Елена Долгова - Центурион
Носатый ткнул Дезета сапогом в висок – чувствительно, но недостаточно сильно, чтобы отправить в беспамятство.
– Плевать мы хотели и на тебя, и на твоего дружка. Не колдуны нам не нужны. Досмотрите угодное Разуму дело до конца – и ступайте себе на все четыре стороны. Мы не бандиты какие-нибудь.
Комбинезонники уже прикрутили сострадалистку к столбу, один из них аккуратно отвинтил пробку канистры и окатил одежду жертвы горючим.
– Мы не изверги – быстро сгорит.
“Вот и все,” – подумал Стриж. “От судьбы не уйти. Надежда – вот худшее из возможных состояний. Худшее, ибо оно ложь, лучше жесткая правда обреченности с самого начала, чем розовые очки самообмана. Я не смогу ей помочь, но я буду смотреть – и досмотрю до конца, это мой урок. Потом меня доверчиво развяжут, чтобы отпустить, пусть они думают, что я – визжащий, сломленный страхом обыватель. Они еще не знают, с кем имеют дело, узнают – когда поквитаемся за все. Жаль только, что за глобальную несправедливость жизни заплатят не устроители фарса, что засели наверху, в уюте и безопасности, а троица свихнувшихся захолустных изуверов. В конце концов, подобное тоже очень несправедливо.”
Остроносый отошел в сторону и, прочитав короткую молитву, степенно добавил:
– Поджигай, парни… Вот, газетку подпалите и бросьте в нее. Подальше, подальше, как бы самим не ожечься.
Желтый Комбинезон отступил на шаг от столба, пошарил по карманам и извлек зажигалку. Стриж с замиранием сердца вслушивался в бессильное пощелкивание.
– Заряд кончился, холерство, – мрачно-торжественно объявил Желтый Комбинезон.
– Сходи за спичками на кухню.
Желтый неловко повернулся, смущаясь нарушением правильного хода церемонии. Дезет насторожился – Джу подняла голову, из ореховых глаз ушла муть страха, они смотрели осмысленно и твердо. Стриж взглядом задал беззвучный вопрос, сострадалистка чуть заметно опустила ресницы. Дезет расслабился, пытаясь ощутить, поймать то, что должно вот-вот произойти – и не почувствовал ничего. “Нулевик тупой.” Дальнейший ход событий он мог наблюдать только лежа на земле, как пассивный зритель – походка Желтого Комбинезона вдруг изменилась, сделавшись неуверенной, он неловко шагнул к Остроносому и, задумчиво потоптавшись, закатил главарю звонкую оплеуху, сбив с него шлем пси-защиты.
– За что?
Желтый сглотнул комок в горле и гордо промолчал. Ошарашенный владелец бот, коротко, зло ткнул товарища кулаком, удар пришелся в бровь, Комбинезонник, тоже лишившийся шлема, вытер со лба липкую жидкость и вцепился в воротник бывшего приятеля – они завалились друг на друга, в пыль, возмущенно взлаяла бурая собака в конуре.
Сообщник в оранжевом, беззаботно улыбаясь, подошел к Дезету и принялся неловко дергать узел на руках иллирианца. Дезет, скривившись, терпел прикосновения чужих рук, испачканных предназначенным для сожжения горючим.
Через несколько минут все было кончено – троица бандитов бесцельно разбрелась по двору, один пел без слов, другой пытался играть с бурой собакой. Нестриженый главарь в ботах облизывал свой указательный палец, то и дело погружая его в одиноко стоящую на земле канистру.
Стриж, ломая ногти, открутил проволоку, все еще державшую Белочку у столба, развязал философа.
– Пошли отсюда. Иначе я не удержусь от соблазна поставить точку по-своему…
Майер поморщился:
– Зачем? Мне кажется, безумие хуже смерти. Как вам удалось это, Джу?
– У двоих были побитые шлемы – наверное, их сняли с мертвых солдат. Сильный псионик сумеет преодолеть такую защиту, если в этот момент отождествит себя с объектом наводки. Мои силы почему-то выросли, это было… как помощь извне. Теперь мне так плохо, Хэри – я словно вся измазалась в грязи. Плохо физически, я словно на четверть умерла, и жаль этих людей – я видела их страх, их боль, их одиночество и отчаяние. Загнанный зверек огрызается. У них были причины ненавидеть псиоников. Настоящие, честные причины.
Стриж скептически хмыкнул:
– Нашли кого жалеть, добрая леди. Ради вашего сострадания, Джу, я не стану ломать им шеи, хотя – стоило. Я очень и очень зол – я вне себя – это было во сто крат хуже идейных развлечений Эшли. Что творится в вашей свободной Каленусии?! Хэри, где ваш уником?!
– Не орите так, мой вспыльчивый друг – вы же сами запрещали мне его включать, ссылаясь на визгливые мелодии и свои драгоценные, изнуренные терроризмом нервы. Он уже двое суток как в отключке. Сейчас… Чума – тут одни помехи.
