему великому событию, и матушка Кости, помыкая забегавшимися поварятами, дала ему ясно понять, что в данный момент любой посетитель ниже графского ранга (или, возможно, императорского) сейчас крайне мешает, Роик подзаправился и ретировался.
Хорошо уже и то, что на кухне не пришлось готовить и торжественный обед. М’лорд, граф с графиней и все гости отправились в императорский дворец на бал в честь Зимнепраздника и полуночный костёр. Это были главные элементы праздника в честь зимнего солнцестояния и приближения весны. Когда все гости покинули особняк Форкосиганов, Роик остался в огромном доме в одиночестве – если не считать доносившегося с кухни шума и беготни прислуги, занятой завершением последних аранжировок и праздничного убранства парадных апартаментов, большой столовой и редко использующейся бальной залы.
И он весьма удивился, когда примерно за час до полуночи наружная охрана вызвала его, чтобы он ввёл код, открывающий парадную дверь. Ещё больше он удивился, когда у портика остановилась небольшая машина с правительственными опознавательными знаками, а из неё вылезли м’лорд и сержант Таура. Машина уехала, а её пассажиры вошли в вестибюль, вытряхивая холодный воздух из пальто, которые они вручили Ройку.
На м’лорде был надет самый сложный коричнево-серебряный мундир дома Форкосиганов, положенный наследнику графского титула при посещении императора. Наряд завершала пара ладно пошитых высоких сапог до колен. Таура надела облегающее вышитое терракотовое болеро с почти глухим воротом – только у шеи выбивалось немного белого кружева. Широкая юбка ансамбля доходила до лодыжек, обтянутых мягкими терракотовыми сапожками. Изящная веточка кремовых орхидей с красно-коричневыми крапинками была вплетена ей в уложенные узлом волосы. Ройку вдруг захотелось увидеть, как она входит в залу, где идёт императорский бал в честь Зимнепраздника, и услышать, что говорят при встрече с ней император с императрицей.
– Нет, со мной всё в порядке, – говорила Таура, обращаясь к м’лорду. – Я увидела дворец и бал. Всё было очень красиво. Но с меня достаточно. Просто я встала очень рано и, по правде говоря, всё ещё не совсем привыкла к местному времени. Иди и повидайся со своей невестой. Ей всё ещё нездоровится?
– Хотел бы я знать.
М’лорд поднялся на три ступеньки лестницы и облокотился на перила, так чтобы оказаться лицом к лицу с Таурой, которая обеспокоенно за ним наблюдала.
– Она даже на прошлой неделе сомневалась, стоит ли ей идти сегодня вечером на императорский костёр, хотя мне казалось, что ей неплохо было бы отвлечься. Когда я разговаривал с ней сегодня вечером, она утверждала, что с ней всё в порядке. А её тётя Элен говорит, что она совершенно расклеилась, спряталась у себя в комнате и плачет. Это просто на неё не похоже. Я считал её такой стойкой! Ох, Бог мой, Таура! Похоже, я так испортил все с этой свадьбой. Я её торопил, и вот теперь все трещит по швам. Не могу себе представить, насколько сильным должен быть стресс, чтобы ей стало физически нехорошо.
– Притормози-ка, Майлз, чёрт подери. Послушай. Ты ведь, кажется, говорил, что её первый брак был ужасный, так?
– Ужасный, хотя и без синяков и ссадин. Такой, когда по капле высасывают душу. Я видел её только в самом конце. К тому моменту всё было довольно скверно.
– Слова могут ранить хуже ножа. И раны дольше не заживают.
Она не посмотрела на Ройка. И Роик тоже не посмотрел на неё.
– Да уж, – согласился м’лорд, который не смотрел на них обоих – Дьявол! Ехать мне туда или не ехать? Говорят, видеть невесту перед свадьбой – плохая примета. Или это говорят только о свадебном наряде? Не помню.
Таура поморщилась.
– И ты ещё укоряешь её за то, что у неё предсвадебный мандраж! Майлз, послушай. Ты ведь знаешь, как новобранцы нервничают перед тем, как впервые вступить в бой?
– О, да.
– Ну вот. А ты помнишь, как они нервничают, когда ждут второго крупного боя?
Наступило долгое молчание, а потом м’лорд проговорил:
– О!
Опять пауза.
– Я как-то об этом не подумал. Мне казалось, это из-за меня.
– Это потому, что ты – эгоист. Я видела эту женщину всего один час, но даже мне было понятно, что ты – свет её очей. Хотя бы на пять минут допусти возможность, что дело может быть в нём. В покойном Форсуассоне, кем бы он ни был.
– О, он был той ещё штучкой, это точно. Я уже не раз проклинал его за те шрамы, которые он оставил на её душе.
– Мне кажется, тебе и говорить особо не нужно. Просто будь там. И будь не им.
М’лорд побарабанил пальцами по перилам.
– Да. Может быть. Боже. Молю Бога, чтобы это было именно так. Чёрт. – Он скользнул взглядом по Ройку, игнорируя его как мебель особняка Форкосиганов, как вешалку для пальто. Как манекена. – Роик, достань какую-нибудь машину. Жди меня здесь через пять минут. Я хочу, чтобы ты отвез меня в дом дяди и тётки Катрионы. Но сначала я сбегаю наверх и сниму с себя эти доспехи.
Он провёл пальцами по сложной вышивке на рукаве кителя, а потом отвернулся и начал подниматься наверх, тяжело шаркая ногами.
