Владимир Михайлов - Властелин
– Тоже уйти.
– Конечно. Но я этого не сделала, а предприняла еще одну попытку. Если бы у него был советник, я попыталась бы поговорить с ним. Но советником он так и не удосужился обзавестись; и я пошла, сама пошла, хотя могла вызвать к себе, – к человеку, к мнению которого Изар, кажется, более или менее прислушивается…
– Скорее менее, – сказал Ульдемир. – Более – он теперь не прислушивается ни к кому.
– Одним словом, я направилась к этому – к историку, или как он там называется…
– Главный Композитор Истории, – подсказал Ульдемир.
– Блестящее звание, – сказал Уве-Йорген. – К нему хорошо бы еще брюки с лампасами шириной в ладонь и эполеты с бахромой из карандашей и ручек. На лампасах следует напечатать популярные исторические тексты вперемежку с народными сказками…
– Посоветуй Академии, – остановил его Ульдемир. – Так что же, Ястра?
– Этот юноша выглядел весьма озабоченным, хотя, увидев меня, сразу начал улыбаться и вилять хвостом. Такой сладкий мальчуган, тот тип, что пользуется несокрушимым успехом у горничных…
– Ваша Прелесть!
– Ну, хорошо, хорошо – хотя, по-моему, это имеет немалое значение: дает понять, на кого теперь опирается Изар… Так вот, это молодое светило изволило выслушать меня. Потом категорически опровергло – силлогизмы он строит по всем правилам. И по-своему прав: чтобы прислушаться к нам, необходимо знать о существовании этой – Сторожки?
– Заставы, Ястра.
– Пусть Заставы. Короче: его заботит лишь одно – что начало войны, по его мнению, непозволительно затягивается. И что именно об этом он и скажет Властелину – если тот соблаговолит его выслушать, в чем историк далеко не столь уверен, как старается показать. Вот и все мои результаты. От него я поспешила сюда.
– Вернемся к войне, – предложил Ульдемир.
– Пора бы уже, – согласился Уве-Йорген. – Итак, семнадцать эскадр Ассарта выскакивают на позиции, каждая – перед назначенной ей планетой. Дальше события могут развертываться по-разному. Где-то их встретят уже на подступах – там, где осталось еще достаточно кораблей обороны. В других местах им позволят выбросить десанты – и будут расстреливать еще в воздухе, а на уцелевших набросятся, не успеют они опуститься – так что вместо церемониального марша по изумленной планете им придется вести бой в кольце, бой с противником, обладающим подавляющим численным преимуществом. Я достаточно высокого мнения об ассартских профессионалах, но существует предел возможностей. Короче – мало надежды, что кто-нибудь из семнадцати эскадр захвата сможет вернуться сюда.
– Здесь тоже будет не сладко, – пробормотал Гибкая Рука, до сих пор молчавший.
– Без сомнения. Потому что если где-то удар и окажется внезапным, то именно здесь. На планете остается, по сути дела, инвалидная команда…
– Не совсем, – перебила Ястра. – Тарменары Изара – полк со всем своим вооружением и кораблями – остаются в его распоряжении.
– Ну что же, это прекрасные бойцы – однако они могут добиться успеха в одном месте, а таких мест будет семнадцать. Так что игра здесь будет проиграна задолго до того, как начнут появляться те корабли, которым посчастливится унести ноги с планет. Нет, тут действительно все обречено еще до начала.
Наступило молчание.
– И все же, – через минуту нарушил его Ульдемир, – что-то тут не так. Мы, разумеется, не знаем, с какой подлинной целью разыгрывается вся партия. Однако не ради того, о чем распинался Охранитель на Заставе. Потому что если то, что он говорил, правда – то для них не должно быть никакой разницы между Ассартом и любой другой планетой. В результате всякой войны кто-то выходит сильнейшим, начинает определять погоду во всем Скоплении. И неизбежно – годом раньше, тремя позже – выйдет на ту же самую звездную экспансию, которая Охранителю так не по душе. Нет, что-то не то…
– Не может быть войны без победителей, – убежденно сказал Уве-Йорген.
– Верно. Однако победителем может оказаться не одна и не вторая из сражающихся сторон, а кто-то третий – стоящий поодаль.
– Для этого ему нужно, чтобы участники выбили из игры друг друга. Но тут слишком очевидна направленность против Ассарта…
– Это исходя из того, что нам известно. Однако нам наверняка не известны куда более важные вещи…
– Больше нет времени узнавать, – сказал Питек.
– Так и есть. Что же нам остается?
– Сделать все, – сказал Ульдемир, – чтобы как угодно – уговорить, заставить, вынудить Властелина отменить войну.
Ястра с сомнением покачала головой.
– Будь он менее упрямым и более уравновешенным… Увы.