Слабенький сигнал прорвался лишь спустя несколько минут – Майер отчаянно терзал настройку.
– Вы слышите…
Трое молчали, ловя сбивчивый, изуродованный шумом голос комментатора. Столкновения в столице, мертвые псионики на улицах, осажденный Сенат…
– Вы слышите? Они объявили сенсов вне закона. Любых. Это стопроцентное сумасшествие. Что скажете, Хэри Майер?
– Это война, Алекс. У нас гражданская война, очень может быть, вмешается и ваш Порт-Иллири тоже.
– Тогда тем более – на северо-восток, к Фалиану, там единственное место, где можно найти хотя бы относительную безопасность.
– Пожалуй. Не забудьте заправить машину, герой…
Леопардовый кар тронулся в путь через четверть часа. Еще через полчаса Желтый Комбинезон все-таки отыскал на кухне спички. Он обрадовался – и попытался вспомнить, зачем они были нужны, непослушные обрывки воспоминаний ускользали, дразня. Человек вышел во двор, долго сидел на земле, подпаливая и бросая маленькие смешные кусочки огня. Одна из спичек случайно коснулась топлива, широко растекшегося из опрокинутой впопыхах канистры…
Жирный столб дыма над фанерным домом был виден издалека.
В конуре выла забытая всеми собака.
Глава XXVI
CONTRA SPEM [5]
7006 год, Каленусийская Конфедерация, Порт-Калинус, штаб-квартира Департамента Обзора.
– Вы готовы, Фил? Постарайтесь попасть прямо в круг. Если верить проектной документации – тут самая тонкая оболочка, единственное уязвимое место.
Кравич поднял излучатель и направил его в сторону неровно нарисованной зеленым фломастером окружности.
– Ну и память у вас, мастер советник. Отойдите подальше, а то вдруг оттуда полыхнет…
Он выстрелил, задержав огонь на импровизированной мишени, пластик потек, истончаясь, горя.
– Готово. Пусть остынет немного. Вообще-то там заметна шахта лифта. Быть может, спустимся вниз, разобьем окно и – свобода?
– Заманчиво, Фил, но бесперспективно. Это резервный беспересадочный лифт – с верхней площадки к лабораториям. Если двери нижних ярусов блокированы, а это, думаю, именно так, мы окажемся в запертом подвале. Наружу оттуда так просто не выйти, зато можно поискать Фантома, Старик любил… то есть любит лично наблюдать за “черепками”…
Егерь заглянул в прожженное отверстие. Тянуло прохладой, запахом металла и смазки, трос клети уходил в темноту.
– Коробка прямо над нами, почти свободно могу дотянуться до ее дна.
– А зачем?
– Тут есть один фокус – клеть, конечно, нельзя поднять вручную, зато можно вручную опустить. Пробиваем дно, забираемся вовнутрь, немного разблокируем тормоз и – потихоньку, помаленьку – на самое дно нашей преисподней.
– Мастер советник…
– Вы сомневаетесь, Кравич?
– Так ведь оттуда потом уже не подняться.
– А отсюда по-другому не спуститься. Если мы доберемся до технического яруса, быть может, найдем там способ запустить Систему…
Первая фаза операции заняла не слишком много времени – пришлось повозиться лишь с прочным днищем кабины. Лифт нехотя, с лязгом пошел вниз, Кравич светил в дыру фонарем, пытаясь определить пройденное расстояние.
– Надеюсь, ребята Аналитика не застукают нас, так сказать, в процессе…
– Поздно – мы уже на месте.
Лифт прибыл на место с унылым грохотом, заклинившая дверь поддалась с большим трудом, луч фонаря растеряно метался в пустой тьме коридора.
– Есть здесь кто-нибудь?
– Лучше не поднимать шума – не известно еще, кто здесь может оказаться.
Пятно света заскакало по стенам, высвечивая мертвые мониторы, брошенное оборудование, под каблуком Егеря что-то стеклянно хрустнуло – это оказались оброненные женские очки в тонкой золотой оправе. Одно стекло уцелело, к дужке прилипла вырванная прядь волнистых светлых волос. На стальном полу распластались веером рассыпанные кассеты – кто-то методично давил их подошвой.
– Странно.
– Здесь плохо пахнет, инспектор. Здесь пахнет последствиями пси-наводки.
Пахло страшно – в прямом смысле, перегретый застоявшийся воздух отдавал тлением – пока только слегка.
– Там, в темноте, лежат наши мертвые ребята…
Егерь задумался. Если исходить из того, что Фантом мертв, то шефом Департамента мог оказаться любой из убитых наблюдателей – поиск трупов в переплетении коридоров мог затянуться на неопределенное время. Время летело – Егерь остро ощущал каждую потерянную секунду, словно это сочилась по капле, уходя в жадную пустоту, его собственная жизнь. “Успеть.”
