Дэвид Файнток - Надежда патриарха
Я откачал воздух в шлюзе и подтащил тело к внешнему люку. Когда крышка открылась, я вытолкнул тело по направлению к орбитальной станции. Через мгновение за ним полетел мой скафандр, но сначала я открепил от него свои дюралюминиевые трости.
Закрыть внешний люк. Восстановить давление воздуха. Открыть внутренний люк.
Я горячо надеялся, что если кто-то на капитанском мостике заметит, что шлюз еще раз заполнялся воздухом, то решит, что женщина забыла при ремонте датчика какой-то инструмент. Возможно, они сейчас ее вызывали. Нет, я бы услышал. На мне же был ее костюм.
Второй уровень я выбрал по нескольким причинам. Во-первых, в отличие от первого вероятность нежелательной встречи с офицером была здесь меньше. Во-вторых, только на первом и втором уровнях Стангер поддерживал уменьшенную гравитацию. На других я бы просто не смог передвигаться. И наконец, согласно чертежам Адмиралтейства, каюта главного старшины корабельной полиции располагалась на втором уровне.
Перекладывая большую часть своего веса на трости, скованный доставшимся мне, явно не по росту, костюмом, я проковылял по устланному коврами коридору мимо удивленных пассажиров и двух простых матросов, занятых уборкой.
Где этот главный старшина корабельной полиции? Справа располагались пассажирские каюты. Вспомогательные таблички над дверьми говорили о том, что за ними находится. Вот спортзал. Хозяйственный склад.
По спине у меня струился пот. В любой момент, пока я тащился по пышному круговому коридору, меня могли остановить, а всю мою авантюру раскрыть. Я был в украденном костюме, слишком тесном для меня, к тому же опирался на инвалидные трости. Если меня поймают, то куда посадят – в камеру или в психушку?
Наконец передо мной оказалась каюта, которую я искал.
Я распахнул дверь и вошел внутрь.
Как и на любом корабле Флота, здесь главный старшина корабельной полиции являлся младшим офицером и носил голубую форму. Коренастый, мускулистый, загорелый, он отодвинул в сторону голографовизор, отвернулся от своих приборов и вместе с кожаным креслом откатился назад:
– Чего хотите, матрос?
– Секундочку. – Балансируя на одной трости, я отсоединил свой шлем и с облегчением вдохнул корабельный воздух. – Вы мне не поможете? – Я стал расстегивать спереди скафандр.
Пока он мне помогал, лицо его было хмурым и раздраженным.
И вдруг он замер как завороженный и стал хватать ртом воздух. Возможно, причиной стала белая адмиральская форма, которая была на мне надета.
18
– Вы…
– Адмирал Сифорт. Встаньте как положено. Воинской дисциплине подчиняются автоматически.
Он замер. Я вытащил из кармана коробку с чипами и вставил чип, который мне предоставило Адмиралтейство, в его компьютер.
– Совет Адмиралтейства Организации Объединенных Наций – Николасу Эвину Сифорту. Военно-Космические Силы ООН, – прочитал я вслух. – Приказом, вступающим в силу 4 октября 2241 года, вы вновь приняты на службу во Флот в чине адмирала. Вы будете командовать частями, состоящими из корабля ВКС «Галактика», базирующегося близ околоземной станции, а также другими кораблями и катерами, которые в данный момент или начиная с сегодняшнего дня будут находиться внутри Солнечной системы. Вы должны требовать от командования вышеозначенных объектов исполнения ими их обязанностей любыми выбранными вами средствами, пока не будете освобождены от командования…
Закончив, я пододвинул голографовизор, чтобы он сам посмотрел.
– Да, сэр.
– Вольно. Ваше имя?
– Главный старшина корабельной полиции Евгений Тоброк.
– Полагаю, вы хорошо знакомы с флотскими уставами? – Тогда как большинство матросов слепо доверяют своим офицерам, корабельный старшина должен был хорошо знать законы.
– Да, сэр.
– Слушайте внимательно, мистер Тоброк. Во-первых, с этого момента я вступаю в командование этим кораблем. Во-вторых, я освобождаю капитана Стангера от его обязанностей и увольняю со службы во Флоте. В-третьих, я назначаю себя на его место. У вас вызывают какие-либо вопросы мои документы или мои полномочия?
На лбу у него выступили капельки пота:
– Нет, сэр.
– Пожалуйста, подтвердите подлинность моего приказа. Предупреждаю вас, что если вы в сложившейся ситуации поведете себя не правильным образом, то, по всей вероятности, будете повешены.