– И тем не менее, мы обязаны. Любой другой вариант ведет к проигрышу.
– Рискуем головой, – предостерег Ульдемир.
– Ну что же, – усмехнулся Уве-Йорген. – Значит, наши головы годны хоть на это. Вряд ли на что-нибудь другое, потому что в последнее время мы только проигрываем. Например, мы ожидали, что тот тип, обнаружив, что Леза исчезла, сразу кинется на связь с Охранителем – и мы таким путем выйдем на канал. Если бы нам удалось достучаться до Мастера, он наверняка смог бы что-нибудь посоветовать. Гибкая Рука стер подошвы до дыр, бегая за объектом. Но тот так и не прибегнул к связи. Видимо, происшествие его не очень взволновало.
– Ты нигде не отпускал его, Рука? – спросил Ульдемир.
– Однажды, примерно на полчаса. Вчера вечером. Он навестил дом Лезы. Кстати, там в то же время находился и Властелин.
– Они встретились?
– Непохоже. Властелин вышел первым, тихо и спокойно. Его, правда, несколько расстроило, когда он увидел, что вся его охрана выведена из игры навсегда. Но он быстро пришел в себя.
– Кто разделался с ними?
– Задира. Я не стал вмешиваться.
– Понятно… Значит, Задира оставался там с полчаса? Что он там делал? Лезы ведь уже не было.
– Не знаю.
– Может быть, он оттуда и вел связь?
– Может быть, конечно… Во всяком случае, у него дома ничто не указывает на выход канала. Я обнюхал там каждый гвоздь.
– Надо побывать в доме Лезы. Кстати, захватить кое-что из ее вещей. Для нее.
– Дом под наблюдением.
– Ну… – пренебрежительно сказал Питек.
– Хорошо. Ты и Рука. Сегодня ночью. Дальше. Кто идет с письмом на половину Изара? Ястра?
– Нет. Он меня просто убьет, едва заподозрит, что я замешана в этом деле. Да и… чтобы убедить его, нужна не женская логика, а более… прямолинейная.
– И останется еще одно дело, – сказал Ульдемир. – Георгий, к счастью, привел корабль. К счастью – потому что, если войну не удастся предотвратить, машина нам очень и очень пригодится. Хотя бы для спасения женщин.
– Спасибо, милый, – сказала Ястра, – что ты думаешь обо мне, а не только о ней. Я чрезвычайно тронута.
– Я просто знаю, что ты не бросишь ее на произвол судьбы, – ответил Ульдемир.
– Ах, конечно, конечно…
Голос Ястры не предвещал ничего доброго – однако Ульдемир на сей раз пренебрег угрозой.
– Корабль надо не только привести в порядок, но и дооборудовать. Вы понимаете, о чем я. Пока война еще не стартовала, материалы можно просто купить в магазинах. А как смонтировать, знает Уве-Йорген.
– Ты собираешься вести бой? – спросил Питек.
– Почему бы и нет? – ответил вместо капитана Рыцарь.
– Все может быть… Итак: Питек и Рука – обнаружение связи. Уве и Георгий – корабль. Значит, мне остается самое приятное.
– На то ты капитан, – сказал Уве-Йорген серьезно.
– Уль, – проговорила Ястра. – Я боюсь. Я действительно боюсь. Изар… Ты его не знаешь.
– Но и он меня тоже, – сказал Ульдемир. – И это аргумент не в его пользу.
– Почему-то, – сказала Ястра, – именно тогда, когда нужно быть серьезным, ты начинаешь говорить глупости.
– Мне всю жизнь приходилось быть серьезным. Наверное, поэтому я и говорю так много глупостей.
– Да, – подтвердила Ястра, – очень много. Пожалуйста, в беседе с Изаром постарайся говорить их поменьше. Обещай мне.
– Торжественно обещаю, – заявил Ульдемир. Он чувствовал себя странно взвинченным, готовым на какие-то неожиданные поступки – может быть, крайне благоразумные, но может быть, и как раз наоборот.
– Я буду с нетерпением ждать тебя, – сказала Ястра.
– Постараюсь вернуться. А если нет…
– Ну, – сказал Уве-Йорген, – тогда Властелин получит войну даже раньше, чем рассчитывает.
5Началось с того, что мне было сказано: Властелин не принимает. Он слишком занят. Однако такого рода штуки были мне давно знакомы, еще по родной планете и родной стране. Так что отказ меня не очень смутил.
– Прошу вас доложить Властелину, – сказал я молодому человеку, всячески старавшемуся имитировать военные манеры и военную подтянутость (это удавалось ему не очень), – что у меня к нему важное послание.
– Гм, – сказал он. – Вы разносчик писем?
– Почти, – сказал я. – На самом деле я Советник Жемчужины Власти, Первой Женщины Державы.
