Одна звезда на двоих (СИ) - Ко Маришка

– Он сказал, что гордится мной, – с легкой, немного грустной улыбкой закончил Кириан. – Представляешь? Адриан. И еще он сказал, что, если я выбрал тебя, Шайлар, значит, ты действительно этого стоишь.

– Умный у тебя брат, – тихо произнесла Шайлар, глядя на Кира с такой неприкрытой нежностью, от которой у Кирианa снова перехватило дыхание.

Они помолчали какое-то время, слушая лишь шум ночного ветра в кронах диковинных деревьев и тихий плеск озерной воды у берега. Возможно, откровенность Кирианa и его абсолютное доверие подтолкнули Шайлар к ответному шагу. Она немного помедлила, словно решаясь впустить его еще глубже в свою душу, а потом заговорила снова, ее голос стал ниже, глуше, интимнее.

– Знаешь, Кир, быть внучкой самой Теодоры Рейтор… это совсем другая история, чем быть сыном лорда Старга… – начала она, и он увидел в ее глазах далекие тени прошлого. – Все вокруг, с самого детства, ждали, что я буду точной копией своей легендарной бабушки. А я отчаянно не хотела быть просто чьей-то копией. Я хотела быть собой. Хотела доказать всем – и себе в первую очередь – что я сама чего-то стою, а не просто живу в тени звания «внучки Теодоры». Из-за этого мне приходилось быть жестче, злее, амбициознее, рискованнее, чем другим девчонкам и даже парням. Чтобы они заметили меня, Шайлар Рейтор, а не великую тень бабки за моей спиной.

– Но она ведь действительно была великой женщиной? – осторожно спросил Кириан. – Одна из Основателей Ополчения…

– Она была… разной, Кир, очень разной, – Шайлар криво усмехнулась. – В официальных хрониках и учебниках истории – только несгибаемый героизм, прозорливость и безграничная мудрость. А в семейных преданиях, которые передаются шепотом… она была невероятно сложным человеком. Упрямым до безумия. Жестким до беспощадности, порой даже жестоким к близким. Могла легко пойти по головам ради той цели, в которой была уверена. Но она действительно верила – в Ополчение как идею, в нашу победу над эрлоками, в будущее человечества. И сам проект «Адар»… она им буквально жила и дышала в последние годы своей жизни. Говорят, она часами просиживала в лабораториях с доктором Вэнс и сержантом Рориком, пытаясь понять самую суть их невероятного открытия. Мой отец рассказывал, что бабушка до последнего своего дня была убеждена, что именно эта уникальная связь человека и машины – ключ к нашему спасению.

Шайлар рассказала ему еще пару семейных историй о Теодоре Рейтор, которых не было ни в одном официальном учебнике – о ее весьма специфическом, часто черном чувстве юмора, о ее тайной любви к джазу, о ее крайне сложных, конфликтных отношениях с некоторыми другими основателями Ополчения. Кириан слушал, затаив дыхание, и образ легендарной, почти мифической Теодоры Рейтор становился для него более живым, объемным и понятным.

Они говорили и о войне – Шайлар без прикрас, жестко и честно рассказывала о грязи, крови, о будничности потерь, о всепоглощающем страхе, который испытывает каждый солдат на передовой, как бы он ни храбрился внешне. Кириан – делился своими еще не развеявшимися идеалами, своим искренним желанием защищать слабых, о том, как инцидент с нитро и гибель Нарзама, ранение Вилторса заставили его впервые увидеть войну с другой, страшной стороны. Шайлар не смеялась над его юношеским идеализмом, но мягко, исподволь учила его видеть суровую реальность, готовиться к худшему, но при этом не терять веры в лучшее и в себя. А Кириан… он своей верой, своей искренностью, своей неожиданной нежностью и заботой словно отогревал что-то давно замерзшее, окаменевшее в ее собственной душе, заставлял Шай снова, впервые за долгие годы, мечтать не только о победе над врагом, но и о простом, тихом человеческом счастье.

– …и все же, Шайлар, – Кириан вернулся к теме, которая волновала его больше всего с момента их давешнего разговора, – тот шанс попасть в Первый Полк… он действительно реален? Для всего нашего 37-го отряда?