Несомненно, он и так прекрасно это знал. Офицер – как и любой матрос – должен беспрекословно выполнять любой приказ законного капитана. Смещение капитана с его должности без законных оснований считалось преступлением, которое каралось смертной казнью, и приговор почти всегда исполнялся.
К его чести, Тоброк засомневался.
– Позвольте мне еще раз взглянуть на голографовизор, пожалуйста. – Он еще раз внимательно прочитал текст. Когда он закончил, его форма была почти такой же мокрой от пота, как и моя. – Сэр, я признаю ваши полномочия. Согласно данному заявлению, вы являетесь капитаном этого корабля. Но мы должны отдать приказ капитану Стангеру.
– Должны, сейчас? – Я сел в его кресло, радуясь, что могу дать отдых ногам.
Мне предстояло выполнить весьма сложный маневр.
На корабле может быть только один капитан, иначе возникнет путаница с тем, кто кому подчиняется. Согласно флотским уставам, когда два или больше членов экипажа имеют одинаковое звание, преимущество получает тот, у кого больше выслуга лет. Хотя предполагается, что самое высокое звание имеет наиболее опытный офицер. Я хорошо знал этот пункт устава и некогда уже использовал его для того, чтобы завладеть кораблем и положить конец восстанию беспризорников.
Капитан Стангер был опытным служакой и накопил гораздо больше стажа, чем я за время своей короткой карьеры во Флоте. И если бы Адмиралтейство присвоило мне звание просто капитана, а не адмирала, я не имел бы полномочий для его отстранения от должности, окажи он сопротивление.
Между тем как адмирал я не мог сам напрямую командовать, но мог сместить Стангера. А потом назначить себя на вакантную должность, что я и сделал.
Почему же я так об этом беспокоился, а не положился на безграничную власть, которую давало мне военное положение?
Из-за большой опасности быть повешенным, о чем я предупреждал главного старшину корабельной полиции Тоброка. Офицеры вряд ли стали бы слушать мои сложные объяснения о предоставленных мне военным положением полномочиях, пока я законным образом не сместил с должности их капитана.
Они и сейчас могли мне не подчиниться. Но, по крайней мере, у меня был шанс.
– Какое у вас оружие., мистер Тоброк?
– Сэр, мы должны внести в судовой журнал запись о смене командира.
– Мы это сделаем.
– Я не могу выступить против капитана Стангера только на основании ваших слов, сэр.
– Вы разве не признали меня командиром? – У меня не было при себе даже ножа, и мне требовалось завладеть оружием старшины. Но чисто физически он мог легко со мной справиться. Поэтому жизненно необходимо было, чтобы он признал мою власть.
– Да, сэр. Но, – его лицо блестело от пота, – я не могу ничего сделать. Мистер Стангер должен быть обо всем проинформирован, и его отстранение от должности должно быть занесено в судовой журнал.
Тоброк был прав: снятие командира должно быть зафиксировано, но проблема заключалась в том, что это могло встревожить Стангера. Капитан вряд ли позволил бы мне за просто так захватить его корабль. Он уже совершил наказуемое смертной казнью преступление, подняв мятеж. Что ему стоит еще и бросить вызов Адмиралтейству?
Я выругался про себя. Все шло так хорошо, пока я не нарвался на этого юриста-буквоеда. Нет, это не детские игры. Он добросовестный младший офицер, старающийся выполнить свой долг.
– В должное время, мистер Тоброк. Безопасность корабля…
– Это требование устава.
– Я отменяю устав.
– Слушаюсь, сэр. Я настаиваю, чтобы это было сделано в письменной форме и занесено в судовой журнал.
Я внимательно на него посмотрел:
– Вы перешли на противоположную сторону? Здесь нет никаких сторон. – Голос его был полон отчаяния. – Это «Галактика», и здесь действуют флотские уставы и Кодекс поведения.
Мы теряли время, и я не мог этого допустить.
– Если я найду в уставах положение, согласно которому принятие мною на себя командования может не заноситься в судовой журнал, вы будете удовлетворены?
– Я буду обязан это принять, сэр. – Он даже стал мне немного симпатичен. Старался во что бы то ни стало избежать угрозы быть повешенным.
– Отлично. Дайте мне подумать. – В юные годы, когда со мной на Фарсайде обращались, как сейчас с Майклом, гардемарины ставили меня на стул в кают-компании и заставляли читать вслух уставы. У меня неожиданно открылся талант их запоминать, и впоследствии это не раз сослужило мне добрую службу.
– Раздел 135, Общие положения, – проговорил я. – «Любой офицер на корабле может полагаться на очевидные полномочия командира при исполнении…» Нет. – Это положение поддерживало как раз власть Стангера как капитана, а не мои посягательства. – Не обращайте на это внимание.