– Абсолютно реален, – подтвердила Шайлар серьезно, ее голос снова обрел командирские нотки. – При одном условии: если вы на финальной комплексной практике покажете не только выдающиеся индивидуальные навыки каждый в своей сфере, но и идеальную тактическую слаженность как единая ИОСН-группа, способная эффективно работать в тесной связке с адарами. Отбор будет жесточайшим, без скидок на ваш статус или происхождение. Но полковник Дидакис крайне заинтересован в создании и внедрении именно таких универсальных смешанных команд. И я… я дам свою личную рекомендацию вашему отряду, если вы ее действительно заслужите своей работой. Так что придется доказывать свое право быть там каждый день. Не только Лисару и комиссии, но и моим ребятам – Санни, Нику, Тиму. И прежде всего – себе самому. Первый Полк – это не просто элита, Кир. Это семья, выкованная в огне сотен боев. Чужаков там не жалуют и не прощают ошибок.

– Мы докажем, – просто, но твердо сказал Кириан.

Однажды поздним вечером они лежали на теплом оранжевом песке у самой кромки озерной воды после ночного купания. Прохладный пустынный ветер приятно холодил разгоряченную кожу. Над ними раскинулось бескрайнее, бархатно-черное небо Оазиса Эридан, усыпанное мириадами незнакомых звезд – невероятно ярких, холодных, бесконечно далеких.

– Смотри, Шайлар, – прошептал Кириан, указывая на одну особенно яркую звезду почти в зените, сияющую ровным голубоватым светом. – Никогда такой не видел ни на Аркадии, ни на Санаре. Что это за звезда?

Шайлар Рейтор проследила за его взглядом.

– По официальным звездным каталогам Ополчения – это Альтаир VII, – ответила она так же тихо. – Но старые пилоты дальнего космоса называют ее Звездой Лиама. Или иногда – Звездой Хранителя.

– Почему Лиама? – заинтересовался Кириан.

Шайлар прижалась к нему теснее, ее голос стал тихим, рассказывающим старую флотскую легенду.

– Легенда гласит, что давным-давно, еще в самом начале войны с эрлоками, молодой пилот Ополчения по имени Лиам безумно любил девушку Элиану с одной из мирных аграрных планет, которая вскоре была захвачена врагом. Уходя на свое последнее задание в опасный сектор космоса, откуда мало кто возвращался, Лиам поклялся ей под этой самой яркой звездой, что его душа, что бы ни случилось, всегда будет рядом, всегда будет хранить ее. Он погиб в том рейде, как и почти вся его эскадрилья, но звезда с тех пор, как говорят старые пилоты, стала сиять еще ярче, и ее свет обрел какое-то особое, теплое, живое мерцание. Легенда утверждает, что это его верная душа держит данное слово – как вечный страж, смотрящий на свою потерянную любовь сквозь бездну пространства и времени. Их… одна звезда на двоих.

Кириан молчал, потрясенный этой простой, печальной и невероятно красивой историей.

– Одна звезда на двоих… – тихо повторил он. – Так вот о чем пелось в том старом флотском романсе? Я слышал его когда-то давно…

– Может быть, – пожала плечами Шайлар. – Легенды и песни часто ходят рядом, особенно у нас, во флоте и в дальних гарнизонах. Нам нужны свои мифы, свои путеводные звезды, Кир. Чтобы было во что верить и на что надеяться, когда вокруг только мрак бесконечной войны.

Они долго лежали молча, обнявшись, глядя на далекую Звезду Лиама, и каждый думал о своем. О любви и разлуке, о верности и долге, и о той хрупкой, почти призрачной надежде, что дарила им обоим их собственная, одна на двоих, звезда.

***

Две недели пролетели как один короткий, ослепительный миг, как прекрасный, но нереальный сон, украденный у войны, у долга, у всего остального мира. Пора было возвращаться в реальность. Ощущение безмятежности и полной оторванности от проблем, царившее в уединенном доме у озера, сменилось горько-сладким предчувствием неизбежной разлуки. Кириан и Шайлар собирали свои немногочисленные вещи почти молча, стараясь лишний раз не смотреть друг на друга, словно боясь словами или взглядом продлить агонию этого прощания.

Перед самым отъездом, когда их сумки уже были уложены во флайер, они вышли на террасу, чтобы в последний раз вместе посмотреть на озеро Эридан, сияющее под лучами утреннего солнца. Кириан подошел к Шайлар сзади и осторожно обнял ее за плечи, прижимая к себе.